17 оргазмов весны. Маша Онегина - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Камалеев cтр.№ 4

Когда мы вернулись на кухню, Кирилл заканчивал рассказывать какую-то, видимо, чрезвычайно смешную историю, одновременно разминая пальцами только что забитую травой папиросу. Настя, откинувшись на спинку стула и закрыв глаза, время от времени вздрагивала всем телом, уже не в силах смеяться в голос. Вита с ногами забралась в кресло и, уткнувшись лицом в колени, махала на Кирилла руками, требуя прекратить рассказ.

Лично мне самым забавным во всей этой сцене показалось то, что буквально позавчера Кирилл купил у меня довольно увесистый пакет травы. Теперь же я стоял и решал моральную проблему: насколько прилично принять предложение покурить от человека, с которого ты взял деньги за то, чем он тебя угощает? В конечном итоге я решил, что это нормально – ведь мы случайно здесь встретились.

Вообще, перепродажа травы тогда была для меня единственным источником дохода. Я не относился к этому как к бизнесу: у меня не было постоянных клиентов, да и нередко случалось так, что продать-то было нечего. Несмотря на это, мне хватало денег, чтобы снимать квартиру и не зависеть от родителей, которые считали, что в свободное от учебы время я честно тружусь в некоей аудиторской фирмочке. Вместо телефона офиса я дал родителям номер справочной городского автовокзала, который вечно занят.

Я никак не мог решить, куда мне нужно было сесть: рядом с Настей места не было, находиться рядом с Витой уже не хотелось.

Лера же курила, облокотившись на подоконник. Я стоял возле раковины, откровенно разглядывая Лерину грудь. Зачем она так себя ведет? Если бы я был кем-то другим, я никогда не поверил бы в то, что она сказала мне в ванной. Но в отличие от многих я умею верить в чудеса и всякого рода нелепости, поэтому просто принял все это как факт. А вот что мне делать с этим фактом? Логические выводы и принятие решений – явно не мой конек. Я решил оставить все как есть – и ситуацию с Лерой и свое месторасположение в пространстве. Так и остался стоять возле раковины.

Затянувшись первым, Кирилл вдруг спросил:

– Пойдем завтра на день рождения к Алешке?

– А разве завтра? – удивилась Настя.

– На самом деле уже даже сегодня, – Кирилл кивнул в сторону часов, – Час шестнадцать!

– Мы пойдем. Да, Миша?

Интересно, с чего Вита решила, что кто-то попросил ее раскрыть рот?

– Да. Пойдем. Нас приглашали.

– Жаль, я не смогу. Завтра… сегодня… улетаю в Москву, – Лера всеми силами пыталась изобразить разочарование. – Правда, я еще даже билет не купила…

В Москву? Сегодня? А как же…? Я снова перестал что-либо понимать. Впрочем, и до этого я не мог сказать, что контролирую ситуацию. Но разница в том, что еще буквально десять минут назад мне это нравилось.

– К сестре едешь? Блин… Все время забываю как ее зовут, – Кирилл забарабанил пальцами по коленям, напряженно пытаясь вспомнить имя.

Елки-палки! У меня постоянно создается такое впечатление, что все люди вокруг меня давным-давно знают друг друга. Причем, не только непосредственно друг друга, но и родственников, друзей, бывших одноклассников, коллег, врагов и любовников всех вокруг. Один только я как будто стою в стороне и разглядываю поток проплывающих мимо неизвестных мне лиц и тел. Когда это я проспал всемирную перекличку? Вот откуда, скажите, Кирилл знает что-то о Лериной сестре?

– Рита, – лениво протянула Лера, еле сдерживая ухмылку.

– Точно! – щелкнул пальцами Кирилл и подмигнул Насте. Настя захохотала, явно уловив намек, но уже через секунду стала подпевать Кириллу, который успел вскочить с кресла и начал судорожно размахивать руками в разные стороны: «Маааргаааарииииитаа! Уо-о! Маргарииита!».

Вита рассеянно смеялась, не зная как реагировать. Лера закрыла глаза рукой и, еле сдерживая смех, громко прошептала: «Идиоты!»

Я почувствовал, что начинаю злиться.

Состояние раздражительности, в которое я впадаю с незавидной периодичностью, обычно граничит у меня либо с агрессивностью, либо с полнейшим отрешением от происходящего. Сейчас это был первый вариант. Чтобы ничего не усложнять и не портить никому из собравшихся настроение, я решил насильно перевести себя в вариант номер два.

Я посильнее затянулся папиросой [кстати, еле сдержался, чтобы не закашляться] и достал из морозилки две банки пива. Вита попыталась сказать что-то вроде: «Ты бы не смешивал…», но я откровенно проигнорировал ее старания, а спорить со мной у нее, видимо, не было желания. Лера же только чуть удивленно посмотрела на меня. Впрочем, не удивленно, а так же, как и в ванной – ехидно, чуть склонив голову набок.

@@@

– Ээ-ээй! Мииишааа! Просыпайся! У меня такси через полчаса, я еще хочу увидеть тебя в нормальном состоянии!

Лерин голос настойчиво прорывался сквозь что-то похожее на дымовую завесу. Мне срочно требовалась справка о полученной мною тяжелой контузии. Совершенно необходимо, чтобы в этой справке было написано, что я тяжело болен, что я нетранспортабелен, что я нуждаюсь в постоянном уходе сиделки. Что мне, как кошке, нужно спать 20 часов в сутки. А для гарантии еще желательна наклейка прямо на груди – «Не кантовать!»

Я находился в том самом трудно вообразимом на трезвую голову похмельном состоянии, когда ты можешь проснуться, ты можешь разговаривать, ты можешь даже встать, если «ну уж очень» надо, но вот открыть глаза ты не можешь ни за что. Никакие уговоры, никакие убеждения, никакие угрозы не помогут тебе сделать это. У тебя даже не болит голова, просто не открываются глаза.

Удивительно, но в Лериных интонациях не было никакой злобы, никакого раздражения. Она говорила все это как-то… эээ… терпеливо и даже ласково.

Я заставил себя сесть. Окружающий мир нагло набросился на меня. Он бил меня в живот. Нет, не так. Это вчера я проглотил мир, а теперь он просился обратно. Но я остался непреклонен: проглотил – значит, проглотил.

– Миииишааа! Пойдем в душ, я приведу тебя в порядок.

Это было жестоко – расстрел острыми струями холодной воды прямо в душевой кабине. Жестоко, но как всегда эффективно.

Вот что интересно: она никогда не злится?

Когда мне все же было позволено вылезти из душа и укутаться в теплый халат, я уже мог наблюдать за миром сквозь щелки, которые в обычном состоянии являются моими глазами. Процедура приведения меня в чувство закончилась стаканом апельсинового сока и немного укоризненным [тем самым – ехидным] взглядом.

– Слушай внимательно: я уезжаю на два дня. На два! – для особо тупых [кто, интересно, имелся в виду?] Лера показала количество дней на пальцах, – Я прилечу послезавтра в обед. Можешь встретить меня в аэропорту. Вот ключи, замки открываются очень легко. Тебе придется немного убраться на кухне. В конечном итоге, ты тоже имел к этому отношение. Еда в холодильнике.

Я сидел и ничего не понимал. Я даже не старался. Все происходящее не имело ко мне никакого отношения. Вот сейчас я проснусь, и все останется как прежде: долгие дни, наполненные содержательным бездельем, болтливая идиотка Вита, неожиданные встречи с друзьями, перерастающие в трехдневные запои, ну и далее по списку.