Рецепты идеального брака - читать онлайн книгу. Автор: Мораг Прунти cтр.№ 42

Я хотела, чтобы мой Майкл вернулся. Не сам человек — он был настолько далеким, что мог быть и мертвым, — а мечта о нем. Мечта о дерзком, привлекательном молодом влюбленном, с яркими синими глазами и черными, черными кудрями. Я хотела закрыть глаза и увидеть себя в мягком лавандовом платье на травянисто-зеленом холме и моего любимого в дымке передо мной; его глаза в солнечных лучах сияют сапфировыми бликами, чего довольно, чтобы покорить девичье сердце. Я хотела вернуть свежие, яркие краски своей молодости, которые дарили мне мои мечты о любви.

Скоро я состарюсь, и все поблекнет.

Приятие — это первый шаг на пути к безусловной любви

Оладьи боксти

Очисти и натри несколько крупных картофелин, затем помести эту массу в решето и выжми из нее воду, но не настолько, чтобы масса была совершенно сухой. На каждую чашку тертого картофеля приходится чайная ложка соли и от четверти, до половины чашки муки. Мне нравится класть поменьше муки, потому что я не люблю, когда тесто слишком густое, но мука является связывающим компонентом, поэтому чем меньше ты ее насыпешь, тем сложнее будет печь оладьи. У них есть отвратительное свойство — они прилипают. Добавь такое количество молока, чтобы оладушек падал с ложки, а не стекал с нее. Нагрей свиное сало или жир на железной сковороде, пока она не задымится, и обжаривай оладьи с двух сторон до образования темной коричнево-золотистой корочки.

Прошлой ночью я чуть дом не спалила, когда жарила эти чертовы оладьи боксти. Жир со сковородки разбрызгивался! Могла ли я придумать какое-нибудь более опасное блюдо для приготовления поздно ночью, когда я была на грани нервного срыва, как сейчас? Что должна приготовить женщина, когда ее муж после восьми месяцев брака грозится уйти от нее?

Я говорю себе, что это просто для работы, но в глубине души я надеюсь, что аппетитный запах жарящихся до золотистой корочки оладушек заставит Дэна нетерпеливо спуститься по лестнице, чтобы устроить позднюю дегустацию. Так он всегда делал, вваливался на кухню и сгребал оладушки с вершины аккуратно сложенной горки. Дэн считал, что все, что я готовила, было для него, и так же считали все, кто приходил ко мне на кухню, и меня это ужасно бесило. По крайней мере, я думала, что бесило. В ту ночь я уже не была в этом так уверена.

Это напомнило мне о бродячем котенке, которого я однажды подобрала на улице перед своим домом. Нам не разрешалось держать животных, поэтому я позвонила в организацию спасения домашних животных, чтобы его забрали. После того как спасатели уехали, я скучала по этому маленькому комочку и гадала, почему я не смогла все устроить так, чтобы оставить себе этого котенка. В течение нескольких последующих месяцев я испытывала это пустое чувство вины до того дня, когда, проходя мимо зоомагазина, я не осознала, что это было вовсе не чувство вины. Просто я хотела завести котенка. Я была одинока.

Сейчас, очевидно, все было куда более серьезно, но принцип остался тот же. Теперь, когда Дэн грозился уйти, я хотела, чтобы у меня был настоящий брак.

Короткий эпизод с Ронаном многое в моей голове расставил по местам, и мое отношение к мужу стало более ясным. Возбуждение, драма, учащенное сердцебиение, щекочущее кожу желание в конце концов были не для меня. Это приводило меня к слишком большому количеству ненужных отношений в жизни и было не более чем временной беспокойной динамикой. Когда твои чувства подвергаются испытанию, ты переполнена этой страстной уверенностью. Чем-то настолько сильным, что это сказывается на твоем теле. Твой желудок сжимается, тебя бросает в жар — и ты думаешь, что же это, если не любовь?

Открою тебе секрет, Тресса, есть такая маленькая вещь. Она называется «секс».

Это можно принять за проявление страсти, но, когда ты разберешься во всей ситуации до самой сути, ты поймешь, что это просто желание секса.

Это десятисекундное откровение разрушило мою идеалистическую фантазию о безумной страсти и заставило меня посмотреть на иногда однообразную, но всегда безопасную любовь замужней женщины другими глазами. Мне потребовалось тридцать восемь лет, чтобы дойти до этого десятисекундного откровения.

Может быть, я расплачивалась за то, что зациклилась на одном, забыв о другом.

Или, может быть, просто нужно было делать выбор. И в этом случае я выбирала Дэна.

Выбрать Дэна было легко и безопасно. Он был честным, на него можно было положиться, и он никогда бы не дал мне пропасть. Каким-то достижимым, будничным образом Дэн заставлял меня чувствовать себя хорошо. Я не всегда испытывала добрые чувства к нему, но я нравилась самой себе, когда была с ним. Он горой стоял за меня. В конце концов, это и было мне нужно. Ото было правильно.

И теперь я все это испортила своим глупым желанием быть «уверенной».

Ночью я не ложилась. Я продолжала готовить, а потом прикорнула на диване, оставив вокруг себя беспорядок. Должно быть, я заснула, потому что меня разбудило присутствие Дэна на кухне.

Дэн — высокий, широкоплечий мужчина, с крепкими мышцами. Обычно он шумит мягко и приглушенно, как звук завтрашнего грома. В это утро что-то клацало, металл стукался о металл, дверцы хлопали. Дэн определенно разогревал приготовленный завтрак, хотя было маловероятно, что он голоден. Даже несмотря на то что это была моя кухня, он имел неясное представление, где что находилось. При мысли об этом я улыбнулась и почувствовала нежность. Если я сохраню это чувство, все, может быть, будет нормально. Может быть, мне удастся выехать из этой беды на колеснице любви.

Хотя, на какой колеснице? Кого я пытаюсь обмануть? Тогда уж на скейтборде, но все равно стоило попробовать.

Я подловила Дэна, когда он взял оладушек с вершины горки. Мягким и солнечным голосом я сказала:

— Эй, дружище, руки прочь.

Дэн посмотрел на меня так, что я поняла — все пропало.

Больше не было невинного, покладистого, безобидного мужа, которым я его считала. Которого, как я считала, я могу позволить себе не любить, потому что он был неисчерпаемым источником невинного восхищения. Это же означало, что он все простит, ведь верно? Я была сложной и страстной, а он? Он был землей для Трессы, он возвращал меня к реальности. Кем ты считала Дэна? Глупым, никчемным дураком?

Вот как я с ним обращалась. И его взгляд говорил мне о том, что он это знал.

Он бросил золотистый кружок назад так, будто это была коровья лепешка, и отвернулся к сковородке.

Мне еще хватило нервов, чтобы почувствовать себя обиженной:

— Не нужно так.

Дэн уставился на меня из-под растрепанных волос. Его взгляд был тяжелым и не предвещающим ничего хорошего. Непроницаемым. Он выглядел так, будто не спал всю ночь. Во мне одновременно проснулись тревожность и желание.

— Как так?

Дэн открыто шел на конфронтацию. Я попыталась растопить лед игривостью и легкостью. Пережить эту неприятность мягко, весело. А он отвечал мне злобой.