Искушение ирландца - читать онлайн книгу. Автор: Кэйтлин О'Райли cтр.№ 15

– Представить себе не могу, как это – быть единственным ребенком.

– В этом есть и хорошая, и плохая сторона… точно так же как и в большой семье.

– Моя семья очень важна для меня.

– Я так и понял.

Полетта улыбнулась в ответ:

– Вот мы и пришли. – Они приблизились к роскошному массивному белому дому. – Спасибо, что проводили меня.

– Всегда рад.

– Хотите зайти и познакомиться с остальными членами семьи? Сегодня у нас в гостях сестра Лизетта.

– Как-нибудь в другой раз, – покачал головой Деклан. – Мне нужно возвращаться домой, к Маре. Она волнуется, если я долго нахожусь вдали от нее.

– Да, конечно. Я понимаю.

Они стояли на улице перед Девон-Хаусом и смотрели друг на друга, не зная толком, что надо сказать или сделать напоследок. Деклан взял ее руку в свою, и сердце Полетты пропустило удар, когда она подняла на него глаза. Как ей раньше приходило в голову, что он старый и суровый? Сейчас он выглядел всего лишь невероятно красивым. Ей ужасно захотелось, чтобы он снова поцеловал ее… несмотря на то что делать это посреди улицы было бы по меньшей мере неразумно.

– Я действительно должен идти, – промолвил он, но руку не выпустил.

– Да.

– Это был интересный день, Полетта.

– Интересный? Это преуменьшение.

– Пожалуй, вы правы, – фыркнул он. – В любом случае спасибо за этот день.

Улыбнувшись, она не утерпела и поинтересовалась:

– Мы увидимся с вами снова?

Помолчав мгновение, Деклан сказал:

– Если хотите, мы сможем встретиться в Грин-парке в воскресенье в полдень. Я обещал Маре, что поведу ее туда.

Не колеблясь ни секунды, Полетта приняла его приглашение:

– Это будет чудесно.

Как и до этого в книжной лавке, Деклан поднес ее руку к губам и поцеловал.

– Значит, увидимся. Доброго вечера, Полетта.

– Доброго вечера. – Полетта смотрела, как он уходит широкими, твердыми шагами… смотрела, пока сгустившиеся сумерки не поглотили его фигуру.

Папа опаздывал, и она устала его ждать.

Мара Ривз сидела на подушке широкого подоконника в детской, обводя пальчиком лепестки пиона на ткани. Большой розовый цветок сочетался с маленькой алой розочкой, волны цвета переходили одна в другую, сливаясь в гармоничные переливы, повторяясь снова и снова. Розовый, алый, розовый, алый.

Ей нравилось рассматривать цвета и узоры. Особенно яркие цвета. Как в новых книжках, которые купил ей папа. Сами сказки ее не очень интересовали, хотя она вежливо слушала, когда папа их читал, потому что была хорошей, послушной девочкой. Она просто любила сидеть рядом с ним, слушать его успокаивающий голос и рассматривать картинки.

Ей хотелось, чтобы он поскорее пришел.

– Ну, леди Мара, почему бы вам не пойти сюда и не скушать ваш ужин? Курочку с картофелем, как вы любите.

Мара подняла голову на звук голоса миссис Мартин. Девочка так уютно устроилась на подоконнике, и ей совсем не хотелось есть. Однако она подвинулась и спрыгнула на пол. На ковре под ее башмачками был красивый узор: зеленые лозы винограда и разные цветы. Мара постаралась наступать только на синие. Такое было правило.

Она пересекла комнату, наступая только на задуманные цветы.

– Что это ты делаешь, милая? Это у тебя такая игра? – тепло и ободряюще улыбнулась миссис Мартин. – Выглядит забавно.

Мара не ответила гувернантке, но именно так дошла до стола, накрытого только для них двоих. Она взобралась на свой стул и разложила на коленях тяжелую льняную салфетку. Миссис Мартин села напротив. Прочитав благословение, миссис Мартин кивнула, Мара взяла серебряную вилку и принялась за картошку.

Она хотела, чтобы папа был дома. В этот день он отсутствовал дольше обычного, и Мара тревожилась. Он всегда приходил повидать ее перед ужином, и ей очень не понравилось, что сегодня он этого не сделал. Она потому и уселась на подоконнике, чтобы увидеть в окно, как отец приближается к дому. Но ей надоело смотреть на улицу и она отвлеклась на цветочный рисунок подушки и ковра.

– Нравится вам курочка, леди Мара? Это моя любимая еда. И картофель очень вкусный. Правда?

Вместо ответа Мара съела еще кусочек картошки. Она не очень ее любила, но терпела. Ей больше нравились картофельные оладьи с хрустящей корочкой.

– Я рада, что тебе нравится ужин. Надо съесть все, чтобы вырасти хорошей и здоровой.

Мара не была уверена, что хочет вырасти. Взрослым вроде бы самим не нравилось быть взрослыми. Однако миссис Мартин она этого не сказала. Мара вообще ничего не говорила.

Миссис Мартин была очень добра к ней, хотя знала ее лишь короткое время. Маре она, пожалуй, нравилась. По правде говоря, она нравилась ей больше, чем старая гувернантка дома, в Ирландии, которая вечно сердилась. Сейчас жизнь в Ирландии казалась Маре очень далекой. С тех пор было странное путешествие: сначала из дома в Дублин, потом по морю на корабле в Лондон. Плавание на корабле было волнующим, и Мара почти не боялась, потому что папа крепко держал ее, когда они оказывались на палубе.

Где же сейчас папа?!

Не в силах проглотить больше ни кусочка, несмотря на все уговоры миссис Мартин, Мара положила вилку и вытерла рот салфеткой. Как ее учили.

– Ты очень хорошая, послушная девочка, хотя не говоришь ни слова, – заметила миссис Мартин, продолжая есть свой ужин. – Должна сказать, что это самая легкая работа, какая у меня когда-либо была. Для четырехлетнего ребенка, леди Мара, ты на редкость не доставляешь ни малейших хлопот. Можешь встать из-за стола.

Мара слезла со стула и, наступая только на синие цветы, снова направилась к окну. Там она забралась коленками на подоконник и вновь уставилась на улицу. Становилось темно, а папа все не шел. Сердце в маленькой груди билось отчаянно громко. «Где же ты, папа? Приходи скорей домой», – мысленно повторяла она.

Она прижалась ближе к стеклу, подышала на него и стала чертить пальцем узоры. Снова и снова дышала она на стекло и снова чертила, потому что узоры быстро исчезали и приходилось начинать все сначала.

Большей частью она рисовала лица: два глаза, нос и рот. Иногда лицо улыбалось. Иногда нет. Она не знала, в чем тут дело. Просто так получалось.

В небе поднялась большая золотая луна. Это была самая большая луна, какую Мара видела в жизни. Завороженная ее красотой, Мара перестала рисовать лица на стекле и прислонилась лбом к его прохладе. Она не могла отвести глаз от огромного шара, сияющего в ночи. Такого далекого. Находящегося далеко-далеко от всего, что было ей знакомо. Она решила, что эта луна ближе всего остального к небесам.