Лик Сатаны - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Мельникова, Георгий Ланской cтр.№ 64

Представителю Всевышнего, сомнительному потомку гуцульского атамана, народ верил слабо, имелись и более вменяемые кандидаты. Даже в Черновцах, на родине Треуша, его считали шутом гороховым, о чем свидетельствовали комментарии в Интернете. Однако тот не унимался, бил себя в грудь кулаком, дрался с милицией и носил при себе, как Посейдон, стальной трезубец.

В конце концов у Саши разболелась голова. На душе было муторно, и даже во рту ощущался противный привкус, словно наелась чего-то протухшего. Она собралась было выключить Интернет, но последний видеоматериал заставил ее мигом обо всем забыть.

Саша охнула, прокрутила ролик назад и некоторое время пристально всматривалась в мелькавшие на экране лица. Затем скопировала ссылку и отослала ее Никите на электронную почту. Посидела минуту с отрешенным взглядом и следом отправила еще и эсэмэс: «Срочно зайди в почту!» Об отчете она окончательно забыла. В ожидании звонка она мерила шагами комнату, выходила на балкон и в сотый раз, наверно, выглядывала в кухонное окно. И когда ожидание стало вовсе невыносимым, Саша, пересилив себя, набрала Юлин номер.

Определив Юле боевое задание, Никита поехал сдаваться в полицию.

По большому счету ничего нового о стрельбе на трассе он не сообщил, однако полицейских это не волновало. На этот раз Миронова не было, и беседовать пришлось со следователем по фамилии Петросян, который внешне смахивал на известного комика, но оказался невообразимым занудой и служакой до мозга костей. Вместе с ним в кабинете находился некий тип в сером костюме, с унылым лицом и ранними залысинами над высоким лбом. Представиться он не пожелал, однако то и дело задавал уточняющие вопросы. Единственным положительным фактором в этой беседе стало то, что полицейские показали снимки с камер, установленных вдоль шоссе, на которых было видно, что Юлькин «Кайен» преследовала старая «Тойота» с номерами, заляпанными грязью.

— Эти люди вам знакомы? — спросил неизвестный в костюме и выложил на стол перед Никитой несколько снимков, на которых довольно четко просматривались лица двух мужчин. За их спинами, на заднем сиденье виднелся кто-то еще, вот только лицо его настолько расплылось, что больше смахивало на светлое пятно — дефект на фотопленке.

— Честно говоря, в первый раз вижу, — сказал Никита и поинтересовался: — А что? Вы их до сих пор не арестовали?

— Спасибо огромное, Никита Александрович, мы вас не задерживаем, — сказал тип, а Петросян немедленно подписал пропуск.

Тип посмотрел на пропуск с сомнением, а затем вдруг сказал:

— Кстати, привет вам от Михаила Константиновича!

— От кого? — с глупым видом переспросил Никита, но Петросян кивком показал ему на дверь, мол, скорее уматывай, пока не передумали. Никита вздохнул, взял пропуск и вышел из кабинета.

В голове царил невероятный сумбур. События, лица, имена сотворили кучу-малу, и выудить из нее имя Михаил Константинович оказалось невероятно трудно. Тут еще от Саши пришло эсэмэс, чтобы он заглянул в свою почту. Это и вовсе его разозлило. Где он и где та электронная почта! Небось прислала открытку с розочками и танцующей улиткой. Впрочем, это скорее было в Светкином духе — засыпать его по любому поводу сладкими, как зефир, посланиями.

Правда, он тотчас забыл и о Сашиной просьбе, и о неведомом Михаиле Константиновиче, потому что на высоком крыльце ГУВД разыгралась настоящая драма. Давний его знакомец, псих с обостренным чувством справедливости, одетый в поношенную милицейскую форму старого образца, пытался пройти в дежурную часть. Его не пускали, выталкивали наружу, сорвали светоотражающий жилет и, кажется, отвесили пару оплеух. Когда тощего, нескладного раздрыгу с безумным взглядом вытолкали наконец за кованые ворота, он никуда не ушел, а сел неподалеку на решетку ограждения и с обиженным видом уставился в пространство. Никита подошел к нему и поздоровался:

— Привет, Кощей. Опять, что ли, морду набили?

