Чисто семейное убийство - читать онлайн книгу. Автор: Елена Юрская cтр.№ 27

— Красовская может подтвердить, что в это время ты был у нее?

— Так она же умерла, Дима, ты что-то путаешь, — ласково, доходчиво так проговорил Геннадий Петрович и открыто улыбнулся.

— Еще один труп? Отлично. Значит, по тому адресу, где был я, Косенко, по другому, куда ты успел заскочить, — Красовская. И тоже умерла. Подожди минуточку. — Дима нырнул в ящик и достал справку о пропавших без вести. — А вот в феврале в селе Вильковском ты не был? Так, еще подожди. — На стол легли бумаги по неопознанным трупам. — А в марте по Гремучке не гулял? Давай, Геночка, у тебя хорошо получается, рассказывай, маньяк чертов.

— Так ее фамилия, значит, была Косенко? — изумился Геннадий Петрович, и если честно, то у Тошкина немного отлегло от сердца. — Какой ужас! Если бы я знал, если бы я только знал… Мне косых и дома хватает. Обманула меня Ларочка… Выступала-то она как Красовская. А полвосьмого я был у нее и уже никуда не отлучался. Так что… — Он развел руками и чуть вздрогнул. — Но это не я!

— Почему позвонил так поздно, если это не ты? — Тошкин когда-то занимался в кружке художественного слова. Пиком его артистической карьеры были вечера в кинотеатрах, когда перед началом сеанса молодые таланты развлекали публику чтением известных произведений. Тошкин декламировал пушкинское стихотворение «Анчар». Руководитель кружка говорил, что Диме не хватало патетики и что это придет, к сожалению, только с годами. И вот оно пришло. — И кто ее убил, если не ты?!

— Федя, — пробормотал Геннадий Петрович. — Федя…

Дмитрий Савельевич грустно усмехнулся. Братские чувства переживали глубокий инфляционный процесс, эмиссия любви со стороны старшего поколения его только приумножала. Впрочем, младшие — они все такие. Безнаказанно подлые. Они легко прячутся за чужие спины, чтобы оттуда крутить фиги всем окружающим. Хорошо, что Евгения Сергеевна не решилась рожать второго ребенка. Еще в детстве Димочка содрогался при одной мысли, что кто-то будет оттягивать на себя родительскую любовь. Тошкин хорошо помнил Федора — он был не подарок, но Гена по праву младшего часто оставлял его в дураках, сваливая на старшего брата свои грехи.

Это Федя ел конфеты, потихоньку крал гривенники и прогуливал уроки. Это Федя мешал младшему брату спать, делать домашние задания и заниматься музыкой. Это Федя научил Гену курить, матерно ругаться и сплевывать сквозь зубы на купленный в кредит ковер. Теперь вот Федя убил — исключительно ради реализации детского комплекса старшего сына.

— Он слишком долго ждал, тебе не кажется? — Тошкин нахмурился и в который раз проверил себя на отсутствие родственных чувств к подозреваемому.

— Не надо мне не верить. Ты сам подумай… Эта квартира… Это странное поздравление по радио… Если Федя вернулся, то он самый прямой претендент на имущество. Только я помеха… Тем более, что он никогда меня не любил.

Геннадий Петрович глубоко вздохнул и опечалился. То ли припомнил, как пытался увести у Феди очередную пассию, то ли восстановил в памяти картину превращения Фединых презервативов «фантазия» в контрацептив «иллюзия» посредством прокалывания простой швейной иглой.

— Понимаю, — насмешливо проговорил Тошкин. — Квартира — это серьезно. Так может быть, это я? Я ведь тоже претендент, и возможностей бегать за девчонками с чулком хоть отбавляй.

— Возможно, и ты. Но мы с тобой не так близки, — вздохнул Кривенцов.

Да, близость, она вообще обязывает — на мышьяк, коньяк и мировую революцию. Если бы люди так сильно не сближались по случаю собственных интересов, то убивали бы друг друга гораздо реже. Тошкин это знал как профессионал.

