Самовоспитание и самообучение в начальной школе - читать онлайн книгу. Автор: Мария Монтессори cтр.№ 25

На самом деле вопрос для него не в недостатке времени, а в том, что у него нет терпения. Тот, у кого нет терпения, не может по-настоящему оценить то, что он видит; ему понятны только его собственные импульсы и его самоудовлетворение. Он рассчитывает время только по собственной активности. То, что дает ему удовлетворение, может совершенно не иметь никакой объективной ценности, и это не играет роли; для него ценно то, что приносит ему удовлетворение. И если он сам удовлетворен, то нет вопроса о потере времени. И наоборот, он не может вынести и считает потерей времени собственное нервное напряжение, момент сдерживания, ожидание, если ожидаемые им результаты не наступили немедленно. Недаром существует народная итальянская пословица: aspettare e non venire e una cossa da morire (ждать того, что не происходит, – смертельная вещь). Эти нетерпеливые люди очень похожи на суетливых крикунов, которые обычно исчезают, как только начинается настоящее дело.

Нужно основательное воспитание, чтобы побороть такое отношение. Нам необходимо овладеть нашей волей, контролировать самих себя, если нам хочется действительно связаться с внешним миром и воспринять его ценность. Без такой подготовки невозможно достаточно внимательно относиться ко всем тем мелочам и деталям, из которых наука делает свои выводы.

Способность длительно и точно изучать вопрос, имеющий, видимо, второстепенное значение, – очень ценное качество для того, кто хочет двигать вперед науку. Каждый физик, химик, биолог производит с величайшим терпением целый ряд мельчайших и скучных предварительных операций, необходимых для его работы.

Эти навыки «смирения», покорности – важный элемент терпения. Настоящий ученый обладает смирением. Для него нет ничего слишком незначительного, на что он отказался бы отдавать свои силы, все свое время. Он ищет истину, вместе со своими учениками добивается разрешения вопроса, толкает их на активность, а не на простое усвоение выдвинутой доктрины.

Но высшая форма смирения в людях науки проявляется в их способности к самоотречению, и не только по отношению к внешним вещам, но и по отношению к духовным благам, таким, как зарождающееся убеждение, любимая идея и т. п. Перед лицом истины у человека науки нет предвзятости – он готов отказаться от своих любимых идей, чтобы двинуться вперед. Так постепенно он очищается от ошибок и сохраняет свой ум всегда свежим, ясным, простым, как сама истина, с которой он стремится соединиться. Не потому ли теперь всякий специалист по детским болезням пользуется гораздо большим уважением и лучшим социальным положением, чем учитель? А ведь специалист только устанавливает истины, касающиеся тела ребенка, учитель же покрывает ошибки его души.

Что было бы, если бы учитель, учительница искали истину в душе ребенка! Чтобы подняться до такой высоты, воспитатель должен проникнуться смирением, самоотречением и терпением, он должен отказаться от своей гордости, основывающейся на суетной пустоте.

И действительно, учитель должен быть больше, чем все другие люди науки, потому что те всегда остаются вне предметов изучения: электрическая энергия, химическая энергия, жизнь микробов, звезды – все эти вещи отличны и далеки от ученого. Объект учителя – сам человек; психические проявления ребенка вызывают в воспитателе кое-что большее, чем только интерес к явлению. Он получает от них как бы толкование самого себя, и его чувства дают отзвук при соприкосновении с другими душами. <…>

Духовными свойства учительницы должны быть потому, что предмет ее наблюдений – человек, и характерные особенности объекта ее наблюдений духовны. <…>

Cложная программа наблюдений должна включать и физические стороны ребенка, потому что как раз подготовкой для более сложных задач должно служить знание физических нужд ребенка от рождения до того момента, когда он начинает развиваться настолько, что делается доступной воздействию и его психическая жизнь. Под всем этим я не подразумеваю для учительницы просто теоретического курса анатомии, физиологии и гигиены. Это скорее «практика» среди маленьких детей – практика, имеющая целью следить со всевозможной точностью за их развитием и предвидеть все их физические нужды. Учитель, учительница должны готовиться по методу биологических наук, изучая наглядно те же области, как и студенты естественники и медики в их первых экспериментах в лабораториях, пока они смогут проникнуть в более глубокие проблемы изучаемой ими отрасли науки. <…>

То же самое должно быть книгой новой учительницы, азбукой, которая формирует ее психику для того, чтобы она могла направлять детскую жизнь. Такая подготовка должна разбудить в сознании воспитательницы понимание жизни, совершенно ее преобразующее, вызывающее в ней особенную «активность», особые «способности» для выполнения ее задачи. Воспитательница должна стать для ребенка провидением «материнской» силы.

Но все это – только одна сторона «подготовки». Учительница не может оставаться на пороге жизни, подобно тем исследователям науки, которые наблюдают растения и животных и удовлетворяются тем, что им открывают морфология и физиология. Задача учительницы не должна также ограничиваться вниманием к «расстройствам функций тела», наподобие специалистов по детским болезням, интересующихся только патологией. Воспитательница должна понимать ограниченность этих наук. Она же и в храме жизни, и в храме науки среди множества верующих является священнослужителем.

Ее сфера деятельности должна быть обширнее и прекраснее – она готовится наблюдать «внутреннюю жизнь человека», ограниченное поле чудес органической материи для нее недостаточно; все духовные плоды истории человечества и религии необходимы для удовлетворения ее духовного голода. Высокие проявления искусства, любви, святости характерны для жизни, которую она должна не только наблюдать, но и обслуживать, и которая в то же время и ее «собственная жизнь». Не что-нибудь далекое от нее, холодное, сухое! Ее внутренняя жизнь – жизнь, общая со всеми людьми, единственно реальная жизнь человека.

Научной лабораторией, природой, где учительница учится «наблюдать явления внутренней жизни», должна будет стать школа, где свободные дети развиваются с помощью материала для развития.

И когда учительница чувствует, что в ней загорается пламенный интерес к духовным проявлениям ребенка, глубокая радость и ненасытная жажда наблюдения детей, тогда она знает, что она – «посвященная».

Тогда она начинает делаться «учительницей».

Не только учительница, но и сама обстановка и атмосфера школы должны подвергнуться изменению.

Ввести в обыкновенную школу «материал для развития» – это еще далеко не значит вполне обновить школу. Школа должна стать местом, где ребенок может жить на свободе, и эта свобода – не только духовная свобода его внутреннего роста. Весь организм ребенка, его физиологические потребности, его моторные активности должны найти в школе «наилучшие условия» развития. Сюда входит все, что уже открыто в защиту ребенка гигиеной физического развития.