Нецелованный странник - читать онлайн книгу. Автор: Аякко Стамм cтр.№ 16

Вот уже двадцать лет, с тех пор, как умерла моя жена….

Последняя….

Пятая….

Вот уже двадцать лет я регулярно сажусь в свой теперь уже старенький, но всё ещё надёжный и безотказный «Шевроле» и еду в самую дальнюю окраину Вологодской губернии, туда, где уже много веков стоит тихий и уютный старинный русский город Великий Устюг, сияющий золотом куполов своих многочисленных храмов, поражающий суетных москвичей патриархальной тишиной и размеренностью жизни неторопливых устюжан. Я люблю этот город и, наверное, хотел бы здесь жить. Но всякий раз, вот уже двадцать лет, въезжая под гостеприимный кров придуманной родины языческого Деда Мороза, и места непридуманного славного поприща православного святого Прокопия Праведного, я, помолившись в храме, освящённом когда-то во имя вышеназванного святого подвижника, и посмотрев с крутого берега на степенно текущие, как и всё в этом городе, воды Сухоны, снова завожу свой «Шевроле» и, не отдохнув ни минуты, качу назад. Не то что бы, я спешу в Москву. Нет, я не люблю этот великодержавный город, шумный, суетный, в котором государственных чиновников на порядок больше, чем во всём остальном мире, судя по обилию машин с мигалками на автомагистралях, не соблюдающих никаких правил дорожного движения, и откровенно плюющих на всех остальных граждан, как на колёсах, терпеливо томящихся в бесконечных пробках, так и на своих двоих, ценой жизни пытающихся отвоевать хоть немного жизненного пространства на улицах мегаполиса. Я спешу в обратный путь, чтобы ещё раз проехать по этому шоссе в поисках…, сам не знаю чего. Может быть призрака, привидевшегося мне двадцать пять лет тому назад, и с тех пор не дающего мне покоя, заставляя каждый год, а то и несколько раз в год жечь бензин и проматывать драгоценное время увядающей уже жизни, в направлении Великого Устюга и обратно, без какой-либо надежды на успех. Я не могу иначе, этим я живу, этим дышу, об этом думаю непрестанно, наматывая километры дороги на послушные рулю колеса «Шевроле», так же как и в ожидании нового путешествия в пыльной, загазованной, ненавистной Москве.

Все эти последние двадцать пять лет я помню – как будто это было вчера – то первое путешествие в Устюг. И даже не само путешествие – оно было самым обычным – а то, что произошло во время него, тот эпизод моей суматошной жизни, который всё перевернул и поставил с ног на голову, с которого всё началось и продолжается по сей день, не переставая, не стираясь временем, не ослабляя натиск, но, наоборот, усиливаясь, с годами превратившись в навязчивую идею, в сумасшествие, в непреодолимую силу, влекущую меня в путь, как наркомана на иглу. Первые пять лет я не придавал этому особого значения, относился просто как к эпизоду, пусть приятному, страстному, влекущему, но всего лишь эпизоду моей безответственной, лёгкой жизни.

Вскоре после того путешествия я женился, как мне казалось, по любви. Но на самом деле, любила она, а я просто хотел испытать то, что испытал тогда, в то первое путешествие, испытал впервые в своей жизни и, как оказалось, в последний раз. Всё остальное было только образом, копией, неумело списанной с великого подлинника. Я надеялся, что это временно, я свято верил в грядущее семейное счастье, ведь моя молодая жена была безумно красива и любила меня, как сумасшедшая. Но ровно через год после посещения Устюга, день в день после тех событий, я стал вдовцом.

