Крысиный Вор - читать онлайн книгу. Автор: Антон Орлов cтр.№ 147

Это была одна из его излюбленных наболевших тем. Суно вначале поддакивал, потом свел разговор на охоту в сурийских землях – про это слушать интересней.

Дирвен трясся в седле, ругая последними словами все на свете: и тупую лошадь, и дурацкую кривую тропинку, и своих придурков-спутников, и Самую Главную Сволочь, и рыжую сволочь, и сволочей из руководства Ложи, которые недостаточно его ценят, и мерзавку Щуку, и изменницу Хеледику, и весь подлый женский пол, вместе взятый, и ту чокнутую старую ведьму, которая прицепилась к нему напоследок в «Пьяном перевале».

– Не спеши, мальчик, не то счастье свое упустишь! Скоро, уже скоро в эту гостиницу придет великое счастье… – Облизнув дряблые сухие губы, она мечтательно закатила глаза и развела руками. – Это будет во-о-от такенное счастье, на всех хватит! Уж я-то своего не упущу… Кто знает, может, и твоя заветная мечта нынче сбудется?

Дирвен не уважал старых теток.

– Уйди с дороги, карга полоумная, – буркнул он, обогнув малахольную старушенцию.

– Ну, тогда езжай, езжай! – захихикала она вслед. – После локти грызть будешь, что тебя здесь не было, когда заветное счастье привалило!

На всякий случай он активировал защитные амулеты, чтоб от этой безумной ведьмы ничего в спину не прилетело, но та даже не пыталась колдовать. А настроение все равно испортилось.

– Имел я эту гостиницу! – огрызнулся он, когда на повороте за стремя зацепилась ветка кустарника.

Скорей бы оказаться в Аленде: там верная ему компания, и мама с ее вкусным печеньем, и Щука, хоть она и мерзавка… Но вот приедет он туда – и что дальше? Опять начнется то же самое! Вот если бы на свете была справедливость, если бы у него была возможность каждому придурку влепить по заслугам, и сначала поиметь, а потом раздавить Самую Главную Сволочь, и заставить их всех наконец-то понять, чего стоит первый амулетчик Светлейшей Ложи Дирвен Кориц… Но толку-то грезить о справедливости, если ее не существует.

В горах корабли не тонут. В горах они вообще не плавают. Преследующая его картинка не имела ничего общего с этой местностью, но что-то же вызвало ее из глубин давней памяти, которая осталась за снегами и провалами, по ту сторону захлопнувшейся двери. С картинкой было связано ощущение тревоги, опасности и сожаления из-за напрасно сказанных слов.

Как будто он находится в трюме громадного корабля, полутемном и грязном, похожем на немыслимый лабиринт могильных склепов с прогнившими перегородками и неровным полом – разве бывают такие корабли? Там полно народу, и все обречены: эта махина медленно тонет, еще немного, и внутрь хлынет темная ледяная вода… Если только их не спасут.

Наверное, все-таки спасли, раз он живой?

Но главное не картинка, а слова: он там сказал что-то лишнее. Никак не удавалось вспомнить, о чем шла речь и почему это было неправильно.

Горную страну постепенно окутывали туманные сумерки.

– Хантре, вот ты где!

Тейзург стоял возле низкой кирпичной арки, которая вела с крепостной стены в галерею, и рядом с ним, словно грациозная тень, – женщина в одежде горянки, ее голова была замотана поверх платка черным кружевным шарфом.

– Не люблю быть неоригинальным, но никуда не денешься – придется. Ложа подарила тебе вечер с прекрасной сурийской танцовщицей, а мой подарок – танец этой очаровательной девушки. Я же говорил, что нарушители, не обремененные предрассудками, найдутся всегда и везде, даже в деревне обу. Я не постоял за ценой, и мы поладили. Наша гостья заинтересована сохранить инкогнито, поэтому не покажет тебе своего лица.

– Ты ее не зачаровал?

– Боги и демоны, Хантре, ну, сколько можно подозревать меня во всяких сомнительных уловках? Нет, не зачаровал. Я ей заплатил. Чары, которые ты чувствуешь, – всего лишь маскирующие, чтобы никто из местных ее не узнал. И предваряю твой следующий вопрос: нет, я не сбил ее с пути, она и раньше показывала свое искусство путешественникам.

– Я согласная, – хрипловато произнесла женщина.

Ее глаза блестели за кружевами, словно драгоценные камни.

– Идем ко мне в номер, не будем компрометировать нашу гостью.

Комнату он занял из самых лучших, с коврами и большой кроватью. В растопленном камине трещали поленья.

– Можешь бросить в огонь свой браслет, – подмигнул Эдмар. – Сделаю вид, что я ничего не заметил.

Он извлек из волшебной кладовки и поставил на стол бартогскую музыкальную шкатулку с инкрустированными узорами, составленными из миниатюрных бронзовых шестеренок.

– Мы не найдем здесь флейтиста или скрипача, поэтому нашей гостье придется танцевать под аккомпанемент механического инструмента. Звук у него безупречный. В последнее время я стал поклонником бартогских мастеров, они создают изумительной красоты вещи. Прошу, садись. – Он придвинул Хантре кресло и вручил кружку с горячим фьянгро, благоухающую пряностями.

Шкатулка издала мелодичную трель, и гостья скользнула на середину комнаты. Хантре замер: от ее плавных русалочьих движений по хребту прокатилась волна дрожи.

– Начинай, моя радость! – Шальные глаза Тейзурга сияли, как золотая лава, и казалось, он прикладывает усилия, чтобы не выпустить на лицо раньше времени торжествующую ухмылку. – Станцуй для нас свой самый лучший танец!

Коллегу Рогвехта раздражали не только наемники, для которых по определению нет ничего святого. Еще больше он не любил неряшливых служанок с деревенских постоялых дворов – грязных, неотесанных, благоухающих потом и луком. Вот и в «Пьяном перевале» такая сыскалась, принесла ему в номер воду для умывальника.

Он едва не скрипел зубами, а гнусная деваха не уходила: ждала чаевых. Боги милостивые, неужели кто-нибудь дает таким, как она, чаевые?

Решив, что постояльцу надобно угодить, чтобы он вознаградил за усердие, это страшилище принялось немытыми руками взбивать подушку. Рогвехт, страдальчески барабанивший пальцами по краю стола, скривился от омерзения. Изгаженную наволочку придется сдернуть и выкинуть, это же просто невыносимо!

Прочистив горло, он произнес с подобающим магу Светлейшей Ложи достоинством:

– Довольно, убирайся вон! Ты…

Служанка повернулась – потная, некрасивая, в затрапезном платье, но до чего желанная… Охваченный страстью Рогвехт с глухим рычанием шагнул к ней, на ходу срывая с себя мантию, и женщина, издав протяжный чувственный стон, неуклюже подалась ему навстречу.

От очага пахло крепким горьковатым дымом, а из окошка тянуло речным запахом – студеным, с отголосками стремительного движения и поднебесных ледников, совсем не похожим на запахи равнинных рек. Деревня женщин обу оказалась таинственным местом: на переднем плане – невзрачная примитивная обстановка, а за ней, словно волшебный туман, здешние поверья, танцы, сказки… Песчаная ведьма вглядывалась в этот туман, стараясь побольше заметить и рассмотреть.