Незавершенная месть. Среди безумия - читать онлайн книгу. Автор: Жаклин Уинспир cтр.№ 107

Мейси достала из портфеля лист бумаги и вручила его Мастерс.

– Тут вся необходимая информация.

– А, Мейси Доббс, как всегда, знает свое дело. – Элсбет Мастерс взяла листок с записями и вложила его в новую папку, на которой написала имя Дорин Бил. – Могу ли я при необходимости позвонить мистеру Билу в вашу контору?

– Да, конечно. Правда, нас часто не бывает на месте, поэтому, если не дозвонитесь, шлите телеграмму или открытку.

– Хорошо. Я посмотрю, что можно сделать. – Пожилая дама отодвинула стул, собираясь встать.

– Доктор Мастерс, если позволите, у меня к вам еще один небольшой вопрос.

Элсбет Мастерс посмотрела на настенные часы.

– Пожалуйста. У меня есть еще несколько минут. – Она вновь придвинулась к столу и сложила руки.

– Мне известно, что в войну вы были во Франции и занимались всевозможными видами неврозов военного времени.

– Да, в конце концов я все-таки оказалась во Франции. Поначалу, как вы знаете, медицинскому персоналу женского пола велели возвращаться на кухни, но я вступила в одно из местных отделений союза женщин-врачей, основанного доктором Элси Инглис – вот уж у кого несгибаемая натура! – где я имела счастье работать с группой настоящих профессионалов, докторов и сестер, преданных медицине. Довольно скоро, когда число пострадавших от контузий и боевых посттравматических синдромов начало стремительно расти, там, наверху, решили, что я могу пригодиться. Мне позволили встать бок о бок с мужчинами. И, да, мой опыт и познания в области неврологии и психиатрии оказались весьма востребованы.

– Доктор Мастерс, я знаю, что существует несколько видов и степеней невроза военного времени, я способна отличить неврастению от боевого истощения, нейроциркуляторной астении и истерических состояний, однако в настоящее время я расследую одно дело… Как мне кажется, оно требует более глубокого понимания психики человека, который побывал в самой гуще боевых действий и вследствие этого получил глубокую душевную травму.

Элсбет Мастерс вновь побарабанила пальцами по столу.

– Не забывайте, зарегистрировано множество случаев боевого посттравматического шока у солдат, рядом с которыми не рвались снаряды и которые вообще находились вдали от передовой. У некоторых даже приближение к линии фронта провоцировало шок. К сожалению, несмотря на все наши усилия – мои и моих коллег, специализировавшихся на психических травмах, – полковые врачи и армейское командование требовали четкого разделения между ранеными и психически больными, действительно сумасшедшими и симулянтами. Раненым и контуженым полагалась нарукавная повязка с буквой «W» и пенсия. Все остальные надевали повязку с буквой «S» [25] , и это означало, что их подлечат и при ближайшей возможности отправят обратно на фронт.

– Понимаю. Я беседовала с доктором Энтони Лоуренсом – помните его? Он какое-то время работал здесь, потом перешел в больницу Принцессы Виктории. Он сказал практически то же самое. Как бы то ни было, я просто хотела… – Мейси посмотрела в окно, тщательно подбирая слова, – чтобы вы, гм, поделились впечатлениями о том, как это – лечить психические травмы.

Доктор Мастерс пригладила короткие седоватые волосы, стриженные под каре.

– Интересный вопрос. Такого мне еще не задавали. – Она откинулась на спинку стула, затем снова подалась вперед, задумавшись. – Не знаю, известно ли вам, но я родилась и выросла в Британской Восточной Африке. У отца была кофейная плантация – сейчас ею владеет мой младший брат, – поэтому наше детство во многом отличалось от детства английских сверстников. Мы росли дикарями, если можно так выразиться. В одиннадцатилетнем возрасте нас обоих отправили учиться в Англию, потом я поступила на медицинский факультет, а перед этим ненадолго вернулась домой. В юности, когда я сформировалась как человек и поняла, чем хочу заниматься в жизни, мне никто не указывал, что можно и чего нельзя девушке. Там, в Африке, я к этому не привыкла. А во Франции… Меня глубоко поразила одна вещь, и это было связано с моими детскими воспоминаниями.

Элсбет Мастерс встала из-за стола, подошла к окну и положила руки на выпуклое колено радиатора, словно желая вобрать в себя тепло ушедших дней. Она повернулась к Мейси и продолжила рассказ, опираясь на батарею:

– Помню, однажды мы отправились на прогулку с моим другом из племени масаев, сыном прислуги. Никто не возражал против наших игр, мы вместе проводили дни напролет, ходили со взрослыми мужчинами на охоту. В тот раз нам довелось увидеть, как лев убивает газель, буквально на наших глазах. От этого зрелища у меня захватило дух. В тот момент, когда лев настиг свою жертву, с газелью произошло что-то невероятно страшное и одновременно прекрасное, как будто бы Создатель, зная, что ей суждено погибнуть жуткой смертью в когтях хищника, облегчил ее участь и забрал душу, прежде чем тело было разорвано на части. То есть газель не почувствовала боли, ведь ее душа, ее сущность, уже вознеслась на небо.

Мейси кивнула; рассказ был таким ярким, что она живо представила эту сцену.

– И когда во Франции я раз за разом видела у солдат тот же взгляд газели, мне вдруг подумалось: может быть, Господь в милосердии своем, как и тогда, забирает душу и оставляет лишь бренную телесную оболочку? – Мастерс опустила голову, словно подводя черту под воспоминаниями, и вернулась к беседе: – Иногда меня посещала мысль, что в своей работе я пытаюсь создать такие условия, чтобы душа могла вернуться в тело, и человек опять стал единым целым.

Мейси вновь кивнула.

– Вы, наверное, думаете: «Врач, исцели себя сам».

– Ни в коем случае, – улыбнулась Мейси. – Я просто вспоминала то время, когда работала медсестрой в этой самой больнице. Я смотрела в глаза солдат и понимала, что половина из них потеряны. Кто-то вернется в мир реальности, кто-то – нет.

– Итак, у вас еще остались ко мне вопросы?

– Всего один-два. Вы хорошо знаете доктора Лоуренса?

– Любопытно, что вы про него упомянули. Я не слышала о нем несколько лет, а сегодня утром неожиданно получила письмо, в котором доктор Лоуренс просит о встрече. – Мастерс пожала плечами. – Наверное, хочет показать мне какую-нибудь свою научную статью, прежде чем выносить ее на суд коллег.

– Где вы познакомились?

– Как ни странно, наше знакомство не связано с психиатрией. Много лет назад мы вместе работали с пациентами, пострадавшими от газовых атак.

– Понятно.

– Так вот, в Беркшире существовала группа специалистов – ученые, физики, химики, – которые трудились над созданием антидотов. Проводились многочисленные эксперименты, назовем их так. Для оценки результатов требовались также неврологи и психологи.

– Вы на них работали?

– Совсем недолго. По правде сказать, было не очень понятно, действуем ли мы по просьбе или по приказу, но мне происходившее там определенно не нравилось. Довольно скоро я осознала, что эти люди, простите за выражение, готовы бросить под колеса своей научной машины всякого, кто попадется под руку. Любого могли затащить в лабораторию и поставить на нем опыт. Знаете, что-то типа: «Миссис Смит, будьте любезны, отставьте чайник в сторону, подышите через эту маску и скажите, как вы себя чувствуете».