Сумасшедший поднял голову. Бессмысленный взгляд остановился на Никите, в маленьких глазках промелькнуло нечто, похожее на узнавание, и Кощей вдруг скривился в неприятной гримасе.

— Я всего лишь исполняю свой долг, только люди жестоки по своей сути, — произнес он плаксиво, но голос его тут же окреп, а взгляд ушел в небо. — Никто не хочет работать, а солнце не всегда будет ярким. Каждый должен находиться на своем месте. Я на своем, ты — на своем. Все на своих местах. А когда место пустует, это нехорошо, совсем нехорошо!

Во вдохновенной речи этого тощего, в чем душа держится человека, несмотря на явное безумие, было кое-что вполне логичное. Действительно, если место пустует, разве это хорошо?

— Почему бы тебе не найти другое место для поисков справедливости? — спросил Никита. — Ведь лупят почем зря! Скоро последние мозги отшибут!

— Напрасно ты так! — укорил его Кощей. — Я дело делаю. Ты знаешь, сколько я делаю?

Он выпятил грязные ладони и растопырил пальцы.

— Вот сколько! Много!

— Молодец! — похвалил Никита. — Мэром тебя бы выбрать! За что на этот раз били?

— Ни за что! Меня часто просто так бьют. Ты напиши, как меня бьют ни за что! Президент увидит, всех под суд отдаст! Я ведь для людей стараюсь, а меня бьют и бьют. Сегодня ни за что били, недавно ни за что били. И еще недавнее ни за что били!

В голосе его слышалась обреченность. Никите стало жалко Кощея. По сути, для горожан он был не опасен. Ну, ходит по ночам, ну, машет черно-белой палкой, но никому зла не причиняет. И все-таки бьют его, издеваются и в психлечебнице долго не держат.

— Напишу! — пообещал Никита. — Не волнуйся! Ты ведь только хорошее делал?

— Хорошее! — горячо зашептал Кощей. — Только хорошее! Я ведь в патруль выхожу по ночам. По ночам страшно! Люди идут с работы, всем страшно, а тут я! Могу до дома проводить, у меня и свисток есть. Недавно женщину провожал, только она испугалась, а я просто свисток хотел ей показать. Полез в карман, а она как побежит!

— Ничего себе! — хмыкнул Никита, представив, что могла подумать бедная женщина, когда Кощей предложил показать ей свисток.

— Я очень был огорченный. У меня была огорченная душа, — частил тем временем Кощей. И Никита подумал, что ему, по сути, одиноко и не с кем поговорить.

— Может быть, я не семи пятен во лбу, но я же понимаю, что хорошо, что плохо! — продолжал изливать душу сумасшедший. — Когда водитель быстро едет на мост или через переход — это нехорошо. И когда женщина с работы идет одна ночью — тоже нехорошо! И когда старого человека из окна выбрасывают, совсем нехорошо!

Никита вытаращил глаза.

— Что ты сказал? Какого старого человека? Из какого окна?

— Не кричи! — поморщился Кощей. — У меня от крика голова болит. Я шел за женщиной. Она с работы сильно спешила ночью, хотел проводить, а потом она меня испугалась и пошла совсем быстро-быстро. Я кричу: «Не бойся! У меня свисток есть! Хочешь, покажу?», а она побежала. И знаешь, она не кричала. Испугалась меня, а кричать не стала. Наверное, я не такой страшный. Она в подъезд зашла и дверь закрыла. Там волшебный замок, я не открыл. А скоро наверху окно — бух. И тоненько так человек крикнул. Я голову поднял, а он уже вниз летит, и на козырек — хрясь! И двое, двое в окне. Я очень испугался, на стоянку побежал и стал на машины прыгать, чтобы сигнализация сработала, а охранник меня прогнал и ударил два раза. Вот сюда и сюда — по спине и по голове. А эти из дома вышли, сели в машину и уехали. Я до утра в кустах сидел, пока товарищи из полиции не приехали. Хотел показания дать, но забоялся. В нашей работе знаешь, как бывает? Скажешь, что видел, а тебе не верят. Мне никогда не верят, кладут в больницу и уколы делают — ужас какие болючие! А мне нельзя в больницу, потому что каждый должен быть на своем месте!