Лишенные совести. Пугающий мир психопатов - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Д. Хаэр cтр.№ 14

Рассказывая об этих убийствах, Гейси говорил о себе как о тридцать четвертой жертве. «Жертвой был я. Меня обманом лишили детства». Он хотел знать, есть ли «где-то человек, который смог бы понять, как больно быть Джоном Уэйном Гейси».

В своей книге Питер Маас цитировал Кеннета Тейлора, дантиста, который жестоко избил свою жену во время медового месяца, изменял ей и в конце концов забил ее до смерти: «Я так сильно ее любил. Мне ее очень не хватает. Произошла трагедия. Я потерял любимую женщину и лучшего друга….Почему никто не может понять, как мне тяжело?»8

Многие черты психопатов: эгоцентричность, отсутствие сожаления, поверхностность эмоций, коварство — часто дополняются полным отсутствием эмпатии (неспособность представить состояние и чувства другого человека). Они не могут войти в чье-то положение. Чувства других людей психопатов не волнуют.

В какой-то степени они напоминают бездушных андроидов, персонажей научной фантастики, которым не дано испытать то, что чувствует живой человек. Один насильник (набравший высокие баллы по Контрольному перечню признаков психопатии) заметил, что ему трудно сочувствовать своим жертвам. «Они напуганы? Тогда, знаете ли, я их не понимаю. Мне тоже бывало страшно, но для меня это не было чем-то неприятным».

Психопаты относятся к окружающим как к средству удовлетворения своих желаний и потребностей. Слабые и ранимые, над которыми психопаты чаще издеваются, чем жалеют, — их любимые жертвы. «Во вселенной психопатов нет такого понятия, как просто слабый, — пишет психолог Роберт Рибер. — По их мнению, кто слаб, тот и глуп; т. е. сам напрашивается на то, чтобы его использовали».9

«О да, ему ужасно не повезло, — огрызнулся молодой заключенный, рассказывая о смерти парня, которого он зарезал во время стычки двух банд. — Даже не пытайтесь внушить мне эту чепуху. Маленький мерзавец получил то, чего заслуживал, поэтому мне его не жаль. Как видите, — он махнул в сторону следователей, — у меня теперь свои проблемы».

Чтобы выжить (как физически, так и душевно), некоторым нормальным индивидам приходится вырабатывать определенную нечувствительность по отношению к отдельным категориям людей. (Так, например, если врач будет слишком эмпатичен по отношению к своим пациентам, его вскоре переполнят эмоции и эффективность его работы снизится.) Их нечувствительность проявляется только по отношению к отдельной целевой группе. По тому же принципу солдат, мафиози и террористов тренируют — весьма эффективно, как снова и снова подтверждает жизнь, — чтобы они считали врага бездушным предметом, а не живым человеком.

Но психопаты демонстрируют общее отсутствие эмпатии. Они безразличны к правам и страданиям как близких, так и посторонних. Если они и поддерживают отношения с супругом/супругой или детьми, то только потому, что считают их своей собственностью вроде магнитофона или автомобиля. Вообще, состояние салона автомобиля беспокоит некоторых психопатов больше, чем состояние души их «любимых». Одна женщина разрешила своему любовнику поприставать к своей пятилетней дочери, потому что «он истощил меня. В тот вечер я уже была не в силах заниматься сексом». Позже она не могла понять, почему власти лишили ее родительских прав. «Она принадлежит мне. Ее жизнь — это мое дело». Все же она не слишком протестовала — лишенная на время слушания дела автомобиля, она куда настойчивее требовала компенсации за проезд в общественном транспорте.

Из-за неспособности сочувствовать некоторые психопаты совершают поступки, которые нормальным людям кажутся не только ужасными, но и непостижимыми. Они, например, могут пытать или калечить жертву с тем же чувством, с которым мы разделываем индейку на День благодарения.

Однако очень редкие психопаты совершают подобные преступления. Их бессердечие обычно проявляется в менее драматичной (но не менее разрушительной) форме. Сюда относится паразитизм, кормящийся чужой собственностью, сбережениями и чувством собственного достоинства; агрессивные действия, направленные на достижение желаемого; пренебрежение физическим и эмоциональным благополучием родственников; участие в бесконечных случайных, безликих и банальных сексуальных отношениях и т. д.

