Венецианский аспид - читать онлайн книгу. Автор: Кристофер Мур cтр.№ 21

– Да, знаю: три тысячи дукатов [32] .

– И на три месяца [33] , – вставил Антонио.

– Я и забыл. Да точно, три месяца [34] . Но по Риальто ходят слухи, что ваши средства – на зыбях. Одно судно плывет в Триполи, другое – в Индию, а третье в Мексике, как понял я на бирже, а четвертое держит путь в Англию, и прочие суда по морям разбросаны. А корабли всего лишь доски, моряки всего лишь люди, и есть крысы сухопутные и крысы водяные, воры на суше и воры на море, то бишь пираты, и есть угроза вод, ветров и скал [35] . И я должен нести ваши риски без вознагражденья? А вы перед всем купечеством поносили мой промысел и честный мой барыш, как лихоимство [36] .

– Взимайте сколько пожелаете. Мои суда и состояние все вернутся через два месяца, за месяц до истечения поручительства.

– Три тысячи… Хм. Сумма немала [37] , – произнес Шайлок, задумчиво поглаживая бороду.

– Да не то слово – это ж целая куча больного слона, – прошептал я. – Вы сбрендили?

– Ша, мальчик, – отвечал Шайлок.

– Извините. – Все посмотрели на меня, когда я открыл рот, даже Антонио, и в глазах их никакой искры узнавания не зажглось, да и у меня во взоре он ничего не различил. Взгляд его остановился на бреге моего одеянья, и различил он лишь одно: жид. Недостойный второго взгляда. Моя желтая шляпа начинала мне нравиться.

Шайлок произнес:

– Синьор Антонио, неоднократно меня вы на Риальто попрекали и золотом моим и барышом. Я пожимал плечами терпеливо: терпеть – удел народа моего. Безбожником, собакой обзывали, плевали на еврейский мой кафтан, и все за то, что пользу мне приносит мое добро [38] . – Старик воздел руки, словно бы ему явилось откровение, и продолжил: – Та-ак. Но теперь, как видно, стал я нужен. И что же? Вы приходите ко мне, «Нам надо денег, Шейлок», – говорите. Вы харкали на бороду мою, пинками, как приблудную собаку, с порога гнали – а теперь пришли за деньгами. Не должен ли сказать я: «А разве у собаки деньги есть? Как может пес три тысячи дукатов ссудить?» Иль вместо этого поклон отвесить низенький и, по-холопьи смиренным, слабым шепотком промолвить: «Синьор почтенный, в среду на меня вы плюнули, такого-то числа пинком попотчевали, псом назвали – и вот за все за эти ваши ласки ссужу вам деньги я»? [39]

Пока Шайлок говорил, Антонио пятился, пока его не прижало к стене, как будто старый еврей ссал все это время на его башмаки, а он уворачивался от струи. Теперь же он шагнул вперед.

– Я и теперь готов тебя назвать собакою, и точно так же плюнуть в твое лицо, и дать тебе пинка. Когда взаймы ты дать согласен деньги, так и давай – не как друзьям своим… Нет, как врагу скорее ты деньги дай, чтоб, если в срок тебе он не отдаст, ты мог, не церемонясь, с него взыскать [40] .

Шайлок улыбнулся и помахал рукою, словно весь их диалог не имел никакого значения, а гнев Антонио был комаром, порожденным воображеньем.

– Смотрите, как вспылили! Хочу вам другом быть, снискать приязнь [41] , мой добрый Антонио. – Еще одна улыбка, словно бы ненависть, коя только что так и летала между ними, была всего лишь паром. Я и свой гнев на миг обуздал, ибо очевидно было – хоть и мне одному, – что Шайлок сделку держит твердою рукой. – Я ссужу вам эти ваши три тысячи дукатов на три месяца, и готов забыть, как вы позорили меня, помочь в нужде вам и не взять за то с вас ни гроша [42] . Я говорю по доброте сердечной [43] .

– Что ж, это доброта [44] , – подтвердил Бассанио.

– Да, – сказал Шайлок. – Пойдем к нотариусу. Подпишите заемное письмо [45] . Все бумаги у моего слуги. И упомянем – просто ради шутки, – что в случае просрочки с должника взимается… [46]

– Его елдырь! – вякнул я, сам несколько удивившись от того, что вообще раскрыл рот.

– Минуточку, – произнес Шайлок, воздев палец, дабы отметить место, на коем его прервали. – На пару слов с моим слугою. – Он обхватил меня рукою и отвел в сторонку. – Ты рехнулся? – прошептал он.

– Отпилите ему отросток тупым ножом, чтоб он орал и просил пощады, – сказал я чуточку громче, нежели вежливо предполагал заговорщический тон Шайлока. Тут уже меня ничто не удивляло: коготок увяз…

– Ты, мальчик, отныне будешь молчать и носить мои бумаги, а я, уж позволь, дела вести буду сам.

– Но…

– Я знаю, кто ты, не то, кто ты сказал, – прошептал Шайлок. – Хочешь, могу им об этом сообщить?

– Продолжайте, – поклонился я и отпустил его вести переговоры дальше.

– Ха! – произнес Шайлок, вернувшись к компании. – Мальчонка иногда простак. Держу его из милосердия к его бедному слепому отцу. Итак, Антонио, о чем бишь я – да, деньги даю, беспроцентно, сроком три месяца, и, шутки ради, оговорим-ка в виде неустойки, что, если вы в такой-то срок и там-то такой-то суммы не вернете мне, в условье нашем что-либо нарушив, я… [47] – Шайлок вновь покрутил рукой в воздухе, словно бы наматывая на катушку мысль, парящую пред ним. – …Из какой угодно части тела фунт мяса вправе вырезать у вас [48] . – Улыбка.

Антонио расхохотался, закинув голову.

– Что ж, я не прочь! Под векселем таким я подпишусь и объявлю, что жид безмерно добр [49] .

– Нет! – воскликнул Бассанио. – Я не хочу ручательства такого. Пусть лучше буду прозябать в нужде [50] .