Черный меч царя Кощея - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Белянин cтр.№ 84

— Не обязательно, что всё это правда. Бабу-ягу тоже в чём только голословно не обвиняли.

— Брехня! Бабуленька у нас святая просто, — неожиданно поддержал серый волк. — Когда не голодная, конечно...

— Я опять говорю сам с собой вслух, Мить?

— Да уж, частенько у вас энто дело, — подтвердил он. — Вам бы отдых нужен, Никита Иванович. Съездить куда-нибудь, вона Кнут Гамсунович как-то говорил, что у них за границею лечебные грязи дюже полезные. Лежишь в них, стало быть, свинья свиньёй, а здоровье-то так и прёт, так и прёт отовсюду!

— Спасибо, дружище, как только выдастся свободная минутка, оформлю загранпаспорт и свалю на воды. Напомни мне, как покончим с этим делом: посадим Кощея, найдём царя с царицей, вернёмся в Лукошкино, спасём всех, разберёмся с боярской думой и, наконец, сходим в баню!

— Всенепременно напомню, — серьёзно пообещал он и, пользуясь моим настроением, на всякий случай уточнил: — А можно я сразу на Маняше жениться не буду? Надо ить сперва присмотреться друг к дружке толком, чувства проверить, венки цветочные сплесть, ответного петушка на палочке подарить...

— Хочешь продлить конфетно-букетный период?

— Агась...

— Ну, если у вас дальше поцелуев ничего никуда не заходило...

— Ни-ни! — широко перекрестился волк правой лапой. — Я ж не кобель бесчувственный, понимание имею. Да и Манька девица порядочная с рукой тяжёлою!

Мне сразу вспомнилось, что примерно недельку назад он заявился под вечер в отделение с весомым фонарём под левым глазом. Сказал, что споткнулся в темноте. Значит, врал, Митька всегда врёт, но по большей части безобидно...

Ладно, пока не прижали к стенке окончательно, чего раньше времени запугивать парня женитьбой. Чего-чего, а этого ему не миновать, такова русская народная литературная традиция: в конце любой сказки герой непременно должен жениться, жить долго и счастливо и умереть со своей супругой в один день. Так что просто тупо ждём-с...

Мы вышли из дубово-сундучного леса, наполненного копиями зайцев, уток и игл. Печь терпеливо ждала нас там же, где мы её оставили. Тихая, спокойная и верная, как крестьянская савраска. Ворон по-прежнему сидел на трубе, чистя клювом перья.

— Мить, — тихо попросил я, — сделай уставшую морду. Ну, словно ты весь лес обегал, пока мы нужное дерево нашли.

— Намёк понял, — подтвердил он, выкатил язык наружу, свёл глаза в кучку, повесил хвост и пошёл дальше на полусогнутых. Видуха — словно он в одиночку Китайскую стену строил, ему недоплатили юаней и выгнали пешком из страны по личному указу Мао Цзэдуна.

Ворон купился и встретил нас злорадным хриплым хихиканьем...

— Нешто устали, люди милицейские? А я-то, грешным делом, думал, что вас из железа куют, в ледяной воде закаляют, ни мечом, ни пулей таких не возьмёшь! Поняли теперича, недалёкие, с кем связались-то, а?

Мы молча вернулись на печь.

Посланник Кощея продолжил, как ему казалось, изгаляться над очередными неудачниками:

— Поди, со всех дубов сундуки посшибали? На башку ни одного не упало? А жаль, говорят, некоторые с того резко умнеют. Ну настока, чтоб понять — на Кощея пасть раскрывать не стоило, не по масти он вам, борзота зелёная! Вы ещё под стол пешком ходили, половины букв не выговаривали, а он уже любого врага не силой, так хитростью на корню изводил! А? Ну? И? Чё скажешь-то, участковый?

— Какой матёрый человечище, — согласился я, доставая из кармана найденное яйцо.

Ворон спал с лица... с морды... с физиономии... Ну, в общем, с чего ему там положено спасть!

— Энто чё... это твоё?

— Нет, не моё, — чуть не покраснел я. — В лесу добыли. Оказывается, идти надо было не с медведем или соколом, а с обычной служебно-розыскной собакой. Митя в полчаса нашёл дуб, который ещё пах Кощеем.

— Не может того быть... ик?!

— Может, ибо, — серый волк весомо поднял вверх лапу, отогнув указательный палец, — господину твоему мыться почаще не мешало бы. А то разит кислым потом да запущенным алкоголизмом...

Говорящая птица переводила безумный взгляд с меня на Митю, с Мити на лес, с леса на золотистое яйцо в крапинку и никак не могла определиться с ответом. Ступор полный.

Я его не виню. Мы в милиции просто обязаны по службе уметь врать с каменным лицом. Больше трети преступников попадают в подобные ловушки и, махнув на всё рукой, сдаются под «неумолимым» напором самых слабеньких косвенных улик...

— Я всё про вас расскажу, — наконец всхлипнул Ворон, резко взмыл вверх и, хлопая крыльями, взял курс к солнышку.

— Догонять будем?

— Нет, — улыбнулся я, покусывая нижнюю губу. — Мы и так знаем, куда он полетел, нас будут ждать на Лысой горе. Но, как ты только что убедился, теперь у нас есть козырь в переговорах.

— Думаете, ежели ворон поверил, что яйцо настоящее, то и Кощей забоится?

— Понимаешь, ведь по большому счёту совершенно не важно, поверит Кощей в то, что это яйцо именно то самое, или не поверит. Главное, что он не будет знать наверняка. А вот захочет ли рисковать с таким раскладом...

Митяй многозначительно хмыкнул, а я спрятал яйцо в старый чугунок, прикрыв заслонкой.

Кощей был серьёзным противником, но предпочитал игру по своим правилам, никогда никуда не бросаясь очертя голову. Возможно, и свою легендарную кличку он получил не за то, что действительно обладал бессмертием как таковым, а за вековое умение выживать в любой ситуации.

Печь бодро несла нас назад к придорожному валуну, туда, где в избушке Бабы-яги осталась моя Олёнушка. От бесовки Василисы я особых сюрпризов не ждал, хотя бы потому, что сейчас мы и без того действовали согласно утверждённому Кощеем закулисному плану.

Он хотел, чтобы милиция разобралась с его старым конкурентом? Мы это сделали. Он хотел поржать над нами в своём однообразном Диснейленде? Мы съездили в его лес, посмотрели аттракцион с сундуками, вернулись. Он потребовал, чтоб я лично предстал перед ним с повинной головой, петлёй на шее и на коленях умолял отпустить двух пленниц? Ну всё, нарвался, мы идём!

Нас с Митей долго уговаривать не надо, лукошкинская опергруппа всегда была легка на подъём. Очень надеюсь, что ворон долетит первым, и до нашего приезда его подлейшество гражданин Бессмертный проведёт некоторое время как на иголках, лихорадочно вспоминая: а где, его в душу мать, точно стоит тот самый, подлинный дуб? Столько лет прошло, память-то не компьютерная...

— Никита Иванович, а вона и наши, — радостно взвыл Митяй, вставая на задние лапы и махая высунувшемуся из окна дьяку.

Филимон Митрофанович делал страшное лицо, что-то кричал, ставил руки крестом и в общем-то именно своим неадекватным поведением спас нас от верной гибели.

— Поворачива-ай! Засада-а-а! Ша-ма-ха-ны-ы!!!

Ох, а вот о таком повороте сюжетной линии мы не договаривались.