Алое восстание - читать онлайн книгу. Автор: Пирс Браун cтр.№ 23

А я? На собственное отражение в зеркале не хочется смотреть. Так, наверное, должен выглядеть сам дьявол – олицетворение надменности и жестокости. Один из таких убил мою жену. Я золотой. И такой же, как золото, холодный.

Глаза сверкают золотом, кожа гладкая и матовая, кости и мышцы как у льва. Покончив с прической, Эви отходит на шаг и оценивает свою работу. Я чувствую ее страх. Мне и самому страшно. Я больше не человек – больше, чем человек.

– Ты красивый, – произносит она, осторожно касаясь золотых крыльев у меня на запястьях. У нее за спиной похожие, только намного больше. В центре круг, крылья обвивают запястье, изогнутые, как тот серп жнеца на карте Танцора.

Какими уродливыми, должно быть, ей кажутся эти белые перья на лопатках, как она, должно быть, их ненавидит. Хочется сказать что-то доброе, утешить девушку, заставить улыбнуться. Сказать, что красивая? Она столько раз слышала это, что не поверит, тем более такому, как я. Да и я ей не верю. Красивой была Эо. Как она танцевала тогда в таверне, румяная, полная жизни! Настоящую живую красоту может создать только природа, а золотых ваяли люди по своим примитивным меркам.

Эви целует меня в лоб на прощанье и исчезает. Я и не заметил, когда она успела сунуть мне в нагрудный карман перо из своего крыла.

Уныло смотрю в зеркало, где мерцает отражение видеоэкрана в углу. Передачи надоели, историю Сообщества я давно изучил и узнаю с каждым днем все больше. Мне страсть как надоело сидеть в четырех стенах, слушая бесконечное биение музыки в клубе и нюхая мятный дым сигарет Микки. Я устал смотреть на несчастных девиц, которых он приводит одну за другой, чтобы потом продать подороже, от их пустых глаз, в которых растет безнадежность. Это место совсем не похоже на Ликос. Здесь нет любви, нет семьи, нет веры, только боль и мрак.

Ваятель стоит в дверях.

– Мальчик мой, ты прямо капитан звездного флота! – Он подходит сзади, обдавая меня запахом табака, ловко выхватывает перо Эви из кармана и задумчиво вертит в паучьих пальцах. – Обожаю крылышки… а ты? – Щекочет кончиком пера мои золотые знаки. – Человечество украшает ими свои лучшие творения!

Продолжаю молча смотреть в зеркало. Микки обходит меня и по-хозяйски кладет руки мне на плечи. Смотрит поверх головы, опершись на нее подбородком, как будто я его собственность. Легко понять, о чем он думает. Левой рукой я трогаю золотой знак на правой.

– Я был уверен, что ты справишься, – кивает Микки. – Пора вылететь из гнезда.

– Ты и девушкам своим даешь крылья, но летать не позволяешь.

Он огорченно разводит руками:

– Они не могут летать, солнышко. Они простые создания, не то что ты, а лицензия на гравиботы мне не по средствам. Их дело – танцевать… Зато ты у нас полетишь далеко, правда, мой мальчик?

Я молчу. Микки улыбается растерянно и немного нервно.

– Ты меня боишься, – спокойно говорю я.

Микки смеется:

– Разве? Ого! Разве, солнышко?

– Боишься. Потому что думаешь, как все они. – Киваю на отражение видео в зеркале. – Порядок высечен в камне, иерархия священна. Ржавье внизу, остальные стоят на наших спинах. Теперь смотришь на меня и понимаешь, что быть ниже всех нам ни хрена не нравится. Алые поднимаются, Микки.

– О, вам предстоит долгий путь…

Не оборачиваясь, беру его за руки. Вырваться из хватки проходчика нечего и думать. Фиалковые глаза встречают мой золотой взгляд. В них трепещет первобытный ужас. Улыбаюсь, чуя запах страха. Так лев смотрит на мышь, загнанную в угол.

