Лейла, снег и Людмила - читать онлайн книгу. Автор: Кафа аль-Зооби cтр.№ 7

– Не пойму, какого черта ты борешься за социализм?

Обычно это замечание раздражало Рашида до кончиков ногтей, и в ответ он затевал спор политического содержания и выкуривал целую пачку сигарет, тщетно пытаясь объяснить Андрею, что его борьба за социализм – это борьба за свободу, справедливость, прогресс и мир, а не борьба за изобилие дешевых товаров.

Иногда Андрей отмалчивался, не желая вступать в бесполезный спор, тем более что сам не придерживался твердых политических убеждений да и не стремился к таковым. В другое время он начинал спорить с Рашидом, высказывая мнения, которые Рашиду казались до смешного глупыми. Андрей утверждал, что Рашид заблуждается, считая, что социализм обеспечивает свободу и справедливость, и что его представления о нем слишком идеализированы и построены на слепой вере в теорию. Вот если бы Рашид попробовал пожить не в Ленинграде или Москве, где жизнь проще и все под рукой, а где-нибудь в глухом и далеком городишке, то убедился бы, что люди там понимают и признают лишь одну свободу и одно право, которое яростно и непримиримо защищают. Это – право сохранить свое место в очередях, в которых им приходится стоять ради получения всего, что нужно для жизни, начиная от хлеба и кончая квартирами. И следует заметить, добавлял Андрей, что они «и не мечтают получить подобное посылкам от твоих родителей, даже если бы потребовалось простоять за этим в очереди всю жизнь».

И все же разница во взглядах никогда не доводила их до ссоры. В конце концов, политика для Андрея была не столь важна, чтобы жертвовать ради нее своим верным другом. А тому, как партийному активисту, чуть ли не ежедневно приходилось вести острые политические дискуссии с людьми, более сведущими в этих вопросах, чем Андрей.

Бремя патриотических и интернациональных забот наполняло Рашида чувством уверенности, правоты и собственной значимости. Андрей в глазах Рашида был всего-навсего хорошим парнем, мало смыслящим в главных жизненных вопросах. Он считал, что Андрей мыслит поверхностно и в своих суждениях опирается на мелочные, несущественные факты.

Подобная оценка не вызывала в душе Рашида ничего, кроме жалости – жалости к человеку малозначительному, обывателю, живущему только для себя. И это отношение уравновешивало в его душе другое чувство, испытываемое к другу, – то, в котором он ни за что не признался бы даже самому себе: чувство зависти к Андрею.

Рашид завидовал ловкости Андрея в обхождении с женщинами, тогда как у него самого со времени приезда в Ленинград было всего лишь несколько любовных попыток, и все они провалились из-за его стеснительности и волнения в самые ответственные моменты, когда требовалось взять инициативу в свои руки. Пока не повезло с Галиной, которая взяла все на себя, освободив его от тяжелой обязанности что-либо говорить и предпринимать. Ему и в голову не приходило бросить ее или поискать другую. Галина стала всей его личной жизнью, протекавшей вдали от людских взоров, словно в тайне. Однажды кто-то из друзей Рашида сострил по этому поводу, уподобив его Ленину, который уделял частной жизни минимум времени и внимания. На виду у всех Рашид шумно и без остатка отдавался борьбе и партийной работе.

Редко случалось, чтобы Рашид откровенно и в лицо критиковал Андрея за его любовные похождения. Он внушал себе, что ловкость Андрея в охоте за девушками вовсе не достоинство, а недостаток. Беда заключалась в том, что он не мог не признать виртуозности Андрея в амурных делах. Часто случалось так: возвращаясь с занятий и увлеченно беседуя с другом, Рашид пускался в аналитику, доказательства и опровержения, но Андрей неожиданно оставлял его, бросившись вдогонку за какой-нибудь хорошенькой девушкой. Догнав ее, спрашивал, который час, и когда девушка отгибала рукав, чтобы взглянуть на часы, отпускал комплимент по поводу ее пальчиков и выдавал каламбур или анекдот на тему пальцев, сочиненный минуту назад. Через мгновение до Рашида доносился нежный смех девушки, означавший, что она попала в сеть. В доказательство он видел, как девушка мило беседует с Андреем и дает ему свой номер телефона – легко, без принуждения, весело хихикая.

И Рашид уже представлял, как дня через два Андрей попросит его освободить комнату для очередного любовного приключения.

А как повел бы себя Рашид, увидев милую девушку? Наверное, тоже спросил бы о времени, после чего язык у него начал бы заплетаться. Разумеется, говорить о времени с точки зрения марксистской диалектики в подобные моменты не подобает, но нельзя не признать горькую истину: Рашид не владел искусством плести милую чепуху, а никакой другой вид разговора в таких ситуациях неуместен. «До чего глупы эти женщины!» – заключил бы Рашид как всегда. В итоге он не нашел бы острот и подходящей темы для продолжения разговора, и девушка, посмотрев на часы, ответила бы и пошла своей дорогой, не подозревая, что у незнакомца была совсем иная цель и время его не интересовало.

«Какой позор!» – думал он и даже краснел от собственных мыслей. Нет, он никогда не решится на такое и не обречет себя на неминуемое поражение.

Как часто эти мысли мучили его! Но он всегда старался их отогнать, утешая себя тем, что роман Андрея продлится не более чем пару месяцев, а то и меньше, пока ему не надоест, и тогда он отправится на поиски другой. Андрей не способен хранить верность.

«Верность! Именно этого не хватает Андрею», – думал Рашид. Сам он не только отказывался терять время на глупые любовные похождения, но и – самое главное – находил счастье в своей верности.

Верность в любви заключалась для Рашида в преданности Галине, выбравшей его из всех остальных и подарившей право быть ее первым мужчиной. Поэтому он без колебаний решил быть достойным этой чести и оправдать доверие девушки. «Почему бы мне не жениться на ней?» – думал он с того самого дня, когда увидел на постели кровь. Ведь он первый и единственный мужчина Галины! Что, как не девственность, могло быть более веским доказательством ее порядочности? Что, как не ожидание любви, мешало ей отдаться кому-нибудь раньше? И вот она нашла свою любовь, и Рашид ни за что ее не предаст.

В тот день Рашид нашел в Галине женщину своей жизни.

Он взял ее руку и, поцеловав с искренней любовью, честно и твердо поклялся, что женится на ней и сохранит верность навсегда.

Кроме верности Галине, Рашид был предан своей борьбе, ради которой мог принести себя в жертву без колебаний. Борьба пылала в его душе как свет, перед которым рассеивался мрак любых вопросов и сомнений. Для него она составляла наивысшую ценность, была важнее любви, романов и всех женщин на свете.

В вопросе о верности Рашид ограничивался этими рассуждениями, находя в них успокоение и душевное равновесие, и в итоге облегченно вздыхал.

Но – всегда было одно «но»! – всякий раз, когда он, казалось, достигал успокоения на этот счет, мрачные глубины его сознания пронизывал один мучительный вопрос: «А может, эта верность не более чем одна сторона медали, за которой скрывается мое бессилие? А не хочется ли мне в действительности обладать ловкостью Андрея или даже оказаться на его месте?»

И хотя он постоянно отвечал на такие вопросы отрицательно, его лицо продолжало оставаться угрюмым.