История руссов. Держава Владимира Великого - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Лесной cтр.№ 12

Работа наша, как это, очевидно, ясно для читателя, не представляет собой итогов многолетней работы, где все приведено в порядок и систематизировано. Нам приходится печатать, так сказать, на ходу, не дожидаясь подчас необходимой шлифовки, ибо лучше дать хоть нечто, чем ничего не дать. Обстоятельства не позволяют опубликовать труд в такой форме, как это хотелось бы («против рожна не попреши»).

Публикуемые нами очерки-главы не следуют порядку, а степени готовности к публикации.

Опубликовано, однако, уже порядочно, поэтому мы считаем необходимым подвести некоторые итоги уже в систематизированном виде, — отсюда предлагаемый конспект. Разумеется, в этом конспекте подчеркивается главным образом все новое, что исправляет, дополняет и разъясняет наши обычные представления.

1. Начало истории Древней Руси уходит в глубокую древность. Уже с первых веков нашей эры мы находим на землях, занятых восточными славянами, последовательный и связный ряд материальных культур, переходящих почти без перерывов в культуру Руси, уже записанную историей.

Если и имеются некоторые лакуны в археологических данных, то они быстро исчезают, и общая тенденция в накапливании материала именно в этом направлении совершенно ясна.

Можно спорить о последовательности, времени, взаимоотношениях этих культур, но что в первые века нашей эры, по крайней мере, на Среднем Днепре и верховьях Днестра и Буга сидели славяне, спорить не приходится.

2. Начало писаной истории Руси до́лжно относить к концу VIII в. С этого момента история дает связный ряд событий без больших пропусков, называя имена, места, рассказывая о событиях и (косвенно) давая даты. Самое раннее точное известие о «русинах» относится к 477 г. (нападение их на город Юваву, ныне Зальцбург).

3. Указать хотя бы приблизительно дату начала Руси не представляется возможным потому, что было две «Руси»: южная, Киевская, в области Днепра и Днестра, и северная, Новгородская, в области Ладоги и Ильменя. Их первоначальные истории были различными, изолированными, и следы их писаных историй имеются в различной степени сохранности. Правильнее поэтому будет рассматривать обе истории отдельно до момента, когда они слились при Олеге в один общий поток.

4. Писаную историю и Новгородской, и Киевской доолеговой Руси можно проследить вглубь до конца VIII в., однако и в предшествующие века имеются, так сказать, изолированные островки их истории, связать которые с непрерывной историей пока еще не представляется возможным. Однако не утеряна надежда, что найдутся промежуточные звенья и начало этих историй будет сдвинуто еще далее вглубь.

В сущности, этого еще никто не делал [34] , ибо только с опубликованием этой работы могут быть начаты вполне обоснованные и осмысленные поиски. Не искали уже потому, что были убеждены в том, что нечего искать.

5. Совершенно новую страницу доаскольдовой Руси открывает недавно найденная «Влесова книга» («дощечки Изенбека»), летопись, написанная на дощечках, почти наверное, языческими жрецами. Текст, однако, до сих пор еще полностью не опубликован, не прочтен и сам источник, не исследован в отношении его достоверности. «Влесова книга» говорит о событиях, по крайней мере, лет за 300–400 до Аскольда, есть даже даты, но как их перевести на наше времясчисление — не выяснено. Ввиду всего этого мы этот период пока не разбираем.

6. Уже первые проблески писаной истории застают обе Руси в виде вполне сформировавшихся государств, с их собственными династиями (в новгородском отмечено восемь поколений до Буривоя), они заключали наступательные и оборонительные союзы, различные договоры, воевали, мирились и т. д.

Перед нами в обоих случаях далеко ушедшие в сформировании классового общества государства, с довольно высоким состоянием материальной культуры, с собственными, достаточно развитыми ремеслами, с международной торговлей и т. д. Восьмой век, по-видимому, мало отличается в этом отношении от девятого, когда мы застаем обе Руси в уже достаточно феодализированном виде.

