Султан и его гарем - читать онлайн книгу. Автор: Георг Борн cтр.№ 60

– Солия увлечена неутолимой жаждой мести! Она была обещана в жены одному юноше из бедуинского племени Эц-Цайядин, известному редкой храбростью и умом. Не довольствуясь кровавыми лаврами, приобретенными на охоте за тиграми и пантерами, он вздумал получить их и на поле битвы, как раз перед торжественными проводами обещанной ему невесты. Поэтому он напал с горстью своих приверженцев и друзей на небольшой отряд турецких солдат, бывших в разъездах по стране в Бедре.

В одной из этих битв бедуин был ранен, попал в руки солдат и был казнен по приказанию губернатора Медины. Все просьбы за него были тщетны. Хитростью только удалось невесте достать отрубленную голову своего жениха. У головы этой поклялась она страшно отомстить солдатам султана за преждевременную смерть своего возлюбленного. По приказу отца ее, тронутого слезами дочери и воспламененного ее клятвой мести, восстало все племя бени-кавосов против владычества падишаха.

Подобно Орлеанской деве идет теперь эта княжна на битву. Целое племя доверило ей свои знамена, и рассказывают, будто она со знаменем впереди всех бросается на неприятельские отряды и мужественно сражается рядом с отцом и братьями, чтобы отомстить за смерть своего жениха. Вот какова Кровавая Невеста, Сади! – заключила свой рассказ принцесса. – Ты идешь против нее и ее храбрых войск, которые имеют перед тобой большое преимущество: они знают свою гористую страну и везде имеют убежища, откуда могут нападать и стрелять по тебе и твоим солдатам!

– Стоит ли идти против девушки! – сказал Сади с презрительной улыбкой. – Мне было бы приятней, если бы во главе моих врагов, мятежников в такой далекой стране стоял паша, полководец!

– За ней стоит сила, которую ты так же мало должен презирать, как и ее, Сади! Не из одного только племени князя, ее отца, состоит ее войско, мне докладывают, что и родственные племена, ободренные успехами Кровавой Невесты, соединились с ним, и общие силы их объединяют много тысяч воинов! Это значительная сила, Сади, много ли солдат намерен ты им противопоставить?

– Это решено будет только на поле сражения, но не думай, о принцесса, что я боюсь с несколькими сотнями башибузуков выступить против арабов! Чем больше опасность, тем славнее победа!

– Это твои слова! Я знаю твое мужество и потому говорю: если только возможно кому-нибудь победить и усмирить дальнее племя, это сделаешь ты! Я буду сопровождать тебя в твоем походе, Сади! Мои мысли и желания будут следовать за тобой всюду: при переезде через море, в походе через пустыню и на поле битвы! И да защитит тебя Аллах! Если ты вернешься победителем, в триумфе недостатка не будет! Изгнанником уезжаешь ты – славным вернешься назад! Я сама тогда подам тебе венец героя и прикажу повесить на твою голову бунчук паши, и пусть толпа, исполненная восторга и удивления, любуется вернувшимся победителем!

– Какие божественно прекрасные образы рисуешь ты перед моими глазами, принцесса!

– Да, до паши ты должен возвыситься! Я еще впредь говорила тебе, что славная будущность манит тебя!

– Чудесны, возвышенны и прекрасны твои слова, принцесса! Да, я должен достигнуть этой цели или умереть!

– Ты будешь жив, ты победишь, Сади! Пусть мои слова и желания провожают тебя. Ты прав, божественна самим добытая слава, – говорила принцесса, между тем как исполненный смелых надежд и восторга Сади, как бы в блаженном сновидении, преклонил колена и простер к ней руки.

– Так и быть, уезжай и вернись победителем.

– Благодарю тебя за твои слова, о принцесса, ты возвысила мою душу! – воскликнул Сади, упоенный восторгом, – Ты не увидишь меня иначе, как окруженного славой, я решился победить или умереть.

Ты вручила мне рекомендательные письма к губернаторам, ты дала мне доказательства твоей благосклонности и милости, но прекраснейшее, что ты даешь мне в дорогу, – это божественный образ, которым ты очаровала мои взоры! Благословляю тебя за это! Благодарю тебя и беру с собой твои слова как могущественный талисман.

Сади порывисто прижал к своим пламенным устам протянутую ему руку принцессы, склонившейся к нему; казалось, он хотел сжать ее в своих объятиях и в страстном порыве простер руки к той, которая указала ему заманчивые горизонты, сияющие славой и почестями будущности.

В эту минуту упоенному восторгом Сади показалось, будто позади него прозвучал тихий крик: он узнал голос, и голос этот заставил его вздрогнуть.

– Сади! – раздалось у его уха, и этот скорбный возглас глубоко потряс его душу.

Это был голос Реции, или чувства обманывали его?

– Сади! – слышалось ему, и этот крик звучал как безнадежный крик разбитого сердца.

Он вскочил, взгляд его блуждал по салону и смежной оранжерее, но Реции нигде не было. Волнуемый разными чувствами, спешил он из дворца принцессы.

Реция упала в обморок при виде зрелища, на которое указал ей грек, заставив ее бросить взгляд на Сади и Рошану.

Это была ужасная ночь для несчастной; невольно вырвался из ее трепетных уст крик, который услышал Сади.

Затем она лишилась чувств.

В одной котловине, окруженной небольшими возвышенностями и несколькими крутыми горами, между городами Мединой и Бедром в Аравии находился лагерь, состоящий из больших палаток. Вокруг лагеря, который, по-видимому, принадлежал дикому племени, бродили лошади и верблюды, обгладывая последние скудные стебли травы на каменистой бесплодной почве.

Это не был лагерь мирного кочевого племени, что доказывало не только военное убранство верхушек палаток, увенчанных различными предметами добычи, отнятой у побежденных турецких солдат, но и расставленная по окрестным вершинам стража; всадники, похожие на конные статуи, резко выделялись на ясном небе. Лошадь и человек, казалось, так срослись между собою, что оба, сознавая важность их положения и назначения, не двигались с места. Стоя на вершине и беззаботно опустив поводья лошади, всадник пристально устремлял взгляд в пространство, которое он должен был охранять. Дальше, внизу, между выступами гор и в трещинах, вглядевшись попристальнее, можно было заметить такие же неподвижные фигуры. Белый плащ, закрывавший все тело с головы до ног, обличал в них арабов. Вблизи каждого свободно паслась лошадь, она стояла или бродила вокруг, следуя малейшему знаку своего хозяина.

Солнце уже спускалось за горизонт, покрывая все заревом вечерней зари, тени принимали исполинские формы, и вдали небо и холмы соединялись морем фиолетового цвета. На палатках, на склонах гор и на уродливых пальмах лежало то чудное, то лучезарное освещение, которое придает всему Востоку и Индии их своеобразный колорит.

Палатки были покрыты сшитыми кусками войлока из козьей шерсти, защищающими от дождя и солнца. Со всех сторон эти палатки были плотно закрыты и имели почти все около двадцати футов длины и десяти футов ширины; только одна из них была значительно больше; по лучшей материи и всему устройству ее было видно, что она принадлежала шейху или эмиру племени.