— Ты просто проверь, а? — попросил Гена жалобно. — Я-то никуда не денусь. Я-то тут. Но я точно тебе говорю — не убивал. Просто проверь.

— Угу, иди пока, Гена, считай, что разговор был неофициальным, — буркнул Тошкин и отвернулся к окну.

На стекле хозяйничали пыль, темные потеки зимы и заснувшие в ожидании принца мухи. Этой весной царевич Елисей проехал мимо. Или ему просто не хватило сил обслужить всех заколдованных особей женского пола. Старший следователь городской прокуратуры не собирался заниматься делом собственных родственников. У него не было личной заинтересованности в судьбе Кривенцова — просто неприятно прыгать в будущее с клеймом зачинателя гражданской войны. Сейчас он встанет и сдаст полномочия. Есть в этой организации какой-нибудь приличный барон Врангель? Тошкин взял материалы дела, несколько чистых листов бумаги и со спокойной душой поднялся к шефу, человеку осторожному, исполнительному и преуспевающему. О последнем свидетельствовал ремонт, проведенный в кабинете. Кроме приевшейся уже офисной мебели, кондиционера, трехкамерного холодильника (здесь можно было передерживать от одного до четырех, но небольших трупов), видеодвойки, пластикового окна и арабских неживых цветов, в комнате появились две небольшие двери, оформленные как встроенные шкафы. Одна вела на черную лестницу и была заготовлена на случай возможной смены власти, другая в туалетно-ванную комнату — не бегать же городскому прокурору по этажам, отрываясь от серьезной работы. Туалетно-ванный дизайн свидетельствовал о высокой чистоплотности блюстителя закона — помимо душевой кабинки и унитаза, тут были представлены ванна-джакузи и биде. Последнее — в честь будущих феминистских перемен в обществе. Городской прокурор и в этом смысле был человеком дальновидным. И к Тошкину относился, в сущности, очень и очень хорошо — два раза разрешил помыть руки над новой раковиной…

— Входите, — сказал Старков, снимая очки в тонкой золотой оправе. Без них он казался домашним демократическим павианом, это подкупало и сотрудников, и преступный мир.

— У меня проблема, — с места в карьер начал Тошкин, по привычке вытягиваясь в струнку.

— Садись, не стой, — бросил Старков немного раздраженно: кто же любит проблемы в первой половине дня?

— Я состою в дальнем родстве с подозреваемым Кривенцовым Геннадием Петровичем, — сказал Дмитрий Савельевич, предлагая Старкову самому заполнить паузу отстранением Тошкина от этого дела.

— Ну? — Старков недоуменно поднял бровь. — И?.. Нашел что-то?

— Я не могу работать по этому делу. Это неэтично и непрофессионально. Прошу передать материалы другому следователю.

— Неэтично, говоришь? — Бровь шефа сломалась в прямой угол, лицо приобрело оттенок свежескошенной травы. — Значит, если сын начальника областной налоговой полиции содержит сеть магазинов, заметь, продуктовых и со спиртным, это тоже неэтично? Дочь мэра, домашняя хозяйка, получает премию Сороса — непрофессионально? Племянник покойного Усатого, — тут шеф благоговейно наклонил голову, — пестует кадры восточных единоборств — тоже не по тебе? Жена заведующего облздравотделом возглавляет центр материнства и детства, имея диплом зубного техника, — неправильно? Ты на кого голос поднял? Ты против системы пошел? Ты что, Тошкин, не учитываешь текущий момент? Кто ты и кто они? Работают себе люди — под пристальным вниманием завистников, не без этого. Но работают. А ты, подумаешь, в родственной связи. Да тут у нас все в родственной связи… Через третьи руки — так и с английской королевой. — Старков явно подумал о себе и своих предках и чуть приосанился. — Короче, иди и давай работай.