Монстролог. Кровавый остров - читать онлайн книгу. Автор: Рик Янси cтр.№ 55

– Я, – грустно закончил фон Хельрунг. – Я знаю эту историю, герр управляющий. Увы, я много раз ее слышал. Для Уильяма я не Авраам Генри, скромный сапожник из Штубенбаха, но Абрам фон Хельрунг, глава воображаемого общества монстрологов. А присутствующий здесь юный Уильям больше не Уильям, о нет! Он Уилл Генри, верный подмастерье, что помогает ему в воображаемой охоте на монстров.

– Он даже меня включил в свои фантазии, – вставил Уокер. – Я, судя по всему, тоже член общества монстрологов, а также что-то вроде соперника, намного более опытного и оттого представляющего для него угрозу…

Фон Хельрунг шумно прочистил горло и заявил:

– Я хочу забрать его домой. Он не представляет ни для кого опасности – разве что для трехголовых драконов! Мой внук, упокой Господь его душу, не должен был брать на себя бремя, что по праву принадлежит отцу. Я прибыл сразу же, как только узнал, что он здесь. И я сразу же уеду, как только повидаюсь с моим мальчиком. Отведите меня к нему, герр директор, чтобы облегчить не только его бремя, но и мое собственное!

Нас провели на третий этаж, где содержались наиболее опасные пациенты. Решеток я не заметил, но в двери были врезаны крепкие замки, а мебель в комнатах – привинчена к полу. Некоторые палаты имели мягкие стены для защиты самих пациентов, но никто не был ни связан, ни закован в кандалы: очередное свидетельство человеколюбивой философии Хэнвелла. Мне подумалось, что с Уортропом могло бы случиться и что-нибудь куда хуже, чем заключение в доме умалишенных. Вне всякого сомнения, для него это была пытка; конечно, он страдал от того, что его вменяемость служила основным доказательством его безумия; но он был жив. Он был жив.

Смотритель палаты ждал нас в зале. Управляющий кивнул ему, смотритель отодвинул засов и настежь распахнул дверь. Тут-то я и увидел своего наставника сидящим на маленькой кровати на другой стороне комнаты, в белых халате и шлепанцах, что будто сияли в луче дневного света, лившегося из окна за его спиной. Он был бледен, худ и изможден, но жив, изгнание его подходило к концу, и он – монстролог – был жив.

На мгновение я забыл слова своей роли. Мой разум опустел, колени ослабели, и я чуть было не закричал: «Доктор Уортроп!» – что внезапно и бесцеремонно опустило бы занавес. Я был рад снова его увидеть – не стану этого отрицать, – но и тревожился тоже; то была едва различимая дрожь страха. Монстролог мог быть для меня всем на свете, но это значило, что кроме монстролога у меня на свете ничего не было!

Он поднялся, когда я шагнул вперед. На перекошенном лице доктора отобразилось выражение почти комического изумления, но куда заметней были его темные глаза – странные, безумные глаза человека, медленно умиравшего от голода.

– Уилл Генри? – прошептал он, едва решаясь верить.

Тут я вспомнил свой текст.

– Папа, папа! – я побежал к нему, бросился к нему на грудь с такой силой, что он пошатнулся, и обнял так крепко, как только мог. – Папа! Папа, ты жив!

– Ну конечно, я жив. Ради бога, Уилл Генри… Фон Хельрунг, это вы? Прекрасно! Я уже начал думать, что вы оказались достаточно глупы, чтобы пове… Кто это там с вами? Не Уокер? Зачем вы привели Уокера? Что ему вы сказали? Пожалуйста, Уилл Генри, отпусти меня. Ты мне позвоночник сломаешь.

– Ох, сынок! Сынок! – вскричал фон Хельрунг. Настала его очередь прижимать моего наставника к груди. – Уильям! Отец за тобой приехал!

– Надеюсь, что нет! Фон Хельрунг, мой отец пятнадцать лет как мертв.

– Что? Ты меня не помнишь? Уильям, ты должен меня вспомнить; я твой отец! – Фон Хельрунг стоял между Уортропом и подозревавшим что-то управляющим и не упустил возможности выразительно подмигнуть доктору. – Твой отец. Mein Sohn [68] !

Уортроп совершенно ничего не понял. Возможно, причиной тому послужила поспешность, с которой его выпихнули на сцену; возможно – слабость после трех попыток заморить себя голодом. Или, может, то было неизбежное следствие заключения под замок человека, подобного Пеллинору Уортропу – все равно что пытаться солнце заключить в бутылку. Как бы то ни было, подыгрывать он отказался.

– Нет, – сказал он. Он успокоился; дверь наконец была открыта, и оставалось лишь выйти вон. – Вы доктор Абрам фон Хельрунг, председатель Общества Развития Монстрологических Наук. За вашей спиной стоит доктор Хайрам Уокер, наш коллега весьма посредственного дарования, которого вы по какой-то необъяснимой причине взяли с собой – дай бог, только затем, чтобы вытащить из этого проклятого места. Того, кто стоит рядом с Уокером, я не знаю, но его лицо мне смутно знакомо – думаю, врач-терапевт, и рискну предположить, что любитель гольфа. А ты… – он обернулся ко мне, – Уильям Джеймс Генри, мой незаменимый помощник, мой крест и мой щит. Но в основном крест.

Он повернулся к управляющему.

– Видите? Я же говорил, что это все правда!

– Мистер Генри, – сказал управляющий. – Вы не узнаете этих людей?

– Да, я их узнаю. Вообще-то я только что сказал вам, кто они такие! Только поглядите, – прорычал он фон Хельрунгу, – что мне приходится выносить последние сто двадцать шесть дней, семь часов и двенадцать минут! Чем больше правды я говорю, тем безумней меня считают! Меня зовут, – заорал он управляющему, – Пеллинор Ксавье Уортроп, я проживаю в доме 425 по Харрингтон Лейн, Новый Иерусалим, штат Массачусетс! Я родился в 1853 году от Рождества Господа нашего, и я единственный ребенок Алистера и Маргарет Уортроп, также Новый Иерусалим, штат Массачусетс! Я не являюсь, никогда не являлся и не имею ни малейшего желания являться подданным Великобритании. Вы не имеете права удерживать меня здесь против моей воли, как по английскому праву, так и по международному, а также по высшим законам человеческого достоинства и разума, согласно которым живут все цивилизованные человеческие существа!

– Если не возражаете, – вполголоса сказал управляющему Уокер, – быть может, нам стоит вернуться к вам в кабинет. Пациент начинает выказывать некоторое возбуждение…

– Я все слышал! – взревел монстролог. – Фон Хельрунг, я, конечно, ваш вечный должник за спасение меня от этих недоумков, но я никогда вам не прощу, что вы впутали в дело Уокера!

– Как я и говорил, – сообщил Уокер управляющему с деланой ухмылкой.

Мой наставник принял это за сигнал к новой части своей симфонии – к коронной арии.

– Во имя всего святого, Уокер, не отбери они у меня револьвер, я вынул бы его сейчас и пристрелил вас. И пуля попала бы аккурат промеж ваших хитрых крысиных глазок. Господи помилуй, как я ненавижу англичан! Да пусть хоть один здесь присутствующий вспомнит что-нибудь достойное, что Британские острова подарили миру. За исключением Уильяма нашего Шекспира, Чарльза Дарвина и лондонского варенья! Англичане – самый безобразный народ в мире! – он глянул на Уокера. – Вот вы – отличный тому пример. Вы просто урод, а о вашей королеве я уж и не говорю.