Любовь среди рыб - читать онлайн книгу. Автор: Рене Фройнд cтр.№ 27

Фред проплыл большой круг по Эльбзее. На гладкой поверхности воды отражались освещенные вершины скал, облака, темный лес. Фред вел по воде борозду, которая снова смыкалась за ним. Хорошо, что на воде не остается следов, подумал он.

Сидя на мостках, чтобы просохнуть, он думал о Маре, и его грудь вздымалась. Он тосковал по Маре. Мара.

В тот вечер Альфред Фирнайс снова начал писать.

За четыре часа он написал восемь длинных стихотворений. Выпил стакан воды, отдышался перед хижиной, а потом еще два часа переделывал стихи.

Он выпил стакан вина, свернул сигарету, еще раз перечитал стихи.

Годится, подумал он.

Может быть, это даже по-настоящему хорошо.

Элизабет Хальбиг полночи была не в ладах с самой собой. Она была разгневана, да к тому же в печали, в отчаянии, она ругалась и ревела. А потом заснула как убитая.

Теперь, на заре, она точно знала, что делать. Она не станет писать по электронке, она позвонит. Да. Прямо сейчас.

— Алло, — сказала Элизабет, — это Лизи. Я больше не могу. У меня больше нет сил это терпеть… О’кей, через час.

У нее никогда не бывает времени, когда ей звонишь, подумала Элизабет-Лизи. Во всяком случае, для меня. Она достала договор из выдвижного ящика ночного столика. Договор, с которого и начались все неприятности. Он был вставлен в прозрачный пластиковый файлик. Договор был написан от руки. Хотя она знала содержание дословно, она перечитала его еще раз.

ДОГОВОР

между Сюзанной Бекман (заказчица) и Элизабет Хальбиг (исполнительница)

1) Цель договора — подвигнуть автора, Альфреда Фирнайса, к сочинению стихов.

2) Срок исполнения договора — десять дней. Этот срок может быть продлен по договоренности.

3) Исполнительница получает фиксированную сумму из расчета 100 евро в день, а также возмещение расходов на поездку (деньги на бензин, на ночлег).

4) В случае, если вышеназванный автор напишет двенадцать или более стихотворений, исполнительнице полагаются премиальные из расчета 50 евро за каждое стихотворение.

5) Исполнительница обязуется сохранять втайне этот заказ и личность заказчицы.

6) Заказчица обязуется признавать псевдоним исполнительницы (Мара) и не выдавать ее истинную личность.

Берлин, 8 июля, подписи

И зачем я только подписала это, думала Лизи. Но они так много и так хорошо говорили на маленькой террасе Сюзанны на крыше, где сидели между лавровым деревцем и кустиками розмарина прямо в небе над Берлином. Ладно, я немного подвыпила, думала Лизи. Отговорка, которая никогда не проходила с ее мужем, уже давно бывшим.

Как бы то ни было, я сопротивлялась, думала Лизи и смотрела из окна на коров, жующих свою жвачку. Я ей так и сказала: «Сюзанна, это самая бредовая идея, какую я слышала в жизни».

— Сюзанна, это самая бредовая идея, какую я слышала в жизни.

— У него депрессия. Или он перегорел. Или и то, и другое, — сказала Сюзанна. — Знаешь, Лизи, надо смотреть на это так: ты при этом спасаешь человека!

В этот теплый июльский вечер Сюзанна рассказала Лизи все, что знала об Альфреде Фирнайсе: о его юности в Вене, о его матери в доме для престарелых, о его бывшей подруге Шарлотте, телевизионной ведущей, которую Лизи, естественно, знала, поскольку не так давно минуло время, когда ее дочка смотрела детский канал. О нездоровой зависимости Альфреда от вина. О захламленной квартире и о мании уборки, которая охватила его в хижине. О его чудесных стихах. От которых она сама была в зависимости. В первую очередь в финансовой.

— У нас был такой успех с двумя сборниками его стихов, что я даже зазналась. Но не создала никакого запаса. Я расслабилась и позволила себе выпустить несколько книг, про которые знала, что они хотя и хороши, но никто их не купит. А потом внезапно поступили дополнительные требования по налогам, и это совпало с предоплатой будущих налогов.

— Попроси у брата, — сказала Лизи. — Он ведь богатый.

— Мой брат такой же банкрот, как и я, — возразила Сюзанна. — Он посадил на мель и профукал дело нескольких поколений. Я-то, по крайней мере, потеряла только свой собственный труд.

Лизи никогда еще не видела Сюзанну такой убитой.

— Дело всей моей жизни идет ко дну, — то и дело повторяла та. И, мол, оба ее сотрудника, и все авторы тоже пойдут ко дну. — Мой банковский консультант только и твердит, что про кризис и про тиски, — рассказывала издательница. — Мне приходилось очень сильно сдерживаться, чтобы его не ударить.

В качестве действия-заменителя она сделала большой глоток просекко и с хрустом разгрызла еще две хрустящие палочки.

— Если я издам новую книгу Альфреда Фирнайса, мне дадут какой угодно кредит.

— Это самая бредовая идея, какую я слышала в жизни, — повторила Лизи. — Кроме того, это не сработает, потому что именно такие вещи не так-то просто действуют. И ты знаешь это не хуже меня.

Сюзанна опять раскусила две хрустящие палочки.

— И, пожалуйста, прекрати так громко хрустеть. Это меня нервирует!

— Это хрустяшки из полбы, — извиняясь, ответила Сюзанна.

— Они нервируют меня вдвойне!

Лизи чувствовала, что на нее давят. «Ты меня давленизируешь», как говорила ее дочка в детстве.

— А ты не пробовала обратиться с этим в эскорт-агентство? — спросила она.

— Я думала об этом, — призналась Сюзанна. — Но ты представляешь, во сколько это обойдется?

— Ага, выходит, я — дешевое решение проблемы!

— Да нет же! Но тамошние женщины — какой у них уровень! Куда им до тебя! Пожалуйста, Лизи!

— Ты меня давленизируешь! — сопротивлялась Лизи.

Сюзанна вздохнула и положила обратно в банку только что взятые оттуда хрустяшки.

— Ну, не сердись, Лизи. Ты права, это идиотизм. Но я просто не вижу другого выхода. Это был жест отчаяния. Я подумала, а вдруг это доставит тебе удовольствие. Быть, так сказать, последним шансом.

Вот опять типично для Сюзанны, подумала Лизи. У нее просто дар снимать давление в нужном месте. Причем все давление сразу. Тогда тебя просто втягивает вакуум, и ты делаешь то, что ей надо, уже не замечая этого.

— Тогда продолжим наслаждаться приятным вечером здесь, — вздохнула Сюзанна. — В последний раз, может быть, потому что эту квартиру я тоже больше не смогу себе позволить.

На следующей бутылке просекко уже Лизи набивала себя хрустяшками. Хрустяшками из полбы. Чем только она не занималась в последние годы! То сальса, то самба, то body-workshop, то буддийские медитации, то карма и дхарма, то краниосакральная терапия, то пилатес, то характерный танец, имажинация, импровизация, природные духи-I, природные духи-II, цветочная терапия Баха, аюрведа, голосовой тренинг, дыхательный семинар, театр угнетенных… Почти ничто человеческое было ей не чуждо и мало что из божественного. Все это расширяло ее горизонт и опустошало кошелек.