Хромой странник - читать онлайн книгу. Автор: Тимур Рымжанов cтр.№ 42

– Что случилось, Мартын?

– Гости к нам пожаловали, мастер. Много их, верхом, торопятся.

– А кувалду ты зачем взял?

– А ну как не с добром идут? – ответил Мартын как отрезал, не оставляя возможности комментировать его действия.

Пестрая толпа всадников влетела во дворы, чуть ли не на полном ходу закружила возле мастерской, с опаской поглядывая на Мартына, стоящего поперек тропинки, ведущей к крыльцу, с кувалдой в руках. Потом, осмотревшись, всадники заметили меня. Во главе кавалеристов гарцевал боярин Дмитрий Васильевич, отец Ярославны.

– Ярославна да няньки слухами о тебе все уши мне прожужжали! – воскликнул он. – И в городе о тебе поговаривают, да все разное. Кто хвалит, кто проклинает.

– А сам-то ты, боярин Дмитрий Васильевич, с чем пожаловал?

У меня за спиной звякнули ножны, и на пороге дома появился Наум в одной рубахе, босой, но с мечом в руках.

Один из спутников боярина спешился, быстро подбежал к боярской лошади и ухватил ее за уздечку, придерживая. Сам же Дмитрий спускался очень неторопливо, осторожно, словно боялся поскользнуться. Наконец и он оказался на земле и, отстегнув пояс с саблей, передал одному из своих людей. Вид у боярина был усталый, изможденный, он даже шел с трудом, еле передвигая ноги.

– В дом пригласишь, или так и будем на пороге говорить?

– Если по делу, то добро пожаловать, а если опять с обвинениями, то скатертью дорога, валите, откуда явились.

– По делу, по делу, – успокоил меня боярин и натужно улыбнулся.

В доме горела печь, все отдушины были открыты, над столом коптила лампа. С появлением близнецов дом стал более ухожен. Всегда проветренный, натопленный, прибранный. Увальни или нет, а вот домашнее хозяйство они вели получше моего.

– Рассказывай, боярин, с чем пожаловал. В моей глуши гости – редкость. Да и не с прыщем же на заднице ты в такую даль волочился!

– Виноват я перед тобой, варяг, – сказал боярин, с сомнением вглядываясь в кружку с медовой брагой, которую я перед ним поставил. – Подарок твой Ярославне я за товар коломенскому купцу в залог отдал. Насилу отнял у дочери да отдал. Но не со зла, нужда заставила. Мою казну половские разбойники с обозом увели, людей побили полсотни, товар взяли. В дому на всю челядь – мешок муки да два порося тощих.

– Да ты что же, боярин, никак к оборотню, Ареду поганому, чужаку, варягу пришел взаймы просить?

– Нет, – ухмыльнулся Дмитрий, – уж с казной дела я поправлю и подарок твой Ярославне опять ворочу, выкуплю залог. Но знай, ни от твоего золота, ни от серебра носа воротить не стану. Да только не за этим я прибыл. Дочь моя не ест, не пьет, все о тебе, нехристе, изводится. Да только это дело обождет, потерпит. Случилось у нас, что против князя нашего, Ингвара, брат Юрий недоброе замыслил. Братца родного, старшего Ингвара, решил к праотцам отправить раньше срока. Он, аспид, возле княжьего стола давно гнездо вьет. Как из полона Владимирского воротился, так словно бесом обуян. Неведомо мне, что ему обещано в тех владимирских да суздальских землях, да только точно знаю, что неспроста муромские князья у него во товарищах. Никак не смирятся с рязанским княжеским престолом. Ведь все те земли, что окрест, прежде муромские были. Вот и мыслят муромчане Юрия на княжеский стол возвести, а дале убить, как он отца своего.

– Послушай, боярин! Вот ты плетешь, как мед льешь, а я ни слова не понимаю. Ты с чем пожаловал, говори проще, и голову местной политикой мне не морочь.