Она умерла внезапно, не болела, не была жертвой несчастного случая или преступления, просто угасла за считанные дни и всё. Наверное, я эгоист, но через два месяца я снова женился и… снова овдовел. Так в течение пяти лет я пять раз ходил под венец, и пять раз на кладбище, и все пять жён умирали внезапно, без видимых причин, и в один и тот же день. Не веря больше в случайность такого совпадения, я не стал рисковать в шестой раз. Тем более что «эпизод» давно уже перестал быть для меня просто эпизодом, а, усиливаясь с годами в своём значении, становился навязчивой идеей, силой, занимающей в моем сознании всё больше и больше места, постепенно вытесняя всё остальное, так что уже ни работа, ни шумные компании весёлых друзей, ни страстные оргии с обильными возлияниями не могли отвлечь меня от воспоминания недавнего прошлого, всё более и более влекущего назад на пять лет. Тогда я во второй раз поехал в Великий Устюг, надеясь реанимировать те события и вернуть себе утраченный душевный покой. Но, проехав весь маршрут в обоих направлениях, я ничего не нашел. Ничего, никаких следов, даже намёков на существование предмета моих поисков. Расспрашивая местных жителей, я получал в ответ только удивление и недоумение. Я наводил справки в местных органах власти, но всё безрезультатно, никто ничего не знал, не слышал, не видел, как будто пять лет назад я повстречался с призраком. Вернувшись в Москву, я с чувством выполненного долга погрузился в текущие дела, но через год снова отправился в путешествие, потом снова и снова, и так уже двадцать лет абсолютно без каких-либо результатов.

Сегодня я уже не тот, что четверть века назад, мне уже пятьдесят, я снова в пути, и снова, пока, без успеха. Сегодня ровно двадцать пять лет, день в день, с того первого путешествия, и может быть на этот раз…

Машина мягко бежит по недавно отремонтированной дороге, вдоль которой тянется до боли знакомый пейзаж. Плотная стена сосен и елей с редкими вкраплениями лиственных. Вот речушка с почти пересохшим руслом и смешным названием. Снова сосны. Временами, будто выросшие прямо из-под земли призраки, заброшенные, почерневшие от времени и покосившиеся от недостатка человеческого внимания и участия избы. И снова стена тёмного зловещего леса, в котором, уж наверняка, обитают лешие и прочая лесная нечисть. Там впереди, за изгибом дороги сейчас должна появиться небольшая лужайка с красивой стройной, как девица, березкой. Хорошее место, радующее глаз, здесь таких мало, всегда любуюсь им, когда проезжаю. Да вот оно показалось, вот и березка-красавица. А это кто? Какой-то старик. Сидит себе на скамейке, вкопанной прямо на обочине, водочку попивает. Никогда не видел его здесь раньше. В этих местах вообще никогда никого не встретишь, проезжая мимо машина – и то редкость. И скамейки здесь никогда раньше не было, я хорошо помню это место, не раз останавливался тут отдохнуть, перекусить под берёзкой. Откуда он взялся этот старик?

Да Бог с ним. Какое мне дело до него? В моих поисках он вряд ли может чем помочь. Сидит себе и сидит, может грибник, присел отдохнуть на скамейке. А скамейка откуда? Прошлой весной её тут не было. Хотя, долго ли вкопать скамейку, плёвое дело, полчаса и готово. Странное дело, этот старик мне показался, почему-то, знакомым, будто где-то я его уже видел, давно-давно, но не припомню где. Впрочем, местные старики все похожи друг на друга, как братья. Да вон ещё один такой же. Действительно, как братья. И скамейка у обочины прямо как из одного гарнитура «Лесная утварь». Чудеса. Только подумал о похожести местных аборигенов, как тут же в этом убедился. Может вернуться, расспросить его, вдруг чего-то узнаю. Старики, они ведь такие, всё помнят, что было, и чего не было. Память у них на счёт прошлого, как компьютер, до мельчайших подробностей. А вот что пять минут назад было, тут, увы, отнюдь. Ладно, проехали, возвращаться плохая примета. Если ещё кого встречу, тогда.… Да что же это, опять брат-близнец, и снова на скамейке, водочку попивает. Это уж неспроста, торможу.