Яд любви. Отель двух миров - читать онлайн книгу. Автор: Эрик-Эмманюэль Шмитт cтр.№ 19

А. Д.

* * *

Рафаэль умерла сегодня утром.

Ее родители позвонили мне и Коломбе, чтобы мы приехали в больницу. Они знали, насколько дружба нашей четверки была важна для их дочери.

В светлой и тихой палате Рафаэль лежала на койке, такая же сильная, как и прежде, но умиротворенная. Я была ошеломлена, потому что никогда не видела ее закрытых глаз. Мне это показалось нескромным.

Увы! Ненавижу себя за то, что так медленно въезжаю в ситуацию. Стоя рядом с ее трупом, я все ждала, что Рафаэль вскочит, завопит: «Ну, как я вас сделала!» – и хрипловато засмеется.

Каждая мелочь последнего нашего вечера, кажется, врезалась в мою память навсегда. Я помню, как Рафаэль появилась в костюме Ромео, сначала смущенная, убежденная, не более, чем публика, что она мужчина; потом постепенно в ней прибавилось уверенности, она показала зрителям этого юношу, увлеченного, вспыльчивого, благородного, нежного, неукротимого. Джулия сразу смотрелась выигрышно: она была Джульеттой, изысканной, открытой, невинной, принявшей решение Джульеттой, обманчиво хрупкой, как тростинка, которая гнется, но не ломается. Рядом с ними прочие участники спектакля выглядели неким дополнением. Особенно Коломба, ее кормилица, то и дело путала текст.

Благодаря двум нашим подругам спектакль отрывался от земли и парил.

Из кабинки звукооператора я наслаждалась пьесой наравне со зрителями и несколько раз чуть было не пропустила момент, когда следовало включить музыкальные фрагменты или пение птиц, я вздрагивала от каждой реплики. Ночь любви нас пронзила: это была таинственная ночь, ночь любовников, когда все в первый раз, ночь, коронованная утренней зарей. Никогда еще Джулия и Рафаэль не играли с такой самоотдачей на репетициях. Каждое слово было проникнуто сильным чувством, они страстно обнимали друг друга, время остановило свой бег. Счастье героев казалось тем более насыщенным и ценным, что они вырывали его у небытия, будто предчувствуя трагический финал.

Мне даже показалось, что на глаза Джулии, когда она произносила: «Приди, о ночь, приди, о мой Ромео»[11], навернулись слезы.

Настал роковой момент для Джульетты, да, роковой, я знаю, отныне и навсегда. Джульетта уснула на надгробии, Ромео решил, что она мертва. В отчаянии Ромео – Рафаэль хватает склянку, врученную ему падре Лоренцо, и выпивает содержимое с хищной жадностью.

Затем Джульетта – Джулия просыпается, видит тело Ромео и дрожит: трудно поверить, что Джулия дошла до такого уровня актерского мастерства. В ее глазах, в ее жестах сквозил такой ужас, мы были ошеломлены. Она схватила кинжал, поднялась и, отвернувшись от публики, вонзила кинжал себе в живот с жутким криком. Всю свою жизнь я буду помнить этот душераздирающий вопль. Всю жизнь я буду помнить, как мне хотелось вскочить и аплодировать, всю жизнь мне будет за это стыдно.

Что было дальше, всем известно. Исполнители других ролей – паж, стражники, Бальтазар, падре Лоренцо, Капулетти и Монтекки, – стоя над телами, продолжали читать свой текст.

«Пойдем, обсудим сообща утраты и обвиним иль оправдаем вас. Но повесть о Ромео и Джульетте останется печальнейшей на свете…»[12] – заключил принц. Я поставила последний музыкальный отрывок, и раздались аплодисменты.

Труппа вкушала триумф. Каждый выходил на поклон, как мы договорились, и последними должны были идти Ромео и Джульетта, то есть Рафаэль и Джулия, они должны были встать, будто пробудившись от смерти, и сорвать крики «браво».

Но Джулия и Рафаэль не двигались. Мы сначала рассмеялись, думая, что это розыгрыш, – Рафаэль любила шуточки в таком духе. Потом Коломба подошла, окликнула их, похлопала по плечу и застыла, будто окаменела: она увидела кровь на теле Джулии.

С этого момента я больше не помню деталей…

В больничной палате сегодня утром у меня создалось впечатление, что мы вновь проигрываем сцену с того момента, как остановились. Рафаэль не двигалась, но она была мертва, а Коломба, как всегда, с видом, что ей давно все ясно, плакала, беззвучно оседая вдоль стены, поодаль от нас.

Меня объял какой-то ледяной холод. Я ничего не чувствую? Или это защитная реакция такая, чтобы ничего не чувствовать?

Родители следят за мной, как за молоком на плите. Из четырех неразлучных подруг две покончили с собой: родители боятся, что самоубийство заразно.

Чудовище… Наверно, я чудовище…

Сегодня утром в больнице я увидела свою лучшую подругу Рафаэль на смертном одре, а другая моя лучшая подруга еще пребывает в коме – там же, в конце коридора. Я попросила Мехди приехать во второй половине дня ко мне домой, хотя мы и расстались, и приказала заняться со мной любовью.

Никогда еще это не было так хорошо…

После я рыдала в его объятиях…

Что значили мои слезы? Столько всего: горе, удовольствие, тревогу, сочувствие, облегчение, тоску… Слезы – сложный знак, в них изливается тысяча смыслов сразу.

Вечером я зашла к родителям Рафаэль, ведь они обнаружили ее дневник. Это я им рассказала о ее любовной истории, и они мне показали последнюю страницу дневника, где Рафаэль пишет, как отвратительно повел себя Теренс, стирая ее, будто одним щелчком пальцев. Когда это читаешь, становится понятно, почему она так поступила.

– Нужно оповестить этого Теренса, – произнес отец Рафаэль.

Никто не обманулся, и я, и ее мама сразу поняли, о чем он говорит: «Этот мерзавец должен узнать, что он погубил нашу дочь». Отец Рафаэль ступил на тропу мести.

Он протянул мне ноутбук Рафаэль.

– Пожалуйста, Коломба, помоги нам войти в ее почту и найти координаты этого Теренса. Уверен, ты сможешь отгадать ее пароль.

Прости меня, Рафаэль, я сделала это.

Родители Рафаэль пытаются связаться с Теренсом.

Он даже не отвечает.

Путем сопоставления фактов и проверки сведений мама Рафаэль вышла на след Теренса в Лондоне.

С бывшим мужем они отправились туда на поезде «Евростар», чтобы встретиться с этим парнем. Он отрицает, что у него была связь с Рафаэль, отрицает даже, что он переписывался с ней. Позор! Он ведет себя так же, как и в тот вечер, когда он оттолкнул ее.

Родители Рафаэль сорвались в крик.

Теренс отстаивал свою правоту так, что стало казаться, что он говорит правду.

К тому же все, кто с ним общается в Англии, заверили родителей, что это порядочный парень, дипломированный специалист по архитектуре, и он вот уже несколько месяцев страстно влюблен в белокурую Джессику, свою невесту.

По словам Гаспара, папиного друга, а он сечет в компьютерах, Теренса, которому писала Рафаэль, не существует.