Классические случаи в психологии - читать онлайн книгу. Автор: Джефф Роллс cтр.№ 19

Каждая неделя имеет четверг

Экслайн видела, что Дибс делает успехи, но поскольку она имела мало контактов с его родителями и воспитателями, то не была уверена, что прогресс заметен за пределами игровой комнаты. Несмотря на это, Дибс продолжал испытывать большие трудности. Когда он был чем-то огорчен, то часто брал детский рожок и сосал его; по-видимому, таким способом он старался себя успокоить. Экслайн также заметила, что Дибс использовал одну из двух защитных стратегий всякий раз, когда он обсуждал свои чувства и эмоции: иногда его язык становился крайне бедным и элементарным, а иногда он менял тему разговора, демонстрируя свои несомненные способности к письму, чтению и счету. Экслайн понимала, что Дибс испытывает потребность маскировать свои истинные чувства и эмоции и ощущает себя более комфортно, когда демонстрирует интеллектуальные способности. Казалось вполне возможным, что время от времени он скрывал свои истинные способности, чувствуя, что люди придают им слишком высокую ценность.

Однажды во время сеанса Дибс выбрал из коробки с игрушками игрушечного солдата и назвал его «папой». Он поставил его вертикально, а затем одним ударом опрокинул на пол. Он повторил это действие несколько раз, а затем закопал солдата в песок. Там Дибс оставил его лежать на целую неделю. Экслайн заметила это очевидное послание, направленное во время игры, и удивилась тому, насколько креативно и выразительно использовал язык игры Дибс. При наличии достаточного пространства и времени он мог бы наглядно выразить свои чувства к отцу.

Нетрудно понять символическую важность многих игр Дибса. Например, запертый кукольный домик мог символизировать все запертые двери, которые ему пришлось видеть в его короткой жизни. Запертую дверь игровой комнаты у него дома и запертые двери в сердцах его родителей. Такие интерпретации никогда не предлагали Дибсу и не использовали в целях психотерапии, но вполне вероятно, что они могли отображать именно это. Только Дибс мог знать это наверняка.

С каждой неделей становилось все очевиднее, что Дибсу нравятся сеансы психотерапии. Он радостно спешил к двери игровой комнаты, и его лицо светилось улыбкой. Он поведал Экслайн, какое удовольствие он получает от этих занятий, сказав буквально следующее: «Я с радостью вхожу в эту комнату и ухожу из нее с грустью». По-видимому, он считал дни до следующего сеанса. Он вычислял, каким будет следующий четверг — будет ли это день рождения Джорджа Вашингтона или же день, следующий за днем Четвертого июля, — он всегда знал, на какое число придется этот долгожданный день. Среда всегда казалась ему бесконечно долгим днем, предшествующим дню занятий с «мисс А», как он любил называть Вирджинию Экслайн.

Так много нужно рассказать

Экслайн имела мало контактов с родителями Дибса. Но однажды за мальчиком приехал отец, и она вышла в холл, чтобы поприветствовать его. Дибс сразу же вмешался в разговор взрослых, заявив: «Папа, День независимости в этом году наступит через четыре месяца и две недели и придется на четверг». Отец был смущен таким поведением сына и велел ему прекратить бессмысленную болтовню, назвав при этом мальчика идиотом. Дибс выглядел совершенно подавленным и уехал, не сказав ни слова. Дома он набросился с кулаками на отца и стал кричать, что он его ненавидит. Он вел себя так плохо, что его решили на время запереть в домашней игровой комнате. Этот инцидент стал поворотным пунктом в отношениях между Дибсом и его родителями.

Родители Дибса были напуганы. Они никогда по-настоящему не обсуждали свои чувства и эмоции друг с другом. Однако этот инцидент вынудил их преодолеть свои страхи и всерьез задуматься о Дибсе. Они поняли, что вели себя с ним неправильно. Всю взрослую жизнь они использовали свои умственные способности для самозащиты от эмоциональных реакций, и Дибс непреднамеренно сделал то же самое. Возможно, его родители также воспитывались в эмоциональном вакууме. Все трое, хотя и каждый на свой лад, пытались использовать свою сообразительность как форму защитного поведения, и это сделало их еще более уязвимыми, чем когда-либо прежде. Мать и отец Дибса решили, что с этим нужно что-то делать.

На следующее утро мать Дибса позвонила Экслайн, чтобы договориться с ней о встрече. Во время состоявшейся беседы она чувствовала себя неловко. Она призналась, что ей «так много нужно рассказать» и что она несет «тяжкую ношу» заботы о Дибсе. Сейчас у нее появился шанс освободиться от этого бремени. По-видимому, ее муж хочет прекратить сеансы психотерапии. Ему кажется, что они не пошли Дибсу на пользу и что в последние недели он выглядит более несчастным, чем прежде. Экслайн была удивлена: неужели очевидные улучшения, которые она наблюдала у Дибса, не были видны за пределами игровой комнаты?

Глотая слезы, мать Дибса описывала горькое разочарование, которое принесла ей беременность. Будучи способным хирургом, из-за беременности она была вынуждена отказаться от карьеры. Ее муж был блестящим ученым, но эгоистичным человеком: его недовольство рождением Дибса внесло в их жизнь множество бытовых проблем. К тому же они были крайне смущены ненормальностью Дибса: они чувствовали себя униженными и опозоренными. Когда невропатологи не обнаружили у Дибса никакой патологии, они решили, что, возможно, их ребенок страдает шизофренией. Однако обследовавший его психиатр заявил, что Дибс совершенно нормален, а его поведение является результатом невнимания к его эмоциональному развитию. Он рекомендовал психотерапию не Дибсу, а его родителям.

Экслайн спросила о поведении Дибса дома. Мать признала значительные улучшения в его поведении после начала терапии: он стал больше разговаривать (главным образом, по-прежнему сам с собой), перестал сосать большой палец, а вспышки раздражения остались в прошлом. Она описывала инцидент с отцом как рациональный протест против его некорректных высказываний. Дибсу следует продолжать посещать сеансы терапии. Семья успешно пережила кризис, и теперь все будет делаться для решения накопившихся проблем. Экслайн заметила, что многие психотерапевты не соглашаются проводить сеансы психотерапии без согласия или даже участия родителей ребенка. В случае с Дибсом вопрос об этом встал довольно поздно, что указывает на возможность успешного проведения психотерапии даже без участия родителей на раннем этапе процесса лечения.

Последний лист

Во время одного из сеансов Дибс рассказал Экслайн историю о дереве, которое росло перед окнами его спальни. Отец Дибса велел их садовнику по имени Джейк обрезать этот большой вяз. Дибс попросил Джейка оставить ветки, которых он мог бы касаться рукой, высунувшись из окна. Джейк согласился и оставил несколько таких веток. Однако отец заметил это и потребовал обрезать все. Джейк попытался объяснить ему, что Дибсу нравится касаться этих веток руками, но отец все равно велел их спилить, добавив, что он не хочет, чтобы Дибс высовывался из окна. Джейк выполнил приказание, но дал Дибсу на память верхушку одной из веток — часть дерева, которую тот мог держать у себя в спальне. Дибс очень дорожил этой веткой и никому ее не показывал.

Джейк часто рассказывал придуманные им истории о саде. Однажды он рассказал Дибсу историю о вязе, росшем перед его окнами. Он сказал, что весной листья становятся зелеными благодаря дождям, а летом они дарят прохладную тень. Но зимой ветер срывает листья, чтобы дать им возможность путешествовать по всему свету. Последний оставшийся на дереве лист чувствовал себя очень одиноко, но ветер заметил это и задул с такой силой, что этот маленький лист сумел совершить самое замечательное путешествие в мире. Однако маленький лист скучал о Дибсе, и ветер вернул его на прежнее место на дереве. Джейк сказал, что он нашел этот лист под деревом, и затем вручил его Дибсу. Дибс вставил лист в рамку и всякий раз, когда на него смотрел, он представлял себе все удивительные веши, существующие в этом мире, все чудеса, о которых он так много читал. Дибс рассказывал о своих чувствах к Джейку: «Я очень, очень его люблю. Я думаю, что он мой друг».