Третий путь …к рабству - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Пионтковский cтр.№ 56

4 января 2008 года

Сравним оценки путинского режима и той роли, которую он сыграл в русской истории, двух авторов.

«Путинизм — это высшая и заключительная стадия бандитского капитализма в России. Это изоляция от внешнего мира и экономическая деградация. Путинизм — это (воспользуемся излюбленной лексикой господина и. о. президента) контрольный выстрел в голову России».

«Путинский проект имел бы шанс на успех, если бы суть реформ заключалась в том, чтобы заставить обездоленное население рыть как можно больше каналов, котлованов и воздвигать „гиганты индустрии“. Так проходила индустриальная революция XIX века на Западе, так проводил модернизацию России сталинский режим в первой половине XX века. В XXI веке такой проект обречен на провал. Экономика XXI века — это экономика свободных творческих людей. Маленький полковник трагически ошибся веком». (Из сборника статей «За Родину! За Абрамовича! Огонь!»)

«В уходящем году получили закрепление, окончательно отточились как экономическая, так и идеологическая линии, составляющие основу этого курса. В экономике — ставка на веселое государственное или полугосударственное рейдерство, а также на государственные или полугосударственные монополии в наиболее прибыльных отраслях. То есть тактика, которая позволяет эффективно пилить прибыли и направлять вертикальные денежные потоки, но никак не позволяет эффективно развивать производство… Все более жесткая словесная конфронтация с Западом логично дополнена яростной атакой на „90-е“. За ней — глубинное, на уровне группы крови, неприятие западной, т. е. либеральной цивилизационной модели, к которой Россия сделала несколько робких и неуверенных шагов в начале 90-х». (Николай Сванидзе в «Ежедневном журнале»)

Похоже, не правда ли? Первая оценка была дана в начале 2000 года, а вторая — в начале 2008-го. Восемь лет ждал маститый член Общественной палаты, пока «окончательно отточились как экономическая, так и идеологическая линии» режима. И не просто ждал, а еще как их затачивал ассенизатор и водовоз, путинизмом призванный, в избирательную кампанию 1999–2000 годов. А на восьмой год оглянулся он окрест себя, «скучно стало до зевоты», и заметил он брезгливо, что «оппозиция, прежде всего либеральная, в г-не».

Ну почему же только оппозиция и прежде всего либеральная? Если, как справедливо отмечает автор, экономика страны не может развиваться, а ее властителями движет «элементарное желание очень много и очень быстро комфортно воровать», разве не вся страна в г-не, и очень надолго? Включая всех нас и, может быть, страшно сказать, даже и самого мыслителя в белоснежных одеждах. А может быть, он там как раз и глубже всех нас, потому что умнее всех, талантливее всех, всегда имел и все еще имеет гораздо больше возможностей возвысить свой авторитетный глас мастера культуры и властителя телевизионных дум.

Но намного безопасней делать блистательные и дерзкие (не ко двору!) передачи о сталинских репрессиях и молчать и на экране и в общественной палате о путинских политзаключенных и о людях, убитых как раз теми, кто «хочет очень много и очень быстро комфортно воровать», — Юрии Щекочихине, Анне Политковской и совсем неизвестном пареньке совсем не либеральных взглядов из Серпухова Юрии Червочкине.

А для душевной анестезии и исторической отмазки можно лягнуть еще раз походя задолбанный наш народ. Власть, оказывается, такова, потому что «практический опыт ей подсказывает, что именно такая позиция в нашей стране имеет гарантированные шансы на успех».

Народ, стало быть, такое г. но, что выбирает такую замечательную власть. А мы, мастера телевизионной культуры, тут ни при чем. Азия-с. Российская коллективная ДНК, как справедливо заметил крупный политический мыслитель Дж. Буш.

Телеакадемики лучше кого-либо должны понимать, что в любой стране позиция, вдалбливаемая народу восемь лет подряд из всех ящиков и утюгов, станет единственно возможной.

Не простодушные чекисты со своими мудацкими крюками привели страну туда, где она сегодня, по меткому выражению телеакадемика, находится. Ничего бы не смогли они сделать без наших высоколобых телевизионных докторов Яннингов, соблазнившихся романом с неправедной властью.

О, разумеется, ради возрождения российской государственности, ради проведения железной рукой назревших экономических реформ! Ну и совсем чуточку — ради сохранения собственного блистательного положения и благополучия тоже.

8 января 2008 года

Модель номенклатурно-бандитского капитализма, сложившаяся в России за последние двадцать лет, вступает в новый 2008 год в зените своего успеха. Невероятно высокие цены на нефть консервируют эту паразитическую и неэффективную систему и позволяют правящей верхушке продолжать, по меткому выражению Николая Сванидзе, «воровать очень много, очень быстро и очень комфортно».

Многие наблюдатели, как в России, так и за рубежом задают вопрос: можно ли надеяться в 2008 году или чуть позже на медведевскую либерализацию, депутинизацию, оттепель, перестройку (свободная критика властей на телевидении, освобождение политзаключенных, расследование убийств, в которых замешаны спецслужбы)?

Чтобы понять природу современной российской власти и попытаться определить вектор ее дальнейшего развития, рассмотрим ее в контексте эволюции советской номенклатуры. Нас каждодневно так поражают или, наоборот, уже не удивляют возрожденные черты советского прошлого (от трогательных выступлений ткачих до гневных писем деятелей культуры), потому что правит нами сегодня та же бессмертная советская номенклатура.

За последние двадцать лет она помолодела, основательно перетряхнула свой персональный состав (прежде всего за счет громадного чекистского призыва) и обросла колоссальной собственностью. Сегодняшние члены ЦК, секретари обкомов и генералы КГБ, как бы они все по — новому ни назывались, стали долларовыми мультимиллионерами, а члены современного политбюро — миллиардерами.

Так вот, пойдет ли этот «новый класс» на либерализацию своего режима? За свою почти вековую историю советско-российская номенклатура дважды объявляла оттепель сверху. Один раз — в 1953 году, после смерти Сталина, другой — в 1985-м, после коллективной смерти предыдущего политбюро.

Оба раза оттепель означала реальный шаг к свободе для миллионов людей в стране. А в первом случае для сотен тысяч людей — буквальный выход на свободу из лагерей. Но все это было побочным, вторичным эффектом номенклатурной оттепели-перестройки.

Каждый раз верхушка решала, прежде всего, свои собственные задачи. Оттепель 53–56 годов провозгласила своего рода первую Хартию вольностей номенклатурных баронов. Заклеймив, а возможно, и предварительно убив Сталина, освободив политзаключенных, чуть-чуть приоткрыв страну и введя минимальные свободы, номенклатура закрепила свое право на жизнь, гарантии не быть превращенной в любой момент в лагерную пыль очередным диктатором. Как отмечала тогда с чувством глубокого удовлетворения газета «Правда», «в партии воцарилась атмосфера бережного отношения к кадрам».