Агитпроп. Идеология победы - читать онлайн книгу. Автор: Константин Семин cтр.№ 36

Мог ли кто-то вмешаться, поймать хирурга за тонкую кисть? Единственный дальний родственник пациента валялся в приемном покое в луже собственной мочи и лишь иногда, протрезвев, грозил вышибить в операционную двери. Его никто не боялся, через него аккуратно перешагивали, от него ничего не скрывали. Напротив, ему приносили на подпись документы, где оставалось только поставить фирменную загогулину в графе «родственники донора». В глубине своей осоловевшей души родственник понимал, что в эти светящиеся, стерильные коридоры он должен будет войти следующим, как только операционный стол освободится, а с кафеля вытрут красные лужи.

Никаких тайн. На Балканах побывали сотни российских журналистов. Показаны десятки хороших, правдивых, увлекательных документальных фильмов о том, что Югославия сегодня — это Россия завтра. Ну и вот оно — завтра. Оказывается, завтра нельзя остановить даже самыми талантливыми документальными фильмами.

«Мы предали своего царя. Мы плохой народ. Мы не заслуживаем права жить», — со слезами говорит знакомая сербка, одна из тысяч сербов, нашедших прибежище в Москве. Это очень распространенное и среди сербов, и среди русских суицидальное настроение часто пытаются выдавать за пафос покаяния. На самом деле это — геополитический некроз. Бесконечными граффити он проступает на облупившихся стенах белградских многоэтажек. Разодранным и грязным триколором склоняется над горами мусора вдоль реки Ибар. Симптомы некроза — нищета и безработица, сектантство и мракобесие, радужные парады на одной стороне улицы и угрюмый, бритоголовый реваншизм на другой. Европа? Пожалуй.

Стань почкой европейца, печенью американца. Сроднись с ними хотя бы так. Говорят, хорват Тито был плох. Но когда красную югославскую звезду меняли на кресты и полумесяцы, кто мог подумать, что совсем скоро одинаково голодно и холодно станет и в Великом Косове, и в Великой Боснии, и в Великой Сербии? Потому что жизнь есть там, где есть промышленность и работа. А там, где под болтовню о национальном достоинстве проведена приватизация, где правят бал шулер и барыга — неважно, какой крови и веры — там рано или поздно в продажу поступят человеческие органы.

После отделения Косова сербы вышли на скорбный молебен. Он завершился футбольными погромами, сожжением Макдональдса и американского консульства. Американцы смотрели на это дело спокойно — как на конвульсии. Конвульсии закономерные и безопасные, заранее учтенные историей болезни. Все под контролем. Тот день, вернее, ту ночь мы освещали в прямом эфире. Вот тогда и просвистела пресловутая «заслуженная пуля» в адрес одного из ассистировавших умерщвлению Югославии политиков. Семь лет прошло. Сколько сегодня, после Майдана, после Донбасса, весит та пуля, вызвавшая взрыв негодования либеральной общественности?

От наших крайних съемок в Косове остался неиспользованным фрагмент, который я часто пересматриваю. Какая-то конференция в университете Косовской Митровицы. «Будущее сербского мира и сербского языка…» Вот эта девушка с гусле, деревенской скрипкой… Кажется, будто струной из конского волоса она без анестезии пилит вам душу пополам.

Посмотрел два крайне любопытных видео — совместное заявление Мозгового, Козицына, Плотницкого и импровизированный телемост между Мозговым и командирами украинских подразделений. На мой взгляд, и появление единого командования в ЛНР, и тезисы, затронутые в общении противоборствующих сторон, подтверждают то, о чем говорил давно — какими бы взглядами ни руководствовалось ополчение в Новороссии (и патриотическое большинство в России) мадам История будет коленом выгибать ситуацию так, что у ситуации этой появится не национальное, а классовое измерение.

Неважно, как будет называться государство, очищенное от олигархов и фашистов. Неважно, какими будут его границы. Важно, что в какой-то момент, устав убивать друг друга, люди по обе стороны фронта зададут-таки себе вопрос — кому это выгодно? И точно так же, как в 1917 году (не раз упомянутом Мозговым), ответят себе — это выгодно иностранному барыге, это выгодно местечковому маркитанту, это выгодно производящим оружие железным баронам, но это не выгодно нам. «Братание» на фронте и совместное наведение порядка (и в олигархическом Киеве, и в олигархической Москве) — это очень интересные мысли, и несколько удивительно, что они прозвучали всего через полгода после начала боевых действий. Чем это вызвано и чем закончится, можно только гадать. Но если рассуждать логически, то картина получается следующая.

В отличие от рыцарей монархической идеи (вроде И. Стрелкова и близких ему по духу) люди, которые участвовали в телемосте, это не аристократия, а пролетариат войны. То есть, это те, кто в случае прямого столкновения России и Запада (ВС России и ВС Украины — на первом этапе), должен будет уничтожать противника не в сегодняшних партизанских, а в промышленных масштабах. То есть, речь идет не о сотнях и тысячах, а о десятках, а с учетом потенциала сторон, возможно, и сотнях тысяч возможных жертв.

Трезво оценивая перспективы такой войны, сами военные, вне зависимости от эмблемы на шефронах, задаются вопросом — готовы ли они стать частью намечающейся мясорубки? Настолько ли противоположны интересы российского и украинского народов, которым предстоит стать главными поставщиками пушечного мяса для этой бойни? Можно предположить, что разговор Мозгового с командирами — это попытка именно военных предотвратить подобное развитие событий. Как конкретно называются незримо участвовавшие в телемосте силовые аббревиатуры, мы не узнаем. Но вероятно, какие-то из этих аббревиатур начинают чувствовать — либо на щит будет поднята идея социальной справедливости (не будем пока называть это социализмом), либо погибнут все. Вообще все.

Заметим, что армия — и на Украине, и в России, является наименее индоктринированной частью силового аппарата государства. Во многом и та, и другая армия остаются составными элементами некогда могучего организма — Вооруженных Сил Советского Союза. Организм тот был настолько мощным (недаром на него работала вся страна), что административная инерция советского периода продолжает ощущаться в нем и спустя 23 года после расчленения. Кстати, если рассматривать крушение СССР в том числе и как следствие внутрикорпоративного конфликта между уже его силовыми аббревиатурами, то в этом конфликте носителем советской, классовой идеи всегда оставались военные, а вот заигрывания с национализмом, монархизмом и другими идеологическими течениями (в русских областях или национальных республиках) курировали аббревиатуры другие.

Если же взглянуть на сегодняшнюю Украину, то, скажем, взять под контроль и перенастроить СБУ для американской разведки — дело не слишком сложное. А вот перенастроить и замотивировать громадный кусок Советской Армии (да еще и в условиях украинской разрухи/неразберихи) — тут даже у американцев кишка тонка. У них, конечно, было для этого достаточно времени, однако ни курсы переподготовки офицеров, ни совместные учения искомого результата пока не дали. Слишком большая территория, слишком далекий от Запада менталитет. Слишком много нюансов.

Мне показалось, что именно на это и намекал А. Мозговой — в том числе когда говорил о третьей силе, о неких конкурирующих фирмах, заинтересованных в эскалации войны. Безусловно, с украинской стороны такой конкурирующей фирмой остается СБУ. Это своеобразный капсюль-детонатор, с помощью которого американцы сумели взорвать хорошо заминированное за 23 года украинское общество. Ни для кого не является секретом, что та же организация Патриоты Украины, из которой вырос Правый Сектор, курировалась СБУ с самого начала. Уже в 2009 во время нашей поездки в Харьков об этом говорила каждая собака.