Железные франки - читать онлайн книгу. Автор: Мария Шенбрунн-Амор cтр.№ 10

Верный Анри в юности был оруженосцем покойного Куртене, а после его смерти перебрался в Антиохию. Старый конюший добровольно исполнял обязанности телохранителя Констанции еще с тех дней, когда о девочке вспоминали, только когда у дамы Алисы возникал новый план устранения дочери. Когда княгиня навещала в стойле свою лошадку, он рассказывал ей невероятные, но правдивые легенды о героях, отвоевавших Святую землю. Как только старика перестанут мучить боли в спине, как только сможет сгибаться его колено, он непременно вновь выйдет сражаться в первых рядах!

– Мой сеньор Жослен прибыл в Утремер с мечом и завалящей кобылкой. Хоть он и происходил из младшей ветви Куртене, а на деле был таким же арденнским голоштанником, как я сам, – гордо повествовал Анри, расчесывая скребницей отливающую золотом спину буланой Молнии-Кайцак, лошадки Констанции. – Я с юности наслушался о Сиде и Роланде, бредил приключениями и подвигами. Ну и, разумеется, мечтал о добыче, честной добыче, завоеванной своим мечом!

Анри обучил Констанцию держать меч и рубить им. Хороший рыцарский меч должен быть легким, гибким и крепким, для этого в сталь следует подмешивать пепел врагов и закалять ее в крови дракона. Тогда верное оружие окажется достойным славного имени и непременно добудет своему хозяину несметные богатства и дивные сокровища. Меч Анри носил почетное прозвание Фиделитэ, меч Раймонда был наречен Честью – Оннёр, а Констанция свой короткий клинок окрестила Веселым – Жуайёз, потому что это звучало лихо и потому что так величался меч победоносного Шарлеманя.

– Анри, а твой Фиделитэ принес тебе добычу?

Анри закашлялся, нахмурил седые мохнатые брови и еще кропотливее принялся начищать плюшевые бока кроткой кобылы:

– Хм… Что меч добыл, то грехи растратили. Но разве богатства – главное?! – И широкими взмахами лопаты рыцарь принялся сгребать конский навоз, словно отметая все сокровища царя Соломона. – Где еще я прожил бы такую жизнь? После нашей, любая другая – как вода после вина!

– Так я и знала, что ты тут ошиваешься!

Грануш, как всегда, появилась неслышно. Мамушка терпеть не могла, когда конюший забивал голову ребенка глупыми историями. Лучше бы аревс сидела над пяльцами или молилась, чем, развесив уши, внимала старому дураку. Анри и Констанция с приходом Грануш расстроились. В присутствии мамушки храбрые рыцари всегда становились чуточку менее храбрыми и преданными, чем помнилось старому воину и хотелось молодой княгине. Вот и на этот раз, придирчиво осмотрев пень у коновязи, Грануш брезгливо присела на краешек и ехидно уточнила:

– Какая добыча у этого голяка? Все богатство – два года плена! Не все умели втридорога продать свою честь и преданность!

– Иди, женщина, к своему веретену, не тебе судить о доблести! Не мешай нам с княгиней. Рыцарь не должен быть богатым, он должен быть верным, – хранитель рыцарских доблестей взмахнул пару раз скребницей, подумал и добавил: – Должен быть отважным. И сильным, конечно. И искать подвигов. И все! – И Анри принялся усердно вытряхивать старую попону, не заботясь о том, что соломинки и пыль летят на чистюлю-армянку. Но правда есть правда, и ветеран признался: – Многие герои, чего бы там о них сегодня в красивых песнях не пели, при жизни-то были изрядными мерзавцами! Тот же Танкред, например. Но старый Жослен и кузен его, ваш дедушка Бодуэн, – эти двое были верными соратниками и истинными христианскими воителями!

– Истинные, именно что истинные – ненасытные и жестокие. Ни себя, ни других вокруг не жалели, – ворчливо уточнила Грануш, отмахиваясь от старого рыцаря и его россказней концом белоснежного платка.

Анри даже не взглянул на сплетницу, напрасно пытающуюся опорочить великих людей и их свершения:

– Вот вырастет наша княгиня, тоже прославится!

Ах, как хотелось Констанции поскорее начать славные деяния! Но как женщине победить врагов и завоевать их земли? Если спина и колено Анри еще могут зажить, ей мужчиной не стать никогда.

– Уж не верный ли друг Бодуэн заточил своего кузена и преданного друга Жослена в тюрьму и морил голодом, пока тот не вернул ему крепость Турбессель? – будто невзначай припомнила ехидная Грануш.

Констанция знала все эти истории наизусть, но забывчивость слушателя делает хороший рассказ только лучше:

– Анри, а кто в той ссоре был прав? Дедушка или Жослен?

Татик фыркнула:

– Два сапога пара.

Но Анри, как и сама Констанция, относился серьезно к важным вопросам чести. Старик в раздумье почесал затылок скребницей:

– Ну, раз Жослен не вытерпел голода и вернул Бодуэну Турбессель, значит, в конце концов, прав оказался Бодуэн. Но, с другой стороны, после того как Куртене вышел на свободу, король Иерусалимский отдал под его власть всю Галилею. Так что он тоже оказался прав.

Вынеся это соломоново решение, Анри разрешил Констанции расчесать большим гребнем огненные гривы боевых скакунов Раймонда – быструю саврасую Газель, каурого Вельянтифа, названного в честь коня Роланда, Тенсендура, тезку коня Шарлеманя, и мощного гнедого Буцефала. Кони прядали ушами и благодарно всхрапывали.

– Но разве могут мелкие раздоры испортить старую, испытанную дружбу?! – Анри, кряхтя, нагнулся и принялся вычищать копыта Тенсендура. – Разве не Куртене после смерти короля уговорил баронов избрать новым королем Бодуэна, а тот за это отдал другу все графство Эдесское? Только на моей памяти Иерусалим пятнадцать раз являлся на подмогу Антиохии!

Спину Молнии Анри покрыл голубой попоной, Корунда – стеганой шерстяной, а огненных княжих коней – бархатными алыми чепраками. В любом бою Пуатье можно было узнать по жеребцу красной масти в багровом убранстве, в каждый поход за ним вели четырех боевых дестриэ – натренированных, вышколенных коней, способных неутомимо нести тяжелого седока в полном вооружении. Такой скакун и рыцарь становились единым существом и в атаке могли запросто опрокинуть десять стоящих друг за другом пехотинцев. Потеря каждого благородного животного, обученного беспрекословно повиноваться хозяину в любых условиях, была невосполнима. Умного, быстрого и выносливого жеребца сарацины даже за сто динаров франкам не продали бы, а доставлять коней морем из Европы было еще дороже.

– Надо отдать должное старому сквернослову и задире – Куртене знал секрет завоевания людей, – неохотно признала Грануш.

– Что за секрет, татик-джан? – Констанция затаила дыхание. С таким секретом она сможет всех завоевать и наверняка прославится!

– Да секрет-то прост, – отмахнулась мамушка. – Веди себя с каждым так, как ты вел бы себя со своим земляком и единоверцем.

Констанция разочарованно сморщила нос. В Евангелии, конечно, велено любить даже врагов, благословлять проклинающих и молиться за обидчиков, но она по себе знала, как трудно это делать искренне, всей душой, а уж представить себе воинственного Куртене, ревностно исполняющего эти заповеди, было совершенно невозможно.