– Крюгер мне сам сказал. Но послушайте, мистер Мэддокс, забудьте о двадцати пяти тысячах. Такая газета, как ваша, может себе позволить роскошь потерять такие деньги, в то время как…
Я опасался, что он вновь начнет орать, но Гарриэт крепко припечатала его к креслу.
– …Крюгер подстроил все так, что дочь Шамвея обвиняют в убийстве. Если он не получит компрометирующие его фото, он отправит ее в полицию. Он предложил мне обменять фотографии на девушку. А это грозит ей по меньшей мере электрическим стулом.
Мэддокс испустил долгий, глубокий вздох.
– Так ты хочешь эти фотографии. Хочешь передать их Крюгеру? Ты не получишь их! Даже если придется послать каждого мужчину, женщину и ребенка на электрический стул в этой стране! Ты понял меня?
– Я так и думал. Немножко терпения, мистер Мэддокс. Выслушайте мой отчет, он многое объясняет.
– Ха! А для чего же я пригласил тебя сюда? Неужели только для того, чтобы полюбоваться на твою идиотскую физиономию!
– О'кей. – Я пододвинул стул ближе. – Это займет немного времени, но я хочу, чтобы меня не перебивали.
– Немножко терпения! – съязвил шеф. – Это тебе следует разуть глаза и пошевелить извилинами.
Но ему не удалось больше меня запугать. Я описал патрону все свои приключения, начиная от встречи с Мирой и до посещения Крюгера.
Редактор сидел, барабаня пальцами по столу, с таким видом, словно собирался меня проглотить. Гарриэт стенографировала мой рассказ. Когда я закончил, наступило долгое молчание. Никакой реакции. Даже у Гарриэт был недовольный вид.
– Ну и бредни! – запоздало взорвался Мэддокс. – Это определенно. Ты опасен для общества, молодой человек. Знаешь, что я собираюсь сделать? Собираюсь тебя изолировать. К концу следующей недели ты уже будешь в палате для буйнопомешанных, пусть даже для этого мне придется истратить последний цент.
Я поспешно вскочил, с беспокойством глядя на шефа.
– Но… вы не можете так поступить!
– Еще как могу, – проворчал он. – Чего ждать. В это время на следующей неделе ты уже будешь в смирительной рубашке…
В дверь постучали.
– Войдите! – крикнула Гарриэт.
Вошел Мэрфи. Я никогда не видел, чтобы человек так сильно изменился за такое короткое время, что я находился в редакции. Его лицо страшно побледнело и осунулось. Он выглядел так, словно постарел лет на сто.
– В чем дело? – рявкнул Мэддокс. – Вы видите, я занят!
– Извините, мистер Мэддокс, сэр, – сказал Мэрфи тихим голосом. – Но я не могу больше работать. Я пришел попрощаться.
– Что все это означает… вы уходите? Как это? Ведь вы же проработали у нас двадцать лет.
– Да, это так, сэр, – Мэрфи печально покивал головой. – Это будет жестоким ударом для моей жены. Но мне лучше уйти сразу, пока я еще нахожусь в здравом уме.
Мэддокс вскочил на ноги.
– Что вы здесь несете! – заорал он с яростью. – В чем дело? Довольно с меня загадок! Эти забавы могут дорого вам обойтись! У меня нет желания тратить время попусту. Возвращайтесь стеречь двери. А если вы выпили, идите отдыхать! Вы наш старый служащий, и я, так и быть, прощу вам вашу выходку.
Мэрфи шагнул вперед.
– Дело не в этом, сэр, – проговорил он с удрученным видом. – Дело в моей голове.
– В вашей голове? – с беспокойством уточнил Мэддокс.
– Именно так, сэр. Еще утром с ней было все в порядке, а теперь что-то случилось. Лучше уж уйти сразу, а то неровен час, наломаю дров.
– А что позволяет вам думать, что ваша голова не в порядке?
– Происходит что-то странное, сэр. В моей голове слышатся голоса.
Мэддокс повернулся к Гарриэт.
– Разве люди слышат голоса только тогда, когда не в порядке голова?
Гарриэт пожала квадратными плечами.
– Такой симптом ничего хорошего не предвещает, – осторожно подала она голос.
Мэддокс вытер лицо носовым платком.
– Понятно. А о каких голосах идет речь конкретно?
– Внизу стоит огромная собака, – ответил Мэрфи, не в силах унять охватившую его дрожь. – Мне показалось, что она заговорила со мной. Поэтому я и утверждаю, что слышу голоса.
– Заговорила с вами… Собака? Что она сказала? – спросил Мэддокс.
– Она хотела узнать, меняю ли я носки каждый день.
Я вскочил с криком:
– Кто? Собака?
Мэрфи отступил назад.
– Да, мистер Милан, большая собака. Я не стал бы вас обманывать, но…
– Где он? Это же Виски! – Я повернулся к Мэддоксу. – Необходимо срочно привести его сюда!
– Но я не могу этого сделать, – пролепетал Мэрфи. – Это выше моих сил!
Я метнулся к двери и распахнул ее настежь. Половина персонала редакции, занятая подслушиванием, кубарем влетела в кабинет Мэддокса. Я даже не обратил внимания, отстранив одних и перешагнув через других. Внизу собралась толпа. А вот Виски и след простыл.
– Видел кто-нибудь здесь собаку? – спросил я.
– Я видел, – здоровенный амбал подошел ко мне. – Огромный волкодав. Он исчез несколько минут назад. Должно быть, он до смерти напугал папашу Мэрфи, так как бедняга опрометью кинулся к лифту. Пес вышел отсюда со смущенным видом.
– В какую сторону он пошел?
– Направо. А в чем дело?
Не отвечая, я выскочил на улицу. Виски нигде не было видно. Но это меня мало беспокоило. Если он куда и направился, то только домой. Я знаком остановил такси и дал водителю адрес.
– Езжайте поближе к тротуару, – распорядился я. – Мне нужно увидеть приятеля.
Водитель, небольшого роста человек с бегающими глазками, прикоснулся к своей фуражке.
– Я остановлюсь, когда вы скажете, – он тронул машину с места.
Мы почти доехали до нашего дома, когда я заметил Виски. Вид у него был гораздо лучше. Кто-то все-таки позаботился о нем. Но на голове по-прежнему красовалась скверная рана.
– Остановитесь, – потребовал я, поспешно вылезая из машины. – Виски, старый дружище! – крикнул я на бегу. – До чего приятно тебя снова видеть.
Виски быстро обернулся.
– Прекрасно, – сказал он. – А я тебя повсюду ищу.
– Идем в машину. – Я нежно погладил пса по спине. – Нам нужно обсудить массу вещей.
Мы влезли в машину.
– Покатайте нас немного, – сказал я таксисту. – Мне не терпится поговорить с моей собакой.
Водитель посмотрел на Виски.
– Прекрасная у вас собака, – похвалил он. – Надеюсь, мистер, вы ее не бьете?
– С чего это вы взяли? – Я подтолкнул Виски в угол и устроился рядом с ним. – Послушайте, – попросил я словоохотливого водителя. – Мне нужно обсудить с собакой кучу вещей, так что на болтовню у меня времени нет.