– Будь добрее к Эви, Микки. Не заставляй танцевать. Пусть ей будет хорошо, иначе я вернусь и оторву тебе руки.

Маттео – тонкий, как тростинка, с обольстительным изящным личиком. Розовый. Раб для плотских утех, а может, бывший раб. Тем не менее Маттео держится как владетельный лорд – достоинство в каждом шаге, грация и манеры в любом жесте. Не расстается с перчатками, морщит точеный носик при малейших признаках грязи. Культ тела – главное в его жизни, и поэтому Маттео нисколько не смущается, помогая мне обмазывать жидким эпилятором руки, ноги, живот и промежность. Зато смущаюсь я, и вскоре чертыхаемся мы оба: я – от мерзкого зуда, а он – держась за выбитое плечо. Слегка отпихнул его, всего-навсего. До чего же они хрупкие, эти розовые. Если он – роза, то я шипы.

Маттео удовлетворенно оглядывает меня.

– Голенький, как новорожденный младенец, даром что буян, – произносит он со своим лощеным выговором. – Последний писк лунной моды! Осталось капельку подправить линию бровей – они у тебя похожи на гусениц, поедающих гриб, – убрать волосы из ноздрей, сделать маникюр, выбелить улыбку: новые зубы уже желтые, как горчица, – хоть раз чистил? – заняться угрями, у тебя там залежи гелия-3, – поколоть мелатонин – и будешь у нас цвести и пахнуть.

Я презрительно фыркаю:

– Я уже выгляжу как золотой.

– Ты выглядишь как бронзовый! Как фальшивка! А должен стать совершенством.

– Ты охренел, розовый? – усмехаюсь. – Я и так совершенство.

Он шлепает меня по губам:

– Следи за выражениями! Аурей скорее умрет, чем выругается, как грязный шахтер. Чертыхайся на здоровье, но чтобы никакой «хрени» и прочего я больше от тебя не слышал. Тут же получишь по физиономии – не по роже и не по харе, заметь! А если услышу что-нибудь еще грязнее, буду пинать прямо в соответствующее место. А этот акцент… боги, что за акцент! Каркаешь, будто родился на какой-нибудь помойке. – Маттео важно подбоченивается. – Итак, я буду учить тебя хорошим манерам. Общая культура и манеры – вот главное, патриций!

– У меня хорошие манеры.

– О боги! Этот акцент, эта площадная брань! – Перечисляя мои недостатки, он каждый раз тычет пальцем мне в бок.

– Сам бы о манерах вспомнил, хамло сраное, – ворчу я угрюмо.

Маттео сдергивает перчатку с руки и хлещет меня по лицу. Затем хватает с туалетного столика пластиковый флакон и ловко приставляет мне к горлу:

– Твоей реакции, проходчик, пора бы восстановиться. Больно неуклюж, не управляешься с новым телом.

Я кошусь на флакон:

– Бутылкой меня проткнуть собираешься?

– У меня в руках молекулярное лезвие, патриций. Нанопластик, мягкий и легкий, как пушинка, под действием биоимпульса становится тверже алмаза и острее бритвы! Хлыст в одно мгновение превращается в меч и пробивает даже импульсный щит. Излюбленное оружие золотых, другим цветам оно запрещено под страхом смерти.

– Это просто бутылка, идио… – Тычок в глотку заставляет меня разразиться кашлем.

– А если нет? Я счел твои слова оскорбительными, вынул свой хлыст и оборвал презренное существование невежи. Только ничтожные черви в трущобах, где ты родился, защищают свою честь кулаками, а благородные ауреи хватаются за оружие по малейшему поводу. Их гордость не чета вашей: на кону стоит не одно только личное достоинство, а честь всего рода, а то и правящего дома целой планеты! Поэтому оскорбления не прощают, а смывают кровью, и одним расквашенным носом тут не обойдешься. Так что манеры и еще раз манеры, патриций! Только вежливость спасет твою жизнь от моего шампуня.