Коварство - читать онлайн книгу. Автор: Елена Арсеньева cтр.№ 41

У Самсона слово никогда не расходилось с делом. А поскольку сердце его было исполнено злобы, он выбрал ну очень изощренный способ мести: пошел в леса-поля, поймал триста лисиц, связал их хвост с хвостом, привязал по факелу между двумя хвостами, потом он зажег факелы и пустил зверей на поля филистимлян. И выжег таким образом и копны, и несжатый хлеб, и виноградные сады, и масличные.

В общем, сделал он то, что сделал, да и вернулся домой, совершенно не заботясь о том, что будет. А может, Самсон полагал, что филистимляне увенчают его лавровыми венками?

Нет, последнее ему точно не грозило. Одна мечта была у филистимлян – прикончить негодяя, который уничтожил плоды их трудов, обрек их вместе с семьями на голод и нищету.

– Кто это сделал? – разносились со всех сторон возмущенные крики. – Кто? Почему?!

– Самсон, – был угрюмый ответ. – Тот самый Самсон из Цоры, которого в Фимнафе бросила жена. Вот он и озлобился на нас.

Филистимляне знали, что прикончить силача не столь просто, как хотелось бы, но сердца их так и пылали местью… и они не придумали ничего другого, как… поджечь дом отца Сулы.

И в этом огне сгорели и она, и ее новый муж, и бывший тесть Самсона, и все их домочадцы.

Узнав о трагедии, Самсон явился в Фимнаф, перебил там всех, кого мог, а остальных филистимлян из ближних городов вызвал на бой в ущелье скалы Етама. Подтянулось туда огромное войско, которое навело на иудеев такой ужас, что они начали рвать на себе волосы и готовы были уже на все, чтобы избавиться от таковой напасти. Конечно, самым простым способом было – выдать Самсона. Поэтому аж три тысячи человек из Иудеи собрались и пошли к ущелью скалы Етама, чтобы уговорить Самсона сдаться, рассудив: спасет ли грядущий мессия их от филистимлян когда-нибудь или нет, неведомо, но сейчас им уже плохо приходится из-за него.

Простим им, маловерам…

Словом, пришли иудеи к ущелью и сказали Самсону:

– Мы пришли связать тебя, чтобы отдать филистимлянам.

Самсон не собирался сражаться с соплеменниками. Поэтому он прикинулся смиренником и сказал:

– Поклянитесь мне, что не убьете меня.

– Нет, – ответили ему, – мы только свяжем тебя и отдадим в руки филистимлян, а умертвить не умертвим.

Он вздохнул и покорился.

Иудеи связали его двумя новыми веревками и повели, словно жертвенного козленка, из ущелья – сдавать своим врагам и угнетателям.

И вот довели Самсона до селения Лех. Филистимляне с криком ярости встретили его, готовые уничтожить. Но в это мгновение Всевышний счел, что настала пора пустить в ход ту силу, которой был наделен Самсон, чтобы выполнить свое жизненное предначертание. Поэтому случилось то, о чем на скрижалях записано следующим образом: «Сошел на него Дух Господень, и веревки, бывшие на руках его, сделались, как перегоревший лен, и упали узы его с рук его. Нашел он свежую ослиную челюсть и, протянув руку свою, взял ее, и убил ею тысячу человек. И сказал Самсон: челюстью ослиною толпу, две толпы, челюстью ослиною убил я тысячу человек. Сказав это, бросил челюсть из руки своей и назвал то место: Рамаф-Лехи. И почувствовал сильную жажду и воззвал к Господу и сказал: „Ты соделал рукою раба Твоего великое спасение сие; а теперь умру я от жажды, и попаду в руки необрезанных“. И разверз Бог ямину в Лехе, и потекла из нее вода. Он напился, и возвратился дух его, и он ожил; оттого и наречено имя месту сему „Источник взывающего“, который в Лехе до сего дня. И был он судьею Израиля во дни филистимлян двадцать лет».

