Лейла, снег и Людмила - читать онлайн книгу. Автор: Кафа аль-Зооби cтр.№ 18

– Ты представляешь, я купил новое пианино за ту кожаную куртку, которую носил! – весело рассказывал один из них.

– Я так понимаю, что ты решил стать спекулянтом? – с упреком спросил Рашид.

– А что из того? Деньги никогда не помешают, особенно, если их у тебя не всегда хватает.

– И ты считаешь, что решение проблемы в спекуляции?

– Решение проблемы – в продолжении революционной борьбы, – вставил Халед.

Неясно было, говорил он серьезно или иронизировал, потому что лицо его сохраняло серьезное выражение, но сама фраза показалась Рашиду веселой, и он улыбнулся. Вслед за ним рассмеялись и другие, словно Халед выдал остроумную шутку.

Рашид отчаянно пытался превратить партийные собрания в своего рода реанимационное отделение для спасения от смерти революционного духа его товарищей и, возможно, его собственного. Но за пределами собраний внимание к вопросам политики и борьбы стало заметно ослабевать, и не только у его товарищей, но и у большинст ва революционных активистов – как арабских, так и их единомышленников из других стран. Блестящие возможности для занятия коммерцией, быстрые и выгодные сделки, новости о том, какой товар продается там или тут – вот что занимало теперь умы, завораживало и увлекало всех и вся.

«Как же нам продолжать борьбу в таких условиях?» – озабоченно размышлял на ходу Рашид. А возвратившись к Галине, заставал ее в ожидании, и она тотчас задавала свой самый главный вопрос: «Когда же, наконец, мы поженимся?»

– Прошу тебя, подожди немного, – отвечал он. – Сейчас время для этого совсем не походящее.

И Рашид начинал разъяснять ей трудности политического этапа, на что она с недоумением отвечала:

– Ты дурак или им прикидываешься? Какое отношение имеют к нашему браку политика, борьба, перестройка и твоя партия? Не хочешь ли ты сказать, что взял на себя миссию исправления человечества?

– Это не так. Мы и вправду переживаем сейчас тяжелый период, и я сам не готов к браку. Не понимаю, почему ты волнуешься. Я обещал жениться на тебе, и мы поженимся. Мы обязательно поженимся, Галина! Потерпи немного, не дави на меня.

Говоря это, Рашид чувствовал, что задыхается в настоящей осаде. Он шел искать Лейлу, чтобы рассказать обо всех своих бедах, кроме одной, злополучной, – его любви и Галининой тюрьмы.

Теперь он стал часто навещать Лейлу. В иные дни приходил нагруженный дефицитными товарами, которые доставал с большим трудом, выстаивая часами в длинных очередях. И тогда Лейла готовила какое-нибудь арабское блюдо, запах от которого, как и новость, что она его приготовила, моментально распространялись по общежитию и даже за его пределами, привлекая их друзей, жаждущих отведать знакомые с детства блюда – маклюбу [3] или мулюхию [4] с курицей.

Каждый раз ужин переходил в громкую вечернюю дискуссию, где по настоянию Рашида поначалу главной темой становилась перестройка: воистину ли она историческая неизбежность и приведет ли к дальнейшему развитию социализма? Довольно быстро разговор переходил на новости рынка: говорят, на Невском открылся магазин фирмы «Ланком» с импортной парфюмерией и косметикой, и люди часами выстаивают в очередях перед ним; что правительство якобы разрешило иметь собственные частные магазины; что убийство на такой-то улице произошло на почве финансовых разборок; что поговаривают, будто торговля спиртным теперь находится в руках мафии, и говорят… и говорят…

Потом все расходились, и только Рашид задерживался дольше остальных, переминаясь с ноги на ногу, будто хотел остаться наедине с Лейлой и сообщить ей что-то важное. И, тем не менее, ни разу не сказал ей ничего особенного.

Помимо случайных визитов на неделе, позднее он стал забегать к ней каждую пятницу вечером. Приходил ровно в пять часов, с пустыми руками, стучался в дверь два раза, и Лейла отвечала:

– Заходи, открыто.

Он входил, и они проводили вместе вечер, болтая обо всем, кроме того, что касалось Галины и его отношений с ней. И если, бывало, Лейла спросит о Галине, Рашид отвечал коротко:

– Все нормально.

Он терпеть не мог, когда Лейла спрашивала его о Галине, и ненавидел те моменты, когда Лейла видела его в сопровождении русской подруги. Всячески старался не дать им шанса познакомиться и много раз под всевозможными предлогами отвергал просьбу Лейлы позволить ей навестить их с Галиной. Что касается случайных встреч втроем, нередких в течение прошедших лет, то Рашид всякий раз пытался улизнуть поскорее, таща Галину за собой и оправдываясь тем, что им некогда, они спешат. Он не желал, чтобы Лейла видела его с другой, в надежде, что она, наконец, разглядит его таковым, какой он есть на самом деле: одиноким, несчастным и обделенным любовью.

Прошел год, но он не сумел разрушить разделявших их преград и добиться, чтобы Лейла увидела его положение со всей ясностью.

Он не решался признаться ей в любви.

Но однажды Рашид неожиданно почувствовал, будто давившая его рука судьбы слегка ослабла и готова выпустить на свободу.

Лейла тогда училась на втором курсе. Она настояла, чтобы он поехал с ней на прогулку по городу. Они посетили Русский музей, покатались на пароходе по ленинградским рекам и каналам, а потом Рашид решил пригласить ее на обед:

– Мы с тобой сходим в Литературное кафе. Там тебе очень понравится. Раньше там собирались поэты и писатели, и даже Пушкин подолгу засиживался в нем, и столик, за которым он любил сидеть, все еще там, ты его увидишь. А когда Пушкина убили, в этом ресторане состоялась панихида по нему, и Лермонтов прочитал свое знаменитое стихотворение «Смерть поэта», – Рашид рассказывал все это, пока они стояли в очереди у входа в ресторан.

Официантка провела их к свободному столику для двоих. Пока они ждали заказа, появилась артистка со скрипкой в руках, высокая, в длинной черной юбке и белой блузке. Женщина играла, переходя от одного столика к другому, и, дойдя до их столика, остановилась. «Конечно, она решила, что мы влюбленные», – подумал Рашид, и эта мысль польстила ему. В то же время он смутился, неловко сложил руки на столе и уставился в пол, пытаясь скрыть волнение. В тот момент он забыл о Галине, а может, ему не хотелось о ней вспоминать. Внезапно любовь нахлынула на него, накрыла с головой. Ему показалось, что печальная мелодия скрипки звучит для них одних. Скрипка словно сама говорила за него, и ему оставалось лишь поднять голову и взглянуть на Лейлу… Поднять голову, пока между ними тянутся эти трепетные струны, и будто не смычок, а его дыхание, его пульс извлекает чудесные звуки из инструмента, с предельной ясностью обнажая его душу… Ему стоит лишь поднять голову, и она все поймет!