Кремль 2222. Киев - читать онлайн книгу. Автор: Владислав Выставной cтр.№ 28

– Не ждал я, что сынку в родную хату заглянет – да еще перед самой Волной. Думал, еще год не увидимся, – и тут такой подарок! Ну так признайся – выгнали тебя, выгнали?! Надеюсь, за драку прогнали? Надавал ты друзьям-оболтусам по чубам, не посрамил батьку?!

– Да не выгнали еще! – вяло отбивался Назар. Похоже, он давно уже привык к тому, что возражать отцу нет никакого смысла.

Да тот и не слушал, он просто вскидывал кружку и орал:

– За моего сына, за Назара, – нашу гордость и наше будущее!

После чего опрокидывал в себя оставшееся в кружке пиво и снова тянулся в торчащему из бочки кранику.

Было заметно, как после каждого подобного тоста младший сын, Степан, как-то сжимается и мрачнеет. Видать, не все так просто и радостно было в этом шумном и внешне благополучном семействе, и даже исключительное изобилие не несет полного счастья. Впрочем, иногда Крынка все-таки замечал младшего и переключался на него:

– А тебя, дубину, не взяли! Ну ничего – зато на тебе все хозяйство будет! Вот помру я – станешь на Хуторе главным, будешь девок гонять да свиньям хвосты крутить!

И разражался своим неизменным смехом. Степан криво улыбался и отворачивался. С куда большим любопытством младший смотрел на Ведуна – словно видел в нем что-то, чего не замечали остальные, даже его сестры. Взгляд у Степана был пронзительный, острый, даже колкий. И этим он странным образом походил на мрачного странника.

А Крынка уже сидел в обнимку с Зигфридом, которого называл лучшим другом и которому вест с охотой отвечал взаимностью. В промежутках между возлияниями Крынка сбивчивыми тезисами излагал историю своего Хутора:

– Отец мой здесь жил, и дед, и прадед, а его – кто он там ему? Прапра… Фу, ты… пращур! Так тот вообще, едва из норы вылез, как Зима кончилась – и тут же это место за собой застолбил. Потому как вокруг – голая степь да дома пустые. А здесь – рай на Земле. Понимаешь? Здесь просто палку в землю воткни, побрызгай слегка – и из нее огурцы полезут!

– Малосольные? – чуть осоловело поинтересовался Зигфрид.

Крынка разразился своим громоподобным заразительным хохотом и с треском чокнулся с новым приятелем.

– А здесь я – крепко на ногах стою, здесь все мое и мне никто не страшен!

– А Саранча?

– А что Саранча? Она ж тупая, никогда ей через нашего «ежа» не перебраться! Да и кроме «острой стены» у нас полно сюрпризов! Знаешь каких? А-а! – он поводил перед носом Зигфрида толстым, как сарделька, пальцем. – Этого я даже тебе не расскажу.

– Ну и правильно, – одобрил Зигфрид.

– Вот ты сам – откуда родом будешь?

– Из Москвы.

Тяжелый кулак с грохотом опустился на стол, заставив подпрыгнуть все тарелки и кружки. Книжник внутренне сжался в ожидании резкого поворота в общении, как об этом предупреждал Назар. Но реакция Крынки оказалась неожиданно мягкой:

– Ага! Вот давно я хотел спросить вас, кремлевских: чего это вы Последнюю Войну затеяли – а сами сгинули? Да так, что и спросить не с кого!

– А я не кремлевский, – заметил Зигфрид.

– Как не кремлевский? Ты ж из Москвы, вроде как!

– Москва большая. Вон кремлевский сидит, – вест кивнул в сторону Книжника. – А я как раз из тех, кто с кремлевскими когда-то сражался.

– Так вы ж – такие ж негодяи! – заржал Крынка. – Знаешь поговорку? Паны дерутся, а у холопов чубы трясутся! Пока вы там друг друга уничтожить пытались, нам тут всем пришлось горя хлебнуть! Да ты не хмурься, это я так, интереса ради спросил! – Крынка уставился на Книжника, перевел взгляд на Зигфрида, забавно наморщил лоб. – Постойте, так вы оба – потомки врагов?!

– Верно, так оно и есть, – осторожно сказал Книжник.

Крынка с довольным видом грохнул по столу кулачищем:

– Так я и знал! Я же всегда говорил: старые обиды – дела прошлые! Лучшая награда для павших воинов – когда их дети с детьми врага мирятся и общее дело делают! А дела прошлые остаются в прошлом, как все обиды и распри! Сейчас и время другое – и враги новые! Наливай!

После очередной кружки Крынка затянул песню. Что говорить, пел он красиво – переливчато, но малопонятно, словно знакомые слова искажала эта певучая мелодия. Местные тихонько подхватили, даже не пытаясь заглушить шумного главу семейства. Зигфрид с интересом слушал, пальцами отбивая неспешный ритм. Тридцать Третий с любопытством озирался, словно не понимал, куда это он попал. Егорка с легкостью позволял по-детски себя развлекать ничего не подозревающим девкам, делая вид, что ему интересны глупые деревянные игрушки.

И только Ведун продолжал сидеть неподвижно, почти не притрагиваясь к пище – словно и не был голоден. Он наблюдал за весельем с видом исследователя, ставящего эксперимент над развороченным муравейником.

Между тем вечерело. Солнце уже скрылось за горизонтом, но сумрак все не наступал – его прогоняло зловещее свечение, нависшее со стороны заката. Казалось, оно стало еще ярче, напоминая о неотвратимо надвигавшейся беде.

И вдруг все это царящее за столом веселье напомнило Книжнику пир во время чумы. Об этом он читал в старинной книге, но одно дело читать, и совсем другое – самому участвовать в подобном безумии.

Ощутив вдруг себя не в своей тарелке, семинарист полез из-за стола. Сделав вид, что отправляется «до ветру», пошатываясь пошел прочь по кривой дорожке. Он не понимал, куда бредет и зачем. Вся это обильная, влажная зелень начинала его душить. Да еще этот мерный, раздражающий звук. Что это за звук такой дурацкий?!

– Это сверчок, – тихо произнес за спиной мягкий голос.

Семинарист обернулся и увидел тонкий силуэт Марики – младшей дочери Крынки. Красивая какой-то непривычной южной красотой, она отличалась от девушек Кремля и от его Хельги, оставшейся там, далеко-далеко…

– Я что же, вслух спросил? – он смущенно улыбнулся.

– Нет, – улыбнулась в ответ Марика. – Я поняла по твоим движениям, по взгляду.

– А у тебя самой взгляд острый, – признал Книжник. Снова прислушался. – Сверчок, говоришь?

Наступила неловкая пауза, которую скрашивал все тот же невозмутимый сверчок да неровное пение Крынки в отдалении. Молчание первой нарушила Марика. Она робко приблизилась к парню, разглядывая его своими огромными светлыми глазами, в зловещем мареве Волны казавшимися еще более глубокими и таинственными, и спросила:

– А как там у вас, в Кремле?

– Ну… – Книжник замялся, пожал плечами. – У нас по-всякому. И хорошо бывает, и плохо. Врагов у нас много – то и дело осады случаются. Но мы живем, боремся. Как все, в общем…

– Я другое спросить хотела, – Марика смущенно отвела взгляд. – Девушки у вас, наверное, красивые?

Пришло время смущаться Книжнику:

– Ах, вот ты о чем… Да, девушки у нас очень красивые, особенно те, что в дружине служат.