Жизнь и цель собаки - читать онлайн книгу. Автор: Брюс Кэмерон cтр.№ 48

– Отец – двукратный победитель национальных конкурсов; мать выставлялась в штате шесть раз подряд и два раза побеждала. Вы не зря потратите деньги, – сказал Полковник.

Они пожали друг другу руки – остались только я, мать и сестра, которую я назвал Прыгунья, потому что она постоянно прыгала на меня, будто из засады. Когда забрали второго брата, Прыгунья безжалостно напала на меня: пришлось защищаться. Полковник обратил внимание на мою активность, и я ощутил от него облегчение.

Потом Прыгунью забрала женщина, от которой пахло лошадьми, и я остался один – честно говоря, был не против.

– Видимо, придется снизить цену. Жаль, – сказал Полковник через несколько дней. Я даже не стал поднимать голову и не побежал к нему, чтобы он не так расстраивался из-за меня.

Честно говоря, я пал духом. Невозможно было понять, что со мной произошло, почему я снова щенок. Меня мучила мысль о том, что снова придется проходить обучение, учиться искать с кем-нибудь – не с Майей или Джейкобом, – жить иной жизнью. Я чувствовал себя плохой собакой.

Я не подбегал к забору, чтобы встретить людей, которые приходили, даже детей. Не хотелось начинать все сначала. Единственным ребенком, который меня интересовал, оставался Итан.

– Что с ним не так? Он болен? – спросил однажды кто-то.

– Нет. Просто ему нравится быть самому по себе, – ответил Полковник.

Человек зашел в клетку и поднял меня, внимательно рассматривая голубыми глазами.

– Так ты, значит, мудрик? – спросил человек.

Я почувствовал интерес в его голосе и понял, что сегодня покину клетку. Я подошел к моей новой матери и на прощание лизнул ее в нос.

– Дам двести пятьдесят, – сказал человек с голубыми глазами. Я ощутил, как поразился Полковник.

– Что? Сэр, родословная этого пса…

– Да, я читал рекламу. Послушайте, я покупаю для подруги. Она не будет с ним охотиться; она просто хочет собаку. Вы сказали, что можете уступить. И вот что я подумал: у вас трехмесячный щенок, вы занимаетесь разведением, значит, есть причина, почему этого никто не взял. Не думаю, что он вам нужен. В Интернете я могу найти лабрадора просто задаром. Но у этого, полагаю, все бумаги и родословная, так потрачу двести пятьдесят баксов. Или что, за этим псом очередь выстроилась? Не похоже.

Немного погодя человек посадил меня на переднее сиденье машины и пожал руку Полковнику, который даже не потрепал меня на прощание по голове. Потом человек дал Полковнику маленькую бумажку.

– Если будете искать недорого шикарное авто, позвоните, – улыбаясь, сказал он.

Я оглядел нового хозяина. Мне понравилось, что он разрешил мне быть собакой переднего сиденья, но когда он бросил на меня взгляд, я почувствовал не любовь, а полное безразличие.

Вскоре стало ясно, в чем дело: мне предстояло жить не с этим мужчиной, которого звали, как выяснилось, Дерек. Жить я буду у женщины по имени Венди; она завизжала и запрыгала, когда Дерек принес ей меня. Венди и Дерек тут же начали бороться, а я отправился исследовать квартиру, где предстояло жить. Повсюду были разбросаны туфли и одежда, на низеньком столике у дивана стояли коробки с налипшими высохшими остатками еды. Я вылизал их дочиста.

Дерек и к Венди не испытывал особой любви, хотя обнимал ее, уходя. Я помню – когда Эл выходил из дома, яркий всплеск его любви к Майе заставлял меня вилять хвостом. А этот человек был совсем другой.

Любовь Венди ко мне была ясной, но странной – смесь непонятных мне эмоций. В следующие несколько дней она называла меня Медвежонок-Пух, Гугл, Снуп-Дог и Фисташка. Потом я снова стал Медвежонок-Пух, а потом осталось «Медвежонок» с вариациями: Медвежонок-Бу, Медвежонок-Мишка, Сладкий Мишка, Мишка-Обнимашка и Чудный Медвежонок. Она хватала меня, расцеловывала и тискала, словно ей было мало; звонил телефон, и она бросала меня на пол, чтобы взять трубку.

Каждое утро Венди раскидывала вещи, вся в растрепанных чувствах, повторяя «опаздываю, опаздываю!». Потом хлопала дверь, и я оставался один, безумно скучая.

Она оставляла на полу газеты, но мне не удавалось вспомнить – нужно писать на них или не нужно, приходилось делать и то, и другое. Зубы ныли, пасть наполнялась слюной, так что пришлось пожевать пару туфель, – когда Венди увидела, то долго визжала. Иногда она забывала покормить меня, и приходилось искать что-нибудь в мусорном баке; тогда Венди снова начинала визжать.

Насколько можно было понять, жизнь с Венди не имела вообще никакой цели. Мы не тренировались, почти не гуляли. Вечером Венди открывала мне дверь во двор, а днем открывала очень редко и с каким-то непонятным страхом, как будто мы делаем что-то плохое. Я был так расстроен, так полон нерастраченной энергии, что начинал лаять и лаял иногда часами – мой голос отражался от стен.

Однажды в дверь громко постучали.

– Медвежонок! Сюда! – прошипела Венди. Она заперла меня в своей спальне, но я слышал человека, который говорил с ней. Он был разъярен.

– Собак держать не разрешается! Так сказано в договоре! – Я насторожился при слове «собак» – может, человек сердится из-за меня? Насколько помню, я не делал ничего плохого, однако в этом дурацком доме совсем другие правила, так что кто их разберет.

Собираясь на работу в следующий раз, Венди, нарушив собственное правило, позвала меня и велела сесть. На нее не произвело впечатления даже то, как я умею садиться по команде, – а ведь она меня не учила.

– Слушай, Медвежонок, нельзя лаять, пока меня нет, понял? Я попаду в беду с соседями. Не лаять, ясно?

Среди ее чувств я ощущал печаль. Может, она тоже весь день скучает? Почему же не берет меня с собой? Я люблю кататься на машине!..

Через день Венди одной рукой открыла дверь, а другой вытащила из-за двери листок бумаги. Я подбежал к двери – мой пузырь горел, но Венди меня не выпустила. Вместо этого она посмотрела на бумагу и начала сердито кричать. Мне не оставалось ничего другого, как присесть на пол в кухне; она стукнула меня ладонью по заду и открыла дверь.

– Давай, можешь выходить; все и так уже знают, что ты здесь, – пробормотала Венди. Я доделал свои дела в саду. Жаль, что я напачкал в кухне, но выбора у меня не было.

На следующий день Венди проснулась поздно; мы сели в машину и долго-долго ехали. Пришлось ехать на заднем сиденье, потому что на переднем были сложены разные вещи, зато Венди опустила стекло, и я мог высунуть нос в окно. Мы затормозили на дорожке у маленького дома, у которого стояло несколько машин, – по запаху было ясно, что они давно не двигались.

Дверь открыла пожилая женщина.

– Привет, мам, – сказала Венди.

– Вот этот? Громадный. Ты говорила – щенок.

– Я зову его Медвежонок; ну, что скажешь?

– Нет.

– Мам! У меня нет выбора! Я получила уведомление! – сердито крикнула Венди.