Граждане Рима - читать онлайн книгу. Автор: София Мак-Дугалл cтр.№ 62

Что ж, это не имело значения.

Он пошел по дороге к тропинке — и через несколько шагов повернул назад, не потому что изменил свои намерения, а потому что боялся оставить мост: они могли перевести куда-нибудь Уну, пока его не будет. Несколько раз он, как тигр в клетке, прошелся взад-вперед, прежде чем собрался идти.

За дверью была холодная лестница, сверху донизу загроможденная пластмассовыми стульями. Уна взобралась на башню из стульев, пока кубарем не скатилась вниз, беспомощно, как волна, ударившись о дверь, и повторяла это снова и снова, не потому что это был выход, а чтобы причинить себе боль.

Она почувствовала дрожь надежды, когда Сулиен ворвался в кабак, но, стоило мужчинам накинуться на него, она поняла, что единственный вопрос в том, закончится ли для него это так же, как для нее. И когда они впервые швырнули ее в неразбериху стульев, ей почти захотелось, чтобы так оно и было: они не должны были разделяться ни после пяти недель, ни после семи лет разлуки.

Затем глухие удары происходившей снаружи драки неожиданно смолкли. Что-то случилось с Сулиеном, казалось, его там нет. Распаленное сердце Уны словно облило холодом. Сулиен, прошептала она и закрыла глаза, чтобы увидеть его. Это была, возможно, единственная вещь в мире, на которой она могла сосредоточиться. Они действительно ранили его, он едва был в сознании. Она снова задрожала и впустую пробормотала его имя. Давай, Сулиен, подымайся. Уна снова изо всех сил заколотила в деревянную дверь, тяжело вздыхая, но не слыша себя. Подымайся.

Когда он убежал, ей показалось, что его вообще здесь никогда не было. Скоро Уна снова стала беззвучно метаться среди рассыпанных стульев. С каким-то убийственным весельем она подумала, что если переломает себе все кости, то, к разочарованию кабатчика и иже с ним, они выручат за нее меньше.

Время от времени она переводила дух и успокаивалась настолько, что могла думать: хорошо, это со мной уже бывало, я знаю, когда кто-нибудь купит меня, я буду хорошей и прилежной, пока мне не поверят, тогда я сбегу, мне это удастся. Но она оплакивала себя, ведь даже если ей это удастся сделать и затеряться где-нибудь в Испании или Африке, у нее не будет денег, и она никогда уже не сможет разыскать Сулиена. И в любом случае, хотя ее кожа горела от ярости, а сердце колотилось так, что казалось, вот-вот взорвется, как запальник, она понимала, что не может больше ждать, планировать и оставаться в бездеятельности долее. Она с трудом могла думать, как думала прежде.

Она сама пугала себя. Ее безудержно несло, и было уже не остановиться. Уна попыталась представить белый-белый свет, но это не подействовало, она не могла даже разжечь первой искры, не могла дышать.

Марк уже несколько раз прошелся взад-вперед по дороге. Ему хотелось что-нибудь почитать. Он все еще думал, что рабы не могли уйти на неопределенно долгое время, просто все дело в том, что он сходит с ума от нечего делать. Он сел за парту, принялся раскачиваться на ней и вдруг вспомнил, что иногда видел по утрам Уну с книгой в руках. Марк жалел, что эта мысль не пришла ему в голову раньше, и все же какое-то время колебался, прежде чем приняться за поиски, — ее не было, он не мог ее предупредить, а просто так рыться в ее вещах не имел права. Но они провели вместе уже целую неделю, пожитки их и без того перепутались, и Марк, наверное, уже не меньше дюжины раз видел их высыпанные из рюкзаков вещи. Поэтому он наудачу расстегнул «молнию» на рюкзаке и с удовольствием увидел, что книга втиснута сбоку. Он вытащил ее, и тут же из книги выпала целая россыпь бумажек. Марк нагнулся подобрать их, сознательно стараясь не заглядывать, решив, что это письмо. Но нескольких слов, на которые он старался не смотреть, оказалось достаточно, чтобы он узнал их:

О, Илион, обитель богов…

По какой причине она переписывала эту книгу? Марк развернул один из смятых листков и прочел:

…О юноши, тщетно пылают

Храбростью ваши сердца! Вы готовы идти, не колеблясь,

С тем, кто решился на все, — но исход вам известен заране!

Вы отсюда ушли, алтари и храмы покинув.

Боги, чьей волей всегда держава наша стояла.

Что же! Погибнем в бою, но горящему граду поможем!

Для побежденных спасенье одно — о спасенье не думать!..

Это был один из отрывков, которые он учил на память. Марк сам не знал, чего ждет, но только не этого. Он понимал, что это своего рода урок. Уне приходилось с чего-то начинать — не с чтения в прямом смысле слова, но хотя бы с умения читать книгу. Марк смотрел на эти записи и был в каком-то смысле тронут и впечатлен тоже, поскольку из всех устаревших слов и бесконечного перечисления названий городов и имен героев Уна выбрала именно этот безумно честолюбивый отрывок. Но Марк подумал, что сможет догадаться почему. Именно потому что Вергилий считался лучшим, вершиной, чем-то, что ты должен был знать, если вообще собирался знать что-нибудь. В школе они потратили на него бесчисленные часы. Было забавно читать его теперь, сидя за детской партой.

Марк решил, что мог бы утверждать, что клочок бумаги принадлежит Уне, даже если бы не видел в ее руках книги, хотя слишком многое удивило его. Прилежные буквы строго переносились на бумагу, но почерк был округлым, детским, стоило же Уне допустить ошибку, как она яростно вымарывала ее. На полях она рисовала нечто похожее на увеличенные копии печатных литер в книге, хотя он не мог сказать наверняка — для практики или из озорства: Z, U, выписанные длинными, протяжными линиями, навязчиво щеголяли безупречными засечками, а иногда — птиц, деревья или человеческие лица.

Какое-то время Марк сидел, читая знакомые слова, но дневной свет понемногу гас, а в сумерках он уже с трудом различал строки. Он положил листок на место и засунул книгу обратно, гадая, поймет ли Уна, что он брал ее, и не вспылит ли снова. Он надеялся, что нет, потому что хотел спросить ее, что она об этом думает, и узнать, правильны ли его предположения. Он не был уверен в этом после первого прочтения.

Марку хотелось, чтобы она, чтобы они вернулись.

Он встал и снова пошел по тропинке, но на сей раз не стал медлить у обочины дороги, а направился прямиком в Волчий Шаг. Поняв, что делает, он заколебался, но только на мгновение. Почти стемнело, он натянул шапку до самых бровей, и было трудно поверить, что такое тихое местечко может быть опасным. И все же на ходу Марк испытывал странное растущее чувство срочности, безотлагательности; отправиться на их поиски казалось важным.

В конце концов он наткнулся на Сулиена, который шел из города один и как раз оглянулся назад.

— Привет, — сказал Марк. — Где Уна? — И только тогда его поразило лоснящееся от пота лицо Сулиена, разукрашенное синяками.

Сулиен смутно заметил, что Марк слегка побледнел при виде кровоподтеков. Они явно произвели на него впечатление. Драматичный вид, нечего сказать. Поняв это, Сулиен даже испытал какое-то идиотское удовольствие.

— Привет, — сказал он.

— Что с тобой? — запинаясь, произнес встревоженный Марк. — Неважно выглядишь. Может, присядешь или… или…