Сейчас Конни пятнадцать лет, и она парит между детством и взрослой жизнью, окунаясь то в одно, то в другое состояние. Она еще девственница, но жизнь ее уже подстроена под ее расцветающую сексуальность. В один жаркий день, когда семья оставляет ее дома одну, в дом приходит незнакомец, который говорит, что уже давно следит за ней.

«Я твой любовник, дорогая, — [говорит он ей]. — Ты еще не знаешь, что это такое, но скоро узнаешь… Я знаю о тебе все… Я расскажу тебе об этом. В первый раз я всегда добрый. В первый раз. Я буду держать тебя так крепко, что у тебя не возникнет и мысли о том, чтобы уйти или на что-то надеяться, потому что ты будешь знать, что не сможешь этого сделать. Я войду в тебя и узнаю все твои секреты, и ты сдашься и полюбишь меня…» — «Я звоню в полицию…» [С] его языка сорвалось короткое проклятие, якобы адресованное не ей. Но даже оно звучало натянуто. Затем он снова попытался улыбнуться. Она следила за тем, как его губы искривились в гримасе, напоминавшей улыбку. Все его лицо, с ужасом подумала она, напоминало маску, опускающуюся до самой шеи. «Слушай, дорогая. Мы сейчас выходим и уезжаем. Это будет отличная поездка. Если нет, мы ждем, пока твои родители придут домой, и тогда ты увидишь, что я с ними сделаю… моя маленькая голубоглазая девочка», — нараспев сказал он, хотя это не имело никакого отношения к ее карим глазам…

Джойс Кэрол Оутс, Where Are You Going? Where Have You Been? («Куда ты идешь? Где ты была?»)

Ложь, коварство и манипуляция — естественные таланты психопатов.

Со всем своим воображением и эгоцентричностью психопаты кажутся удивительно равнодушными к вероятности — или даже неизбежности — быть разоблаченными. Пойманные на лжи или поставленные в затруднительное положение правдой, они очень редко смущаются или запутываются — они просто меняют тему или пробуют перекроить факты так, чтобы они подтверждали их ложь. Результат — серия противоречащих друг другу утверждений и сбитый с толку слушатель. Мотивацией для большей части ложных заявлений служит то, что психолог Пол Экман назвал «восторгом надувательства»10.

«Я очень чувствительный человек. Я не могла не влюбиться в этих детей», — заявила Дженин Джоунз, осужденная за убийство двух и подозреваемая в смерти более десятка младенцев. Работая медсестрой в одной из больниц Сан-Антонио, она вводила новорожденным опасные для жизни дозы лекарственных препаратов, чтобы выставить себя героем, вырвавшим ребенка «из когтей смерти». Ее «очаровательная внешность», впечатление абсолютной уверенности в себе и подкупающая манера поведения наряду с внушающим доверие белым халатом позволяли ей продолжать творить свои темные делишки, несмотря на то, что многие подозревали в смерти младенцев именно ее. В разговоре с писателем Питером Элкиндом Джоунз жаловалась на то, что ее «сделали козлом отпущения из-за [ее] несносности». «Мой язык втянул меня в это дело, — с ухмылкой сказала она. — Он же и вытянет меня из него». Как и все психопаты, она показала отменную способность манипулировать правдой во имя своего блага. «К концу беседы, — писал Элкинд, — она завершила рассказ о своей жизни. Он очень сильно отличался от того, что я слышал от десятков людей, знавших ее. Слова Дженин не совпадали с реальностью не только в отношении ее вины… но и в отношении тысячи мелких и незначительных деталей, которые она раздувала до огромных размеров. Они противоречили не только чужим воспоминаниям и нескольким томам дела, но и тому, что она сама рассказывала мне четырьмя годами ранее… Границы между правдой и вымыслом, добром и злом, правильным и неправильным для нее не существовало» Elkind, The Death Shift («Смертельная смена»).