Признания невесты - читать онлайн книгу. Автор: Дженнифер Хеймор cтр.№ 53

– Ты, я вижу, завязала крепкую дружбу с мисс Донован за самое короткое время, – заметил он.

– Она мне нравится.

Сказанного было достаточно, как он полагал. Джейн была весьма разборчива при выборе друзей, и если уж делала кого-то своим другом, то был по-настоящему прочный союз.

– Да не смотри ты на меня так! – сказал он. – Ты не хуже меня знаешь, что Мэг вполне способна постоять за себя.

– Не делай этого, Стрэтфорд.

Он отвернулся.

– Она помолвлена с капитаном Лэнгли, и он очень хороший человек. Если ты вмешаешься в это… – Джейн запнулась, потом выпрямила спину и продолжила: – Разумеется, тебе это делать не следует. Я ей сказала, что ты образумился и что я в этом уверена. Даже четыре года назад, во время всех твоих дебошей, ты не падал так низко. Ты не посмеешь заниматься подобными вещами после того, что совершил по отношению к ее сестре.

А что, если бы? Как-никак она ее близняшка.

Нет, он не мог бы. Не мог бы предать Лэнгли.

После «смерти» Серены Лэнгли доказал, что он остался одним из немногих верных друзей Джонатана, и он не может разрушить его брак – нет, только не теперь.

Получасом позже Джонатан и Серена уже ехали в наемной карете по направлению к северу. Джейн оставалась в Бате на все то время, пока они оба будут вынуждены в связи со своими планами пребывать в этих местах, а потом опять-таки дожидаться здесь приезда Серены с Фебой или ждать до тех пор, пока не получит от уехавших на поиски других указаний. Серена написала своей тете и Лэнгли, сообщив, что после появления Фебы они решили еще некоторое время пробыть в Бате, чтобы Феба могла получить удовольствие от здешних красот и развлечений.

Джонатан и Серена, оставив город, продолжали путь в относительном молчании, но Джонатан исподтишка все время наблюдал за своей спутницей.

Опершись подбородком на ладонь, она смотрела в окно кареты, за которым уже наступал предрассветный сумрак.

Сердце Джонатана учащенно билось от ее близости, от благодарности судьбе за то, что она осталась жива. И он в такт ударам беззвучно нашептывал ее имя: Серена, Серена, Серена.

Он с большой симпатией относился к Мэг, и ее утрата огорчала его по многим причинам. Но любил он Серену. Хотел он Серену. По Серене тосковал все эти годы.

И от Серены он отрекся. С безмерной жестокостью. Это ее репутацию он позволил разорвать в клочья. Это ее жизнь он разрушил, и возможно, главным образом по его вине она была вынуждена совершить свое странное перевоплощение. И чем больше он думал об этом, тем сильнее убеждался, что вся эта хитрость имеет какое-то отношение к нему.

– Зачем? – спросил он громко.

Она повернулась к нему.

– «Зачем» что?

– Зачем вы позволили вовлечь себя в этот обман? – спросил он, понизив голос. И вдруг сообразил, что вовсе незачем говорить тихо. Они были наедине, в полной изоляции, впервые за все прошедшие годы.

Она вздохнула, и взгляд ее снова обратился к окну.

– Моя мать решила извлечь пользу из происшедшего со мной. Как бы возродить меня в иной ипостаси, хотя возродить Серену Донован было совершенно невозможно после…

Голос изменил ей.

Он заметил краску румянца на ее щеках и поразился, кстати, не впервые, тем, насколько по-разному смотрят на вещи мужчины и женщины. Репутация повесы была именно тем, что могло только радовать мужчину. Да, повеса должен сносить пересуды и сплетни о себе, но в известной мере это делало его более популярным, более достойным уважения, более приемлемым в среде мужчин его общественного положения.

Джонатан радовался скандальным пересудам, которые окружали его имя. Они были теми небольшими «камешками», которые он мог бросить на могилу своего отца. Однако это ни в малой мере не сравнимо с тем, что была бы вынуждена терпеть Серена, оказавшаяся в подобном положении. Она была бы безоговорочно заклеймена как отщепенка и падшая женщина.

– Ваша мать всегда была намерена сделать из вас значительную личность, не так ли? – вполголоса спросил он.

Серена говорила ему, насколько мистрис Донован была сосредоточена на мысли сделать из всех своих дочерей истинных леди, добиться, чтобы каждая из них вышла замуж за человека богатого и титулованного, и как она настаивала на том, чтобы ни одна из них не совершила такую же ошибку, как она сама, когда стала супругой ирландца, не имевшего за душой ни гроша.

Серена издала негромкий звук, похожий на возглас согласия, потом заговорила четко и уверенно:

– Всегда. Но, к счастью для нее, она родила близнецов. Мать сообразила, что хоть я и разрушила свою репутацию, но с Мэг ничего подобного не произошло. Я не ведала о плане, который возник у нее после гибели Мэг. Он родился в день, когда она прочитала письмо моей тети, в котором та в подробностях описывала мой позор.

Джонатан молча кивнул, во рту у него вдруг пересохло.

– Почти сразу она принялась писать письма Уиллу от имени Мэг. Мои младшие сестры и я ничего об этом не знали. Так же как не знали и о том, что в тексте некролога, который она отправила в Лондон, стояло мое имя, а не имя Мэг. – Лицо Серены омрачилось, и после недолгого молчания она заговорила снова, глядя при этом в окно кареты на деревья, мимо которых они проезжали. – Я не была осведомлена о том, чем занимается моя мать, но понимала, что она почти возненавидела меня за то, что я сделала с собой. За то, как я разрушила не только собственную репутацию, но также ее реноме и репутацию моих младших сестер.

На это он не мог ответить. Да и что было говорить? Разве лишь то, что расплачиваться за происшедшее должен был он и только он. А не она.

Серена, не оборачиваясь, произносила все это настолько спокойным голосом, что Джонатан почти не верил собственным ушам.

– Иногда и довольно часто я хотела, чтобы именно я утонула, а не Мэг. Отчасти я понимала, что и моя мать хотела бы того же. Она так сильно желала, чтобы именно это было правдой. Все поверят, что я погибла в водах Атлантического океана, и я дала согласие.

– Нет, Серена. Это не так. Вы здесь…

Господи, нет. Теперь, зная, что она осталась жива, он не мог думать ни о чем ином. Он не мог – ни за что – потерять ее снова.

Джонатан смотрел на ее профиль, наслаждаясь ровным цветом кожи, который подчеркивала россыпь почти незаметных веснушек на скулах. Возможно, что он и не увидел бы их, если бы не вспомнил. Вспомнил, как считал эти веснушки: тринадцать на одной стороне и семнадцать – на другой. Он вдруг подумал о том, по-прежнему ли их тридцать или некоторые уже исчезли. Похоже, что так. Она, должно быть, надевала шляпу с широкими полями, выходя из дома в солнечные дни.

– Меня одолевает мысль, что все это, должно быть, сон, – заговорил он, понизив голос. – Такой же как множество других, какие снились мне все эти годы, и вы вдруг исчезнете, как всегда.