Необязательная страна - читать онлайн книгу. Автор: Вали Наср cтр.№ 63

Нет никаких сомнений в том, что атаки беспилотников хорошо сработали в некоторых местах (в Афганистане, в район ФУГП в Пакистане и Йемене) и нанесли тяжелый урон членам Аль-Каиды. И тем не менее вопрос остается открытым: не маскируют ли успехи беспилотников в одном месте более значимые проблемы, которые они создают в других местах? Данные по Пакистану и Йемену показывают, что атаки беспилотников привели к расползанию Аль-Каиды по более отдаленным местам. Растекание терроризма вширь, в свою очередь, требует большего количества атак беспилотников в больших количествах мест. Тогда нет и речи о каком-то успехе.

Беспилотники не такие уж и безвредные, как это может показаться. Удары беспилотников являются нападениями с воздуха, происходящими по секретному согласованию с местными правительствами или в нарушение суверенитета страны – и в том или ином случае существует риск разжигания общественного мнения. Они провоцируют антиамериканские настроения и экстремизм, который им сопутствует, а если такие страсти накаляются, трудно продолжать программы полетов – Пакистан и Йемен дают массу примеров такого развития ситуации. В сравнении с другими способами нанесения ударов дистанционно беспилотники действительно могут оперировать довольно аккуратно. Но беспилотники, подобно финансовому инструменту экономиста, чисты и эффективны до тех пор, пока не сталкиваются с политическими реалиями.

Когда мы планировали поездку Хиллари Клинтон в Пакистан в октябре 2009 года – первую ее поездку в качестве государственного секретаря, – Холбрук был твердо уверен, что мы соберем заполненный женщинами зал. Он сказал, что, где бы Хиллари ни встречалась с женщинами, атмосфера всегда была наэлектризованной. «Вспомни, что было в Южной Корее, – говорил он. – Она вступала в контакт с женщинами по вопросам, представлявшим интерес для них, и это может дать значительный прорыв в пакистанском общественном мнении».

В этом было рациональное зерно, и посольство пригласило большую группу влиятельных англоговорящих женщин – из тех, кого волнуют права женщин, демократия, свободы в сфере культуры. Четыре молодые журналистки собирались взять интервью у Клинтон, а затем собрание должно было приступить к вопросам. Атмосфера была поистине «электрической», но не потому, что Клинтон вступила в контакт с толпой. Эти пакистанские женщины кипели от негодования. С самого начала каждый второй вопрос был о беспилотниках, о гражданских лицах, убитых ими, и об унижении, которое они наносили Пакистану тем, что нарушали его суверенитет. Сидя во время этого допроса в духе инквизиции, я не мог видеть будущего внешней политики, опирающейся на беспилотники.

В апреле 2012 года парламент Пакистана рекомендовал правительству завершить программу использования беспилотников. Следующим шагом могли бы стать уличные протесты, количество которых возросло с сентября 2012 года, когда видеоклип в «Ю-тьюб», в котором имели место оскорбления пророка Мохаммеда, получил широкое распространение. Это не только привело к тому, что программа оказалась несостоятельной, но и к крайностям в политике. Беспилотники фактически разжигали именно те проблемы, которые они предназначены были решать.

В то время, когда арабский мир пытается заниматься экономическими и политическими переменами, американская внешняя политика марширует под совсем иные барабаны. Белый дом предпочитает больше сдерживание, чем вовлеченность, при этом беспилотники являются здесь главным средством. Политика распространяется очень быстро, начиная с Афганистана и Пакистана по всему Ближнему Востоку. Йемен – это ближневосточная цель для стратегии беспилотников; но если Аль-Каида распространится на Сирию или Ирак, который сейчас оставлен без войск США, или еще куда-либо – Сомали или Ливию, – программа их использования может таким же образом распространиться и на них216. Аль-Каида процветает в недееспособных государствах. Правильной стратегией для США было бы оказать поддержку государствам, попавшим под ветры перемен217.

