Черный меч царя Кощея - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Белянин cтр.№ 69

Доказательств у меня была куча, воз и маленькая тележка, но в принципе все они косвенные и могли успешно трактоваться в обе стороны. Ладно, пойдём другим путём...

— Вы готовы оказывать содействие следствию с целью искупления вины?

— Да какой вины-то?! Чего ты мне дело шьёшь, участковый?! — начал было задираться думский прихвостень, но тут вмешался Митя, один раз сомкнув страшные челюсти на ноге Филимона Митрофановича.

Тот тут же дал задний ход.

— Милиции родной завсегда помочь рад! За честь почту! Счастье-то какое, а? Сам сыскной воевода Никита Иванович с пёсиком своим пушистеньким возвернулись. Ну, теперь будя! Будя! Теперь всем врагам укорот, да?! Храни, Господь, твою милицию...

Далее, не вдаваясь в протокольные подробности, могу лишь сообщить следующее.

Змея Горыныча во дворце не было. Он, перекинувшись из облика человеческого в драконий, куда-то улетел по собственным преступным делам. Куда — не сказал, когда ждать обратно — тоже.

Царь Горох и его ненаглядная супруга Лидия Адольфина по-прежнему находятся в плену, недалеко, в левом крыле. Их найти легко. А вот Ягу — нет. После того как наша бабуля храбро повозила бесовкой Василисой в печи, её скрутили скелеты и заперли неизвестно где от греха подальше.

Маняша, юная дочь кузнеца, якобы по уши втрескалась в доброго молодца фон Дракхена и только ждала батюшкиного благословения на свадебку. О судьбе мой Олёны бывший думский писарь ничего не знал. Но предполагал худшее...

— Комната её ныне пустой стоит. Либо сбежала, стало быть, либо Змей её... того... и косточек не оставил.

Как вы понимаете, меня подобная двойственность мало устраивала. Мне нужна была правда.

— Ведите нас.

— Куда?

— На Кудыкину гору, к неописуемому забору, — рыкнул Митяй, за что тут же получил от дьяка Груздева подзатыльник.

— А тебе, собачья морда, при людях никто слова не давал! Цыть у меня, блохастый!

Дальше, как вы понимаете, мне пришлось вытаскивать истошно вопящего Филимона Митрофановича из волчьей пасти. И, помедли я хоть полминуточки, мой младший сотрудник точно бы его съел. Достало, допекло, последняя капля, соломинка, сломавшая горб верблюда, — дьяк такое умеет.

Да что там, именно в умении довести любого человека до белого каления и есть его главный талант, равных ему в этом подлом искусстве просто нет!

— Значит, так, гражданин Груздев, — поставив на ноги обслюнявленного и практически простившегося с жизнью дьяка, решительно заявил я, — сию же минуту вы ведёте нас по всем камерам и тюрьмам, где есть пленники. Ясно?

— Да я и сам собирался! Угрожают тут ещё...

— Митя, если этот... этот... нехороший человек захочет нас предать, кинуть, обмануть, нахамить или ещё что-то подобное, то официально разрешаю тебе откусить ему... Чего бы ты хотел?

Дьяк Филька мгновенно принял позу футболиста в стенке при штрафном. Митяя передернуло от таких перспектив, но он заставил себя плотоядно облизнуться.

— Отлично. Надеюсь, мы все правильно поняли друг друга. А теперь вперёд!

Бывший думский подголосок бросился к вторым дверям с такой верноподданнической прытью, словно намеревался первым припасть к стопам Гороха с поцелуями. Кстати, стопроцентно уверен, что, как только мы освободим царя, он так и сделает. Жульё бесстыжее, что с него взять...

— А я государю нашему сразу так и сказал: Бог терпел и нам велел! Соберись, дескать, поклонись злодею змеиному, да не взаправду, а так, военной хитрости ради, — не затыкаясь, трещал предатель в испанском платье, мельтеша впереди облегающими штанами с буфами. — Сюда пожалте. Вот по энтому коридору до конца и налево. Так про что речь-то? Ага! Вот я, говорю, покорился, мол, а сам? Сам тока и ждал милицию любимую, с Никитой Ивановичем драгоценным да Митенькой Лобовым, дай им Господь на двоих всяческого счастья и благополучия!

В так называемую тюрьму мы пришли довольно скоро. Благодаря службе в царских палатах наш ушлый проводник прекрасно ориентировался в любом дворцовом помещении.

Благо, как я понял, в те дремучие времена что восточные дворцы, что европейские замки, что русские терема строились по большому счёту в едином стиле и направлении. Тюрьмы и камеры внизу, кухни и складские помещения на одном этаже, большие залы, гостиные, приёмные и обеденные на другом, спальни слева, комнаты для прислуги справа, а высокие башни чаще всего отдавались под алхимические лаборатории или библиотеки.

Дьяк прожил на службе у фон Дракхена совсем немного времени, но что где находится, выучил в первую очередь.

— А как же иначе-то? А иначе никак нельзя! Вдруг пошлют куды в задн... в заднем дворе калитку проверить, а я и не знаю! Тут мне и леща! Не-э, в нашем деле знание — первей всего! Вот я у вас в отделении вродь бы и мимоходом был, а точно знаю, в какой комнате, в каком шкафу, на какой полке Яга-экспертизница безакцизную водку держит. А?!

Дьяк изобразил лёгкий французский поклон и кивком головы указал мне на прочную дубовую дверь в стене. Я подмигнул Мите, типа подстрахуй, если что, и осторожно отодвинул засов.

Заглянув внутрь, едва не отшатнулся. Это была пыточная. Настоящая!

В подземельях у Гороха тоже был свой штатный палач с кнутом и дыбой, выбивающий любые признательные показания. Причем на моей памяти никого он ни разу не порол, но должность была.

Но то, что мы увидели здесь, напоминало скорее самые мрачные фильмы ужасов, где технически оснащённые маньяки измываются над несчастными пленниками, замучивая их до смерти.

Всё помещение было под завязку набито какими-то шипастыми бочками, свисающими цепями, скамейками с ремнями, стульями без сидушек, железными кроватями с иглами, шкафами, похожими на гроб, и прочей неопределённо пугающей мебелью...

— Чё встал, сыскной воевода? Али досель пыточных не видел?

Митя злобно зарычал на дьяка, и тот прекратил кудахтающее хихиканье.

— А, Никита Иванович, друг сердешный, — глухо раздалось откуда-то сверху. — Заходи, гостем будешь. Хоть палаты не мои, да и гостей здесь не жалуют...

Я бросился вперёд, не выпуская из рук морозильного посоха, протолкался между стальных кресел, обошёл стол с кучей ремней и выдвижных пил, даже разодрал рукав о выпирающий стальной шип на кожаном подобии хомута и увидел царя. Зрелище было настолько... не знаю даже, как сказать... я чуть ли не до крови закусил губу, чтоб не заржать прямо тут в полный голос.

В дальнем углу, почти под потолком, на чёрной табуретке, прибитой к стене, сидел наш надёжа-государь. Из всей одежды на нём были короткие кожаные шорты с лямками, как у мюнхенских пивоваров, кожаный ошейник с шипами, такие же браслеты, а на голове обтягивающая кожаная маска с прорезями для глаз и рта. Торчащая из-под маски рыжая борода добавляла зрелищу то ли трагизма, то ли комизма...