Представления Шлёцера и других, что восточные славяне VIII и IX вв. были дикарями, в своем образе жизни подобными зверям и птицам, с точки зрения современной науки могут быть названы просто дикими, исключительно невежественными.

7. История захватывает Новгородскую Русь в конце VIII в. отстаивающей в лице князя Буривоя свою самостоятельность от варягов, по-видимому, скандинавов. После длительной борьбы варяги все же захватили Новгород, и Буривой бежал в отдаленную часть своих владений вне досягаемости варягов. Вот этот-то момент платежа дани варягам новгородцами и отмечен, надо полагать, первым русским летописцем.

Новгородцы, однако, недолго терпели гнет скандинавов, выпросив у Буривоя его сына Гостомысла, они подняли восстание и прогнали варягов (это летописью и отмечено). Началось долгое и славное княжение Гостомысла.

8. Нестор совершенно умолчал об этом княжении (упомянув только самый факт, глухо), и можно понять почему: он писал историю южной, Киевской Руси и история северной его не интересовала, к тому же это уводило его вглубь от его непосредственных задач. Что это было так, видно из того непреложного факта, что первым князем на Руси он считал Олега, Рюрика он русским князем не считает, ибо Новгород тогда русским государством не считался, а считался «словенским». Возможно, что Нестор и вовсе не упомянул бы Рюрика, если бы не сын его Игорь, о котором нельзя было не сказать, кто был его отцом. К концу жизни Гостомысл потерял всех четверых сыновей, и перед ним встал тяжелый вопрос о престолонаследии. Выбор его пал на Рюрика, внука от средней дочери его Умилы, бывшей замужем за одним из заморских князей. Желание его (в завуалированной форме — в виде сна-предвещения) стало известно всем и было встречено благожелательно.

По смерти Гостомысла начались, однако, неурядицы, кончившиеся соглашением северных племен о выборе общего князя. Колебались между следующими предложениями: 1) избрать князя из своей среды; 2) пригласить от дунайских славян; 3) из Киева, от полян; 4) пригласить из хазар; 5) избрать князя из заморских варягов. Одержало верх последнее предложение: выполнялось желание Гостомысла, и восстанавливалась старая славянская династия, но по женской линии.

10. При современном состоянии наших знаний теперь уже нельзя сомневаться в следующем: 1) призвание варягов — безусловно исторический факт, подтверждаемый тремя независимыми источниками — русскими типа Нестора, Иоакимовской летописью, мекленбургским преданием (см. ниже) [35] ; 2) «варягами» летописец называл не только скандинавов, но и вообще жителей западной части Балтийского побережья, в число их входили и западные славяне (что посылали за князем не к шведам, не к норвежцам и не к готландцам, явствует из летописи совершенно ясно): в данном случае речь могла идти только о западных славянах; 3) имена Рюрик, Синеус, как мы показали, славянские имена, а что мать Рюрика была славянка, дочь Гостомысла, ясно показано Иоакимовской летописью; 4) в 1840 г. француз Marmier записал при исследовании Мекленбурга местное предание, что у князя славянского племени ободричей Годлава три сына, Рюрик, Синеус и Трувор, отправились на Русь, прогнали других варягов и стали там княжить. Это свидетельство француза, не имеющего никакого отношения к спору о призвании варягов, показывает, что и по отцу Рюрик был славянин. Оказывается, «призвание варягов» отмечено с двух сторон: в русской летописи, т. е. в стране, куда пришел Рюрик, и народным преданием в Мекленбурге, т. е. в стране, откуда пришел Рюрик. Норманнская теория не имеет под собой решительно никаких оснований, — напомним, что ни один источник, письменный или сохраненный народной памятью среди народов германского корня на Западе, о призвании варягов ничего не знает, и это понятно: призвание касалось славянских, а не германских племен. Отстаивать норманнскую теорию может теперь только полный обскурант.