Граждане Рима - читать онлайн книгу. Автор: София Мак-Дугалл cтр.№ 19

Он любовно озирал утративший былое великолепие дом. Свет отвесно падал сквозь проем крыши в мелкий бассейн. Окружавшие яркое пятно стены оставались в тени, темнота и знакомое чувство скрывали изъяны стенной росписи. Марк подумал было, что возвращение в родительский дом может повлечь новый всплеск тоски, но эта бесцветная субстанция повсюду была одинакова.

Дворецкий пошел к машине за вещами, а Варий и Гемелла спустились в холл поприветствовать его. Гемелла поцеловала его в щеку. Когда она отступила назад. Марк подметил напряженный взгляд, которым обменялись супруги, и подавил легкую вспышку разочарования. Он надеялся, что уж они-то защищены от влияния окружавших его тревоги и беспокойства. Он рассказал им о прочувствованном монологе Макарии.

— Я выгляжу глупо только во дворце, потому что мне там скучно, — сказал он. — И шея у меня вовсе не торчком.

Варий и Гемелла рассмеялись, хотя и несколько нервно. Марк заметил, что после обмена взглядами исподтишка они избегали смотреть друг на друга. Они слегка напомнили ему родителей после ссоры, и Марк посетовал на себя, ведь Варий и Гемелла никогда не ссорились. Наверное, потому, подумал он, что женаты еще совсем недавно.

Он прошел в кабинет, где бумаги Лео были разбросаны по письменному столу и черным сундукам под мраморными бюстами его деда и двоюродных дедов. Марк мрачно подумал о том, что надо заказать бюст отца, хотя мысль, что мраморный отец будет все время следить за ним, не пришлась ему по душе.

Дворецкий догнал его и спросил:

— Подарок от вашей кузины, сэр, — и Марк понял, что все еще держит плетеную коробочку с нугой.

— Да, — ответил он, — а что, выбросить?

— Зачем же, — укоряюще сказал дворецкий. — Вашим гостям может понравиться. Разрешите положить на блюдо.

— Хорошо. Или можешь взять себе.

Марк передал коробочку дворецкому и не стал дожидаться, как он решит с ней поступить. Пройдя к себе в спальню, он бросился на синее постельное покрывало.

Затем пошел в небольшой храм, посвященный Ларам, в центре дома и — в память о родителях и потому что его самого не было дома почти месяц — преклонил колени перед маленькими серебряными изображениями танцующих юношей и девушек, накрытой вуалью богиней домашнего очага, налил немного вина и поставил перед ними. На миг он нашел некоторое утешение в обряде, словно за домом следила какая-то милосердная сила. Потом он заметил дырочку — там, где крохотный драгоценный камень должен был красоваться на рукаве одного из плясунов, и мгновенно и бесповоротно почувствовал, что хрупкий смысл, который он придавал пляшущим фигуркам, куда-то улетучился и наверняка никогда не вернется. Куколки, подумал он с внезапным презрением: я притворяюсь, что кормлю куколок. Почему все стремятся сделать все таким ребячливым? Еще какое-то время он простоял на коленях, с неприязнью и жалостью глядя на плясунов, потому что они продолжали все так же радостно прыгать, не подозревая, что кто-то видит их насквозь.

За ужином говорили о самых обыденных вещах, и все же чувство подавляемого беспокойства то и дело давало о себе знать: оно исходило от Вария и Гемеллы и сообщалось Марку. Хотя супруги перестали обмениваться взглядами, Марк чувствовал, что они каким-то образом взвешивают и оценивают каждое его слово: особенно когда разговор зашел о более серьезных вещах, как, например, Академия в Афинах, которую Марк, как предполагалось, начнет посещать с будущего года. Постепенно он понял, что их волнует нечто большее, чем атмосфера утраты и уж тем более ссора. Марк подумал, уж не худо ли дело с завещанием, может быть, родители оставили долги? Его самого это не очень заботило.

Позднее он услышал, как они говорят в кабинете, причем такими приглушенными голосами, что он не сомневался, что речь о нем. Не в силах больше выносить этого, Марк настежь распахнул решетчатую дверь. Варий с Гемеллой сидели рядом на скамье черного дерева и одновременно обернулись с виноватым видом, когда он вошел. Бумаги как ветром сдуло, и сласти Макарии кучкой лежали на стеклянном блюде с эмалями.

— В чем дело. Варий? — спросил Марк. — Неужели ты думаешь, что я ничего не заметил?

Наступило молчание.

— Меня лишили наследства? — спросил Марк, пытаясь подбодрить себя.

— Варий! — внятно и настойчиво произнесла Гемелла.

— Речь не о завещании, Марк, — сказал Варий, уже увереннее. — Дело в другом.

Марк почувствовал, что все в комнате, включая его самого, застыло в полной неподвижности.

— Не сердись, — умоляющим тоном обратилась к нему Гемелла.

— Мы думали, тебе будет тяжело вернуться, не будь у нас такой причины, как эта, против которой не возразишь….

— Да? — сказал Марк, услышав в своем голосе резкость, неприятно напомнившую ему отца в худшие минуты. — Так что же это такая за причина? В чем она?

— Нам нужно кое-что тебе сказать.

— Понятно, — сказал Марк уже другим тоном. Он сел лицом к супругам.

— Прости, Марк, — сказала Гемелла. — Речь не о завещании твоего отца, а о праве наследования. Но сначала я должна задать тебе один вопрос. Ты хочешь быть императором?

Марк быстро посмотрел на дверь и начал чертить пальцем узоры на столе.

— Так хочешь или нет? — не отставала Гемелла.

Марк следил за своей рукой.

— Нет, — коротко ответил он.

Варий и Гемелла переглянулись.

— Плохо, — сказала Гемелла.

— А мы надеялись, что ты им будешь. Теперь нам будет не хватать этой надежды.

Марк резко встал, повернулся к двери и смущенно произнес:

— Извините, я не хочу думать о…

— Придется, — сказал Варий. Марк вспомнил, что сказал Фаустусу, и замолчал. Пройдя обратно к своему креслу, он медленно опустился в него.

— Ты хоть понимаешь, что только что сказал? — спросил Варий. — А я-то думал, все Новии хотят власти, кроме, может быть, твоего дяди Луция.

— Знаю, — сухо сказал Марк и посмотрел на бюст двоюродного деда, тяжелые веки, мягко нависшие над белыми глазницами. — Это скверно, — сказал он, обращаясь к предку.

— Почему ты так говоришь? — продолжал допытываться Варий. — В конце концов, это семейная профессия.

Он улыбнулся, но Марк заметил, как пристально они с Гемеллой наблюдают за ним. Гемелла сидела, тесно обхватив руками колено.

— Когда я заговариваю с дядей о том, что может случиться, он отвечает мне: «Все не так просто», — неторопливо ответил Марк. — Или так говорит Друз. Не то чтобы я не верил им. Но как иначе узнать, правильно ли я поступаю? Наверное, это всегда будет казаться мне слишком сложным. Разве что я… или кто-нибудь еще… кто займет это место. — Ему показалось до странности неприятным употреблять слово «император» применительно к себе. — Возможно, тогда вы будете думать только о том, как бы оказаться при дворе. Отец… — Марк запнулся, потому что мысль об отце словно лишила его сил продолжать. — Вы знаете, как многое он хотел сделать. Но, может быть, дядя тоже когда-то был таким, не знаю.