Граждане Рима - читать онлайн книгу. Автор: София Мак-Дугалл cтр.№ 107

Марк схватил куртку, под ней оказалась иссиня-серая шапка, которую подарила ему Уна. Он судорожно, торопливо складывал вещи в рюкзак, но тут словно забыл, что делает, и спокойно, внимательно посмотрел на шапку, словно это было произведение искусства. Надевать ее он не стал. Аккуратно сложив, он положил ее, совершенно ненужную, в карман рюкзака.

Усевшись перед серыми экранами, Лал видела, как он быстро прошел мимо лифта к одной из ближайших лестниц, выбрался на тропу и свернул с нее в буковую рощу.

Но на вершине холма, уже невидимый Лал, Марк остановился. Внизу перед ним лежало большое пустынное пространство, размежеванные участки холодной травы, усыпанные тощими овцами. Он стоял на краю поля, прикусив губу. Он как бы увидел себя на расстоянии, движущуюся цветную точку, крохотное, но отчетливо различимое живое пятно на горном склоне. С воздуха или даже просто наблюдая из долины, любой заметил бы его, как только он выйдет из-под прикрытия деревьев. А если он станет пробираться лесами, отыскивая другой путь на юго-восток, сколько времени это займет?

Открывшийся перед ним простор сначала взбодрил его. Но теперь он же приковал его к месту. Идиот, подумал Марк. Это было дальше, чем ему представлялось, конечно, ведь он же не мог идти по прямой через горы.

И он позволил имени Уны стучать у него в висках, подстраиваясь к его шагу тем громче и яростней, чем дальше он уходил от нее. Он принялся думать, как неправильно все это — не только потому, что он не увидит ее снова, но и потому, что им довелось встретиться в последний раз именно так — после неудачного поцелуя, когда она была такой кроткой и бессловесной, словно совершенно другой человек. И что она делает сейчас, что станет делать, что почувствует, узнав, что он ушел?

Он просто стоял, забыв о том, что должен присматриваться, прислушиваться! Внезапно Марк представил, как кто-то беззвучно подходит к нему сзади, увидел его так отчетливо, словно не тот, другой, а он сам был убийцей. Марк обернулся. Но ничего не увидел.

Мысль вернуться он отбросил начисто. Иди же, иди, понукал он себя — и не мог.

А за две мили к северу маленькая группа людей знала, где он сейчас. Они отпустили его достаточно далеко, чтобы не сомневаться, что он вне поля зрения камер, вне пределов слышимости и помочь ему не может никто. Они знали, что сначала Марк прошел по ущелью на восток, потом свернул к югу, знали, когда он остановился. И только тогда тронулись с места.

Надо найти какую-нибудь зацепку, чтобы вернуться, подумала Уна. И немедленно — пока хватает сил, нечего ждать, что станет лучше, не станет.

И она цеплялась снова и снова, пока наконец не встала, выпрямившись, как подобает, и не пошла по ущелью обратно к домикам, с бесстрастным, как ей казалось, ничего не выражающим лицом.

Не дожидаясь, пока застывшие в глазах слезы высохнут, она одним ловким движением утерла их. Они так долго стояли в глазах, что, казалось, она и не плакала вовсе, и то, что она сделала, могло быть продиктовано простым стремлением к опрятности. Она тщательно вытерла лицо, как умывающаяся кошка.

Кроме того, у нее было чувство, что она все разрушила. Она никак не могла придумать, как вернуть себе уверенность, или только пообещать себе, что, сделай она это, все сразу наладится. Она не могла решить даже, чего она хочет — быть с Марком или остаться в колонии. Теперь ей хотелось только одного — потянуть время.

Она никого не хотела видеть и в то же время чувствовала, что больше не может оставаться одна. Можно было, скажем, разыскать Сулиена и помочь ему, что бы он ни делал, ничего не объясняя. С мягким удивлением она обнаружила, что думает и о Лал тоже — можно было пойти к ней, посидеть среди ее настенных росписей, помочь с расписанием и дать ей волю поговорить о Сулиене. Но Лал умела выуживать из людей то, что у них на уме, ей нравилось это, она была слишком опасна.

Конечно, она и сама умела выуживать из людей то, что у них на уме, но это было совсем другое. И единственное, что она могла сделать сейчас для Марка, было побродить по колонии, проверяя и прислушиваясь. По крайней мере, она могла сделать это, хотя ей вовсе не хотелось знать, что чувствуют люди.

Сразу за домиками, на склоне, Уна увидела Даму, который яростно тянул за веревку, перекинутую через молодую ветвь, при этом безостановочно крутя руками. Правый конец веревки он обмотал вокруг пальцев и запястья, схватить его он не мог.

Уне захотелось узнать, видел ли он возвращавшегося Марка, но в любом случае было хорошо встретить кого-нибудь не слишком назойливого. Она не сомневалась, что ей удастся приветливо сказать: «Эй, что это ты делаешь?» — без приметной дрожи в голосе или лице.

— Сулиен сказал, что мне надо почаще делать упражнения вроде этого. Чтобы развивать мышцы плечей. Здорово помогает.

И все же он остановился и с неприязнью снял обмотанную вокруг пальцев веревку.

— Глупо, наверно, выглядит. Будто я тягаюсь с деревом.

— Ничего не глупо.

Но Дама не стал возобновлять своих упражнений и вместо этого пошел рядом с Уной.

— Ты в порядке? — спросил он. — Больно у тебя вид какой-то несчастный.

Это был удар ниже пояса; Уна не подготовилась к неожиданным проявлениям симпатии. Застигнутая врасплох вопросами Дамы, она ответила:

— Нет.

— Нет? А мне кажется, да.

Он хотел бы утешить Уну, но не знал наверняка, как сделать это лучше, и боялся, что невольно заставит ее сказать про Марка что-нибудь, чего ему отнюдь не хочется слышать.

— Все прекрасно! — Но Уна поняла, что этого мало, что, если она ограничится сказанным, все ее притворство пойдет впустую. — Просто… устала.

— Ну, в порядке, так в порядке, — натянуто улыбнулся Дама. — И я не выгляжу глупо.

— Нет, не выглядишь, — нетерпеливо вздохнула она, будто он не может понять такую простую вещь, но реплика Дамы еще больше вывела ее из равновесия. — А что?

— Дело в том… — замурлыкал Дама, — сначала ты привыкала к мысли, что должна убежать, должна спасти Сулиена, прийти сюда, а теперь?..

Уна перевела дыхание, чувствуя, что понемножку расслабляется, впадает в какое-то безвольное невеселое состояние, что она слишком устала и ей даже легче, что Дама ни словом не упомянул о Марке. Теперь она уже не так внимательно следила за своим голосом.

— Я… да, я думала, что делать дальше.

И это была правда: связанные с Марком страдания, казалось, переполнили чашу, пропитали собой все. С тех пор как он оставил ее, Уна только и думала: что же мне делать, для чего я вообще существую?

— Ты можешь остаться и помогать нам. — Уна терпеливо кивнула. — Только этого мало, — сказал Дама.

— Ох, да… — Уна подумала, что Даму оскорбляет выражение ее лица. — И мне так кажется.

Какое-то время они шли молча, наконец Уна шепнула: