А 259. Всплеск ярости - читать онлайн книгу. Автор: Саймон Стронг cтр.№ 4

Во влажной темноте сортира я различал следующие обнадеживающие звуки, сообщающие о том, что Моркемб возвращается в гостиную и выбирает запись: мычанье и хмыканье, пока он рылся в своей обширной фонотеке панк-рока; характерный свист и бумажный шорох, когда он вытащил «The Chosen One»; хррусть! вищвшсго виды проигрывателя, когда его старый подагрический рычажок склонился над поверхностью пластинки; гит! иглы, касающейся винила, и ббзжжжж бжззззз бжжзззр! когда пошла первая дорожка. Я расслабился, пернул и с удовольствием почувствовал, как урина начала свой долгий путь по уретре. Тут меня неожиданно шарахнуло ударной волной Iggy and the Stooges «Raw Power». Какая музыка, просто обосраться! Моркемб был хорошим товарищем. Первый трек «Search and Destroy» грохнул в тот самый момент, когда хлынула моча. Я, будучи необрезанным, никогда не отодвигал крайнюю плоть, предпочитая созерцать переливчатые интерферограммы, появляющиеся в тонкой плоскости жидкости в момент выброса из скомканной кожи. Стоило теплому желтому потоку пойти на убыль, как я почувствовал первые признаки расслабления в сфинктере, а затем мягко обжигающее ощущение, возвещающее о поносной лавине. Stooges заиграли «Gimme Danger», и… вот оно… еессссстпть… хлынуло! Газы, жидкость и твердое тело вперемешку, убедительное доказательство наличия трех состояний материи, как о том свидетельствует весь пищеварительный процесс. Но только я напрягся, чтобы произвести вторую лавину, как появилось знакомое ощущение на кончике носа… теплых капель. Я перенапрягся, и из носа пошла кровь, как оно обычно со мной случается. Я цапнул сортирный рулон, но опоздал, и здоровая капля красиво шлепнулась на пол, в результате чего я заинтересовался многочисленными бурыми кляксами, оставшиеся от прошлых такого рода оказий. После этого инцидента концентрация у меня рассеялась, я расслабил анус, и ягодицы мои испачкались в жидковатых фекалиях. Я вздохнул, a Stooges грянули «Your Pretty Face Is Going To Hell» (первое название: «Hard To Beat»). На этой песне я всякий раз спрашивал себя, зачем упоминать первоначальное название, ежели оно того не стоит. Вот и сейчас задумался над этим. Я поднес салфетку к кровяще-муся хоботу и сжал переносицу, и таким манером с легкостью выгнал из кишок остатки отходов. Когда я закончил, кровь остановилась. Я кинул салфетку под ноги и занялся подтиркой. Stooges исполняли «Penetration», что было очень к месту, так как я очень щепетилен в плане подтирки жопы, и мне в этом деле свойственно перебарщивать. Первая бумажка так обпоносилась, что я даже на нее не взглянул; вторая тоже не ахти: осталось жирное оливково-зеленое пятно; но зато третьей я себя скорее наждачил, нежели подтирал, и, в конце концов, затолкал ее в себя, невзирая на зудящий зад. Я слышал, как в соседней комнате Моркемб встал, перевернул пластинку, пошла заглавная «Raw Power», и он прибавил звук. Сил я точно не пожалел: сначала красные крапинки на буро-зеленом, потом красного больше, чем зеленого, и, наконец, один красный, и задача выполнена. Нда, подтерся я на славу. Больно, конечно, но как говорил наш начальник скаутов, раз кровь не идет, значит грязно. Потом я надел очки, натянул трусы и штаны, застегнул ширинку и ремень, отодвинул щеколду, выключил свет и перед уходом второй раз проверил ширинку.

— Прямо тяжесть с души! — провозгласил я.

— Прикрой, бля, ебаную дверь, вонючий урод! — завопил Моркемб, — Ну и вонища!

— Гыыыы! — ответствовал я и закрыл дверь.

Потом присел, чтобы в заднице все устаканилось, пока я буду слушать оставшиеся на пластинке песни, то есть «I Need Somebody», «Shake Appeal» и «Death Trip» Моркемб, Робинзон и я жили в квартире над индийской забегаловкой «Бас-ти-Тандур», где продавали самые знаменитые в городе обеды на вынос. Она удачно располагалась в самом знаменитом квартале. Напротив нас на Кросс-Стрит находилась мясная лавка, сама по себе ничего особенного, правда, каждый понедельник в пять утра вороны сходили с ума, когда разгружали вагоны оптовиков. Куда примечательней была квартира над лавкой, где местный педераст якобы совершил свои жуткие мерзости. Однажды утром мы наблюдали, как его вытаскивали мусора, но ничего такого, все очень культурно. В соседней с ним квартире работал Старый Добрый Английский Курортный Бордель, и Моркемб рассказывал, что однажды раз наблюдал, как оттуда выходила пара амбалов с обрезами, но я за все время только увидел на подоконниках их небольшую коллекцию сувениров из Бендорма [7] : ослы в сомбреро, графины с крышкой в виде монахов и прочее в том же духе. Восточнее в пятидесяти ярдах раскинулась площадь Норфолк-Сквер, славящаяся крытой автобусной остановкой, этакой Меккой бездомной алкашни и стринг-доггеров [8] .

По утрам вокруг нее частенько валялись свиньи, какие-нибудь синяки, давшие ночью дуба от гипотермии, но иногда еще от того, что их смачным старомодным манером чикнули по горлу. Южнее нас, в конце улице, ведущей к морю, находился «Железный Гомосек», куда народ ходил за пиздюлями, что было несколько странно, поскольку паб вроде бы не из крутых. Улица называлась Ва-терлоо-стрит [9] , была знаменита набатными колоколами, кошачьими концертами, отчаянными выходками, эманациями, нагноениями, шарманками, нажираловами, эякуляциями, какафониями [10] , шумом, мастурбациями, окостенениями, панкуш-ными трелями, клаксонами, какашками, движуха-ми, приступами рвоты, виски, недетскими фильмами, вагинами и эфиром. Ночь напролет… и, как правило, весь следующий день.

Что еще мне нравилось, так это то, что мои сожители играли в группе и репетировали в комнате Моркемба вместе с ударником по имени Тёрнер. Деньги, заработанные в студии, они спускали на пивище. Летними вечерами народ со всей улицы высовывался из окон, с удовольствием кивая головой в такт музыке, если только какой-нибудь злоебучий старпер не начинал исходить говном и звать мусоров. Мы, честные граждане, от этого не застрахованы.