Шторм - читать онлайн книгу. Автор: Эйнар Карасон cтр.№ 30

Но сначала предстояло с ним связаться. А это не так уж просто, дело-то больно необычное. Я считал, что сам для этого не подхожу: те несколько раз, когда я со Штормом разговаривал, у меня всегда было такое ощущение, что он мне не доверяет, не знаю уж почему. И мы почти ничего не знали о том, как у него дальше пошли дела, вероятно, он все еще в Дании, до меня доходили какие-то невнятные вести, что он «разрушил исландское сообщество в Оденсе» — однажды в баре я услышал, что пьяница за соседним столиком рассказывал о каком-то негодяе и грязном подлеце, и когда он назвал его имя, Эйвинд Йонссон, я повернулся и спросил: «Извините, а это не тот Эйвинд, что живет в Дании?» Посмотрев на меня пьяными глазами, тот мужчина сказал: «Да, он живет в Дании. И он только что разрушил исландское сообщество в Оденсе». Я решил, что такого ответа достаточно, и не стал ни о чем расспрашивать.

Зато я спросил Сигурбьёрна, не мог бы тот позвонить старому другу. Что? Вы ведь были так близки. Но Сигурбьёрна эта идея отнюдь не вдохновила. Я видел, что он почему-то не хочет иметь с ним дело.

«Кто-то же должен поддерживать с ним отношения? — рассуждал я. — У него есть какие-нибудь родственники? Родственники жены?»

Сигурбьёрн рассмеялся:

— Ну, с ними он точно не общается. Если не развил в себе новые привычки. Он зовет их «Норна и Бык» — родителей жены, слышал бы ты, как он их отписывает!

И Сигурбьёрн добавил, что у Шторма есть сводный брат, но они не общаются и никогда не общались. Но потом ему пришла в голову идея: старые друзья Шторма. Одного из них звали Хрольвом, другого Ислейвом, еще в их компании были журналисты Солмунд и Колбейн — Сигурбьёрн подозревал, что Шторм мог возобновить общение с кем-то из старой компании. Сказал, что иногда по утрам сталкивается с одним из них в бассейне; точнее, с Ислейвом, который несколько лет назад вышел из укрытия, к бесконечному удивлению и недоумению Шторма, но, как сказал Сигурбьёрн, недавно Ислейв упомянул, что Шторму в Данию звонил Хрольв. «Я только не запомнил, в чем было дело, — сказал Сигурбьёрн. — Настолько был потрясен, что они вообще поддерживают отношения».

Тогда я решил позвонить этому Хрольву. Я, конечно, не собирался вмешиваться в его дела, вовсе нет, хотел лишь прощупать почву, убедиться, что у Шторма и его семьи действительно все в порядке. Под благовидным предлогом, будто я старый знакомый Шторма, его бывший сосед. Словом, я позвонил.

Разговор, надо признаться, получился довольно сумбурный. Я звонил из кабинета и включил громкую связь, потому рядом со мной сидел Сигурбьёрн — я хотел, чтобы и ему было слышно. После окончания разговора Сигурбьёрн признался, что у него было очень странное ощущение, потому что голос этого человека он слышал впервые, но ему все время казалось, что это его старый знакомый; дело в том, что Шторм очень часто пародировал Хрольва, и ему это невероятно хорошо удавалось. Сам я никогда не слышал, как Эйвинд изображает этого человека, но и мне показались знакомыми его голос, интонации, да и весь лексикон; они, Хрольв с Эйвиндом, очень похоже разговаривали, они явно сильно повлияли друг на друга.

— Да, алло.

— Добрый день. Меня зовут Йон Самсонарсон. Я могу услышать Хрольва Хау Карлссона?

Я видел, что Сигурбьёрн прыснул, и начал жалеть, что включил громкую связь, это мешало. Я поднес палец к губам.

— Это я.

— Здравствуйте, Хрольв. Я, собственно, по делу, хочу что-нибудь узнать о неком Эйвинде Йонссоне, которого еще зовут Штормом, вы ведь с ним хорошо знакомы.

— Он живет в Дании.

— Это я знаю, я жил там с ним по соседству. Но вот уже некоторое время ничего о нем не слышал, однако хотелось бы с ним связаться…

Сигурбьёрн изобразил на листочке, почему смеется, и поднес его мне к лицу: Хрольв Хаукарлссон… то есть акулий сын… Я усмехнулся, но замахал на него руками.

— Простите, вы сказали, что вас зовут Йон Самсонарсон?

— Верно…

— Это вы иногда пишете рецензии на книги?

— Верно…

— Ну-ну. (Молчание.) А зачем вам Шторм?

— Дело, собственно, непростое… Только между нами, я сейчас работаю в одном издательстве, и нам интересно, не напишет ли он о своей семье. Такие примечательные люди…

— Шторм? Думаете, этот несчастный может что-то написать?! Говорю вам, мил-человек, в последний раз, когда я его видел, он едва мог написать свое имя. У него никогда даже чековой книжки не было, он, наверное, в жизни не заполнил ни одного чека!

— Давненько же это было… Но по меньшей мере рассказчик он талантливый…

— Шторм? Вы так считаете?

— Да, должен вам сказать. Он целый год непринужденно развлекал нас за ужином своими рассказами.

— Да что вы говорите!

— Вы же, я понимаю, были добрыми знакомыми, неужели он не рассказывал вам с друзьями никаких историй?

— Кто, Шторм? Нет, в основном говорили другие. А он ставил нам пластинки и мог быть любезным.

— Да уж, как минимум…

— А что вы там такое сказали? Книга о примечательных людях? Ради всего святого, что за люди?

— Ну, я имел в виду его мать, этого Халли Хёррикейна… тех людей…

— Я могу сказать об этих людях только одно. Самое примечательное в них то, что они ничем не примечательны.

— Хм, но я, по крайней мере, собирался с ним связаться и, собственно, ищу его адрес и телефон. Я подумал, что раз вы его старый друг, поддерживаете с ним связь…

— Я бы не сказал, что поддерживаю с ним связь. Но я виделся с ним несколько недель назад, был в Дании проездом.

— Виделись? Значит, у вас есть его адрес?

— Ну да, должен где-то быть, я записывал.

— А телефон?..

— Ну да.

Он попросил меня подождать, принялся искать координаты Шторма. Я посмотрел на Сигурбьёрна с победной улыбкой, и мы оба подняли вверх большой палец в знак победы. Прощаясь с Хрольвом, я сказал:

— Хрольв Хаукарлссон, я вам искренне благодарен.

— Что?.. А… ну… удачи вам! В этом… странном деле!

Я всегда довольно много смотрел телевизор, а в Дании к тому же был неплохой выбор: датское телевидение, два шведских канала и три немецких. На самом деле смотреть немецкие было почти невозможно, там все дублировано! Каково? Видишь, например, анонс какого-нибудь классического фильма, с Джоном Уэйном или Хамфри Богартом, и уже предвкушаешь, устраиваешься на софе с чашкой чаю или бутылкой пива, закутавшись в плед, но вдруг эти господа начинают говорить по-немецки! Увидев немецкую рекламу Тощего и Толстого [57] , я подумал «ну, ладно», у них же много немых фильмов, наверное, это один из них. Но нет, увы! Худой коротышка Стен Лорел сразу же заговорил на повышенных тонах, как немецкий полковник: «Jawohl Herr Kommandant! Blitzschnell! Raus! Heil!» [58]