– Убил Юрий брата своего! – чуть ли ни выкрикнул Дмитрий, стукнув кулаком по столу. – Вчера за обедом отравил зельем басурманским.

– Мир праху его, да будет земля ему пухом.

– Не помер он еще. Епископ у постели целую ночь сидит, знахаря позвали, а все без толку. Все бояре надвое разделились. Одни к Юрию собрались поклон бить, крест целовать, другие хорониться. У меня в Коломне и Муроме родичи есть и люди верные, а другим впору, как тебе, в леса да болота идти, да приюта искать. О тебе, варяг, слух идет, что ты от смерти людей отговариваешь. Сбереги Ингвара, князя нашего, хоть на малый срок сбереги, покамест мы готовы не будем. Он уж стар, немощен, да хоть бы еще месяц или два.

– Ты сам-то понял, о чем просишь, боярин? Чтоб я со своими зельями да в княжеские покои! Да меня епископ со своими монахами-чернецами на лоскуты порвут голыми руками, заплюют, затопчут!

– Епископ Алексий тебя пальцем не тронет. Он перед тобой тоже должный. В зиму, тому свидетелей полон град, он прилюдно тебя проклял, да на него-то проклятие и воротилось. Уж месяца три как без посторонней помощи ходить не может. Скрутило горемыку в бараний рог. Волка того, коим он тебя проклинал, деревенские словили, забили. А ты жив, целехонек – стало быть, напраслину на тебя возвели. Вот с той напраслины да проклятий епископ и хвор. Бери, Аред, зелья свои, людей-помощников да садись на коней, поспешим. Вот мы пока с тобой тут мед пьем, Ингвар Богу душу отдать может.

– Ты, конечно, прости, боярин, но что-то выгоды своей я в том не вижу. Епископ – бес с ним, без него жил и дальше проживу. Ингвар-князь мне не указ, как и братья его да весь род. Что мне проку его выхаживать?

Боярин прищурился и, отвечая мне, чуть ли не зашипел змеей, ссутулился, немощно опираясь на стол.

– Ингвар и здрав был, зимы от лета отличить не мог. В иной день велит всем прочь, а сам посреди палаты ляжет на полу да, глядя в потолок, сам с собой говорит. А то и вовсе сбросит с себя одежды и по дому ходит, срам не прикрыв. А выгода твоя, Аред, простая: хоть бы такого, как был, Ингвара двору вернешь, мы тогда Юрьевых бояр пожмем, побьем да не дадим поглумиться. Они хоть сейчас готовы муромским князьям отдаться за полгривны да овса мешок.

– Все, я понял! Намечается дворцовый переворот, если уже не произошел, а ты, боярин, готов из дремучего леса в подмогу злыдня Ареда звать, лишь бы барыш свой не упустить.

– Та земля, Аред, что ты себе взял, да все без пошлины, да без налога, – то ведь моя земля. И Железенка, и Озерный хуторок, и у переправы Мурома – все мое.

– Мне собраться в дорогу два часа с перекурами. Уже вечером ноги моей здесь не будет. Вон к половцам пойду, за своего, небось, примут, к варягам подамся, в Москву, в Новгород, земля большая. А дележа – твоя земля, моя земля – терпеть не стану! Вам еще всем государством лихо хлебать ведрами, а мне такие напряги не нужны. Режьте друг дружку, травите, моя хата с краю! Тебя на первой же березе за ноги подвешу со всей ватагой дворовой и… поминай как звали.

– Отдам я тебе Ярославну! – закричал Дмитрий, вставая в полный рост. – И земли, хоть эти, хоть степные за Ярославной – отдам, с сыновьями поровну! Только уж и ты постарайся! Бери свои зелья колдовские да езжай со мной в город. Не ерепенься. Если князя от лютой смерти спасешь, то и от него тебе, глядишь, чего достанется. А уж Юрия мы с боярами придержим, он и пискнуть не сможет. Поторопись со сборами, путь долгий, а времени в обрез.