Некоторые утверждали, что «арабская весна» не дала ничего Америке, чтобы ей можно было над чем-то поработать. Она не выявила либеральные силы, марширующие в направлении демократического капитализма. Ливию едва ли можно назвать государством, Сирия ввергается в гражданскую войну, а Египет опускается в неизведанное, оказавшись на данный момент на перепутье между исламскими фундаменталистами и их единственным соперником в борьбе за власть – кликой авторитарных генералов. Не видно, чтобы в Йемене или Бахрейне в лидеры вышли демократы. Другие заявляют, что местные сами отказались от участия со стороны США. Египет весьма холодно прореагировал на предложения МВФ и становится настроенным все более антиамерикански. Фактически, как говорят некоторые, это хорошо, что Америка держится в стороне, чтобы на всякий случай не оказаться помехой на пути перемен.

Однако недостаточно просто не оказаться помехой на пути перемен. Америка должна быть уверена в том, что перемены идут в правильном направлении, что они не идут вспять и не скатились с рельс. Наша политика в конечном счете будет оценена в соответствии с тем, сколько «арабская весна» выдаст состоятельных арабских государств, которые вершат правосудие в отношении своего народа и соответствуют своим обязательствам по международному порядку и его институтам. Только в таком случае мы приведем в соответствие наши ценности и наши интересы. По этой причине позиция Обамы неучастия в делах Ближнего Востока не годится ни для распространения ценностей Америки, ни для соблюдения ее долгосрочных интересов.

На частной встрече в Лондоне в январе 2012 года старший по положению саудовский принц, оказывающий влияние на внешнюю политику нефтяного королевства, сообщил группе видных американцев, что ему не нравится термин «арабская весна», потому что в этом явлении не ощущается весны. «А если сказать «арабское пробуждение?» – спросил один из участников встречи. Но ему и это название не понравилось: арабы не спали. «Как же вы это назовете, ваше высочество?» Принц подумал какое-то время, потом сказал: «Арабская головная боль – это как раз то, что она собой представляет».

Сейчас мы совершенно уверены в том, что на новом Ближнем Востоке плодом «арабской весны» будет не арабский нарождающийся либеральный порядок, а поднимающийся исламистский тип. Если он в состоянии заявить о себе, то он будет соперником Ирана и Турции и противником Соединенным Штатам и Израилю. Масштабы этой реальности будут определяться степенью регионального соперничества, разыгрывающегося наряду с межконфессиональной напряженностью и по-прежнему мрачной экономической картиной. Америка будет вынуждена считаться с такой динамикой, которая повлияет на американские интересы и создаст свой фон для американской политики218.

Если мы посмотрим на этот трудный путь, мы сможем подвести итог нашим интересам на Ближнем Востоке по трем разделам: нефть, Израиль и терроризм. Американцы, как правило, думают, что их страна завязана на Ближний Восток, потому что нам нужны дешевые и стабильные поставки нефти. Это так, но на самом деле, даже если бы на Ближнем Востоке не было нефти, он все равно заслуживал бы нашего внимания. Америка глубоко озабочена по поводу Израиля, а Израиль находится на Ближнем Востоке. Желание изменить отношение арабов к Израилю было одной большой причиной ввязывания администрации Джорджа Буша-младшего в войну против Саддама Хусейна. Те на правом фланге, кто выступал за войну, считали экстремизм, антиамериканизм и неприятие Израиля разными ипостасями одной и той же проблемы, виновником которой они видели загнивающие государства, опорой которых был арабский национализм. Как мы уже отметили, эта воинствующая идеология, завладевшая умами арабов после Суэцкого кризиса 1956 года, привела большую часть региона к десятилетиям экономической стагнации под гнетом таких жестоких диктаторов, как Саддам. Как это ни парадоксально звучит, но арабский национализм разрушил арабскую интеллектуальную жизнь, и даже после ослабления воздействия этой идеологии на массовое сознание государства, построенные на ее основе, душили целые общества и толкали множество молодых людей в объятия исламского экстремизма. Логика вела к необходимости разрушить те государства, освободить арабское общество и привнести на Ближний Восток демократию, и тогда экстремизм начнет исчезать, а арабо-израильский конфликт на этом фоне станет легче урегулировать. Несостоятельность таких рассуждений стала очевидной весьма скоро – в 2011 году.