Лавандовая комната - читать онлайн книгу. Автор: Нина Георге cтр.№ 33

Но самое интересное заключалось в том, что Пер Дэвид Олсон был одним из «кандидатов» на авторство «Южных огней» Санари. И жил в деревне Сепуа, под Монтаржи. Прямо на берегу канала.

– Ну и что мы будем делать? – сказал Макс. – Позвоним и скажем: «Привет, П. Д., старый хрыч! Это ты написал «Огни»?

– Конечно. А что же еще?

Макс надул щеки:

– Ну, не знаю. Нормальные люди сначала пишут мейл.

Жан Эгаре с трудом сдержался, чтобы не ответить что-нибудь вроде «раньше ничего этого не было, а жили не хуже, даже лучше».

В Сепуа вместо гавани или пристани они нашли только два железных кольца в траве, за которые и закрепили швартовы «литературной аптеки».

Владелец молодежного хостела у реки, обгоревший на солнце мужчина с красной шишкой на шее, отправил их к дому старого пастора. Там и жил П. Д. Олсон.

На их стук дверь открыла женщина, казалось только что сошедшая с картины Питера Брейгеля. Плоское лицо, волосы как грубый лен на прялке, на сером домашнем платье – кружевной воротник. Она не сказала ни «добрый день», ни «что вы хотели?» или «мы ничего не покупаем» – она открыла дверь и молча смотрела на них. Молчание, мощное, как скала.

– Bonjour, Madame, мы хотели бы поговорить с мсье Олсоном, – сказал Эгаре после затянувшейся паузы.

– Но мы не договаривались о встрече, – прибавил Макс.

– Мы приплыли на судне из Парижа. К сожалению, у нас нет телефона.

– И денег тоже.

Эгаре толкнул Макса в бок.

– Но мы здесь не поэтому.

– Он вообще здесь?

– Я книготорговец, мы как-то раз встречались с ним на книжной ярмарке. Во Франкфурте в тысяча девятьсот восемьдесят пятом году.

– А я толкователь снов. И писатель. Макс Жордан. Здравствуйте. У вас, случайно, не осталось какого-нибудь вчерашнего супа? А то у нас на борту только белая фасоль и сухой корм для кошек.

– Вы можете исповедоваться ей хоть до завтра, господа. Никакой абсолюции и никакого супа вы не дождетесь, – раздался вдруг чей-то голос. – Маргарета оглохла, когда ее жених прыгнул с колокольни. Она пыталась его спасти, и ее накрыл полуденный звон. Она умеет читать по губам, но только у тех, кого знает. Проклятая церковь! Приносит несчастье тем, кто еще не похоронил надежду.

Перед ними стоял сам П. Д. Олсон, скандально известный критик Америки, – маленький викинг в крестьянских вельветовых штанах, плотницкой рубашке и полосатой официантской жилетке.

– Мсье Олсон, простите, пожалуйста, что мы ввалились к вам незваными гостями, но у нас срочный вопрос, который…

– Да-да, конечно. В Париже всё – срочно. Здесь это не действует, господа. Здесь время успокаивается и возвращается в свое подлинное русло. Здесь у врагов человечества нет никаких шансов. Мы сейчас сначала выпьем чего-нибудь и познакомимся, – сказал он, жестом пригласив гостей следовать за ним.

– «Врагов человечества»?.. – беззвучно, одними губами, повторил Макс.

На лице у него было написано опасение, не сумасшедший ли перед ними.

– Говорят, вы – живая легенда, – попытался он тем не менее поддержать беседу, когда Олсон взял с вешалки шляпу и они зашагали в направлении местного бара.

– Не называйте меня легендой, молодой человек. Это звучит как «покойник».

Макс умолк, и Эгаре решил последовать его примеру.

– Посмотрите вокруг! – сказал Олсон, шагая через деревню походкой, выдающей перенесенный легкий инсульт. – Эти люди уже много сотен лет борются за свою родину. Вот смотрите – видите, как посажены деревья? Как устроены кровли? Видите, что большие дороги делают огромный крюк вокруг деревни? Все это сознательно. Все продумано на века вперед. Здесь никто не думает о сегодняшнем дне.

Он поздоровался с мужчиной, проехавшим мимо на тарахтевшем «рено», на переднем сиденье которого сидела коза.

– Здесь люди работают на будущее и думают о будущем. О тех, кто придет после них. А те будут делать то же самое. Эта страна погибнет только тогда, когда сегодняшнее поколение перестанет думать о завтрашнем дне и захочет все изменить сейчас.

Они пришли в бар. Висевший над стойкой телевизор показывал лошадиные бега. Олсон заказал три маленьких бокала вина.

– Азартные зрелища, лес и глоток вина – что еще нужно мужчине? – произнес он довольным тоном.

– Да, так вот у нас есть один вопрос… – начал Макс.

– Не спеши, мой мальчик, – ответил Олсон. – Ты пахнешь розами и выглядишь в своих наушниках как диск-жокей. Но я тебя знаю, ты тоже кое-что написал. Опасные истины. Недурно для начала.

Он чокнулся с Жорданом. Тот покраснел от гордости. Эгаре почувствовал легкий укол ревности.

– А вы? Вы литературный аптекарь? – обратился Олсон к Эгаре. – От чего же вы рекомендуете мои книги?

– От аллергии на супруга-пенсионера, – ответил тот чуть более язвительно, чем хотел.

Олсон недоуменно уставился на него:

– Так… И как они действуют?

– Когда муж, выйдя на пенсию, постоянно путается у жены под ногами и действует ей на нервы так, что она готова его задушить, она читает ваши книги, и у нее появляется желание задушить вас. Это называется переключением агрессии.

Макс изумленно посмотрел на него. Олсон несколько секунд не сводил с него глаз, потом звонко расхохотался:

– Oh my god! Помню, как же! Мой отец постоянно торчал у матери перед носом и все время ее критиковал или лез к ней с советами. «Зачем ты чистишь картошку? Ее же можно варить и в мундире. Дорогая, я навел порядок в холодильнике». К тому же у него, как у бывшего трудоголика, не было никакого хобби. И он бы, конечно, очень скоро умер от скуки и унижения, но мать не дала ему умереть. Она постоянно отсылала его куда-нибудь с внуками, или просто в сад, или на какие-нибудь курсы. Иначе она точно села бы в тюрьму за убийство. – Олсон ухмыльнулся. – Мы, мужчины, здорово действуем окружающим на нервы, когда ничего толком не умеем, кроме своей работы.

Он залпом выпил свое вино.

– О’кей, допивайте ваше вино! – потребовал он, кладя на стойку шесть евро. – Нам пора.

В надежде получить ответ на свой вопрос, как только Олсон их выслушает, они тоже залпом осушили бокалы и последовали за ним.

Через несколько минут они пришли к старому зданию школы. Во дворе было полно машин с номерами из всех регионов, прилегающих к долине Луары, и даже из Орлеана и Шартра.

Олсон целенаправленно направился ко входу.

Войдя в спортивный зал, они словно перенеслись в Буэнос-Айрес.

Слева вдоль стены – мужчины. Справа на стульях – женщины. Посредине танцевальная площадка. У торцевой стены, под канатными кольцами, – оркестр. Напротив, у входа, где они остановились, – бар, за стойкой которого круглый мужчина, с мускулистыми руками и роскошными черными усами, отпускал напитки.