Итак, начало истреблению филистимлян было положено. Однако высшие небесные силы зачем-то дали обреченному на уничтожение народу двадцатилетний тайм-аут. Теперь филистимляне и иудеи сторонились друг друга. Раньше они все-таки пытались как-то уживаться и даже роднились-женились, но теперь вели себя как откровенные враги. Самсон засел в Цоре и исполнял там свою роль судьи-миротворца. О том, как он именно это делал, воспоминаний не сохранилось. Однако в Ветхом Завете говорится, что «Дан будет судить народ свой… Дан будет змеем на дороге». Имелись в виду как раз времена судьи Самсона, который принадлежал к потомкам Дана.

Змей на дороге… Звучит внушительно, что и говорить. Праотец Иаков выразился на эту тему так: «А он подобен змею: оба живут одиноко, у обоих вся сила в голове, оба мстительны, оба, умирая, убивают врагов».

Ну что ж, Самсон вполне соответствовал образу! Он и в самом деле жил один, и если и не отличался глубокой мудростью, то, во всяком случае, держал филистимлян в страхе. Рассказывают, что, когда на Самсона сходил «Дух Господень», он обретал такую силу, что, поднимая две горы, высекал из них огонь, как из кремней. И еще – делая один шаг, преодолевал расстояние между двумя городами.

Филистимляне более не дерзали совершать против Самсона вылазки, подобные той, которая произошла в Рамаф-Лехи, однако только и думали о том, чтобы изловить и уничтожить Самсона. Думать-то они думали, однако воплотить мечты в жизнь было не так просто: все же он был не только силен, но и осторожен и хитер. Однако имелась у него слабость, которой просто грех было не воспользоваться его врагам. Слабость сия звалась – женщины.

До поры до времени Самсон и правда был осторожен, однако иногда эту осторожность терял. Все дело в том, что ему не нравились соплеменницы. Ну вот не влекли его кроткие иудейские красавицы с их опущенными долу глазами и склонностью непомерно полнеть немедленно после выхода замуж! Девицы стерегли свою девственность, аки дракон – сокровища, а на мужних жен и смотреть не хотелось… Да и вообще, ноблесс оближ (такого выражения, понятно, Самсон не знал, однако смысл его понимал – положение обязывает, что да, то да!), неуместно как-то СУДЬЕ пускаться во все тяжкие среди тех, кого он судит. Так что Самсон изредка позволял себе «оторваться» на стороне – на чужой, значит, стороне, в городах филистимских, куда он проникал украдкой под видом скромного странника, а там находил себе блудницу и получал от нее то, что хотел. Правда, действовал с опаской – никогда к одной и той же даме не хаживал.

Но вот как-то появилась в Газе одна представительница древнейшей профессии, к которой Самсон сделался, можно сказать, неравнодушен. Ее он навестил не единожды, а главное, собирался к ней снова.

Прознали о том филистимляне и решили устроить Самсону ловушку. Дали ему спокойно войти в город, закрыли ворота, а около них поставили засаду. Напасть на Самсона решили утром, когда он, умиротворенный и обессиленный, пойдет от блудницы. Однако замысел сорвался потому, что Самсон проснулся не утром, а в полночь, тогда и пошел себе из Газы. Стражи и участники засады мирно спали около городских ворот, видя, наверное, во сне грядущую славную победу над Самсоном. Это был блаженный сон, который, увы, не сбылся и сбыться не мог, так как Самсон, завидев такое количество вооруженных людей, сообразил, что пришли они по его душу. Сила его была с ним, а потому скоро около того места, где прежде были ворота, остались только трупы незадачливых сторожей и их подручных.

А что же случилось с воротами? Они исчезли, исчезли бесследно… И только некоторое время спустя их обнаружили на вершине горы неподалеку от Хеврона. Самсону было приятно лишний раз продемонстрировать «необрезанным» свою силищу!