Он сел на веранде, закурил. Давно не делал этого, с тех пор как запретил курить супруге, а сейчас и не заметил, как оказался с дымящей сигаретой в зубах.
Волконский задумался, ожёг пальцы, затушил сигарету, смяв её гармошкой. Подошёл к окну. В сумеречном свете соседка в коротких белых бриджах выводила жеребца на прогулку. Волконский помахал ей рукой.
Вот так, ходит себе жеребец, а знать не знает, что через какой-то десяток лет станет мерином – никуда негодной и никому не нужной скотиной. Что он умеет делать? Скакать аллюром, иноходью, – а оно надо хозяину? Ни вспахать, ни посеять. Грустные мысли вывели из себя Волконского. Он встряхнул головой, отгоняя их прочь. Позвонил Алику.
– Алик, у меня проблема.
– Подъезжайте, Александр Андреевич.
Нина Петровна проводила грустным взглядом отъезжавшую машину мужа. Покачала головой. Пряхина права на все сто, такому кобелю никогда не зачать ребёнка.
Волконская позвонила в гараж.
– Привет, княгиня! Я ещё копошусь с движком. Так что, заходи!
– Валя, я…
– Нина Петровна, попрошу вас поспешить! – Валентина отключила связь.
Нина Петровна спустилась в гараж.
– Ты что, дорогая?! – Валя покрутила пальцем у виска. – По интеркому такие вещи!
– Да никаких вещей! Он опять уехал к одной из своих шлюх!
– Не к одной из своих, а к одной из моих! Улавливаешь разницу? Завтра будет чернее ночи.
– Так, уже работает?
– Вовсю! Кстати, не настолько уж они и дороги, так что, возьми сдачу! – Валентина протянула пачку денег.
– А что, больше не понадобятся?
– Только на массажиста.
– А как? Что?
– Почему раньше самым лучшим слугам не давали вольную, знаешь, княгиня?
Нина Петровна не могла соображать. Настолько всё неожиданно быстро! Валентина уже сделала половину работы, а Нине Петровне казалось, что это займёт месяц, как минимум.
– А потому, – Валентина задрала указательный палец кверху, – что лучшие слуги успевали не только подобрать за хозяином, но и думали за него!
– Я, я ничего не понимаю! – Нина Петровна села на скамью, опустив голову, взъерошила волосы.
– Для того меня и нанял Александр Андреевич, чтоб я за вас понимала!
– Не много ли тебе, подруга?
– Извини, зарвалась. Знаю свой шесток, помню о нём. Но не суть дело. Одна шлюшка уже сказала ему, что не всё в порядке. Отзвонилась, это было сегодня. Вероятно, – продолжала рассуждать вслух Валя, не обращая внимания на немые протесты хозяйки, – князь поедет сегодня к другой, чтобы убедиться, так это или не так. Она-то и намекнет о китайском мастере. Только мне нужно знать, о каком.
– Так он что, ежедневно имеет нескольких?
– Нина Петровна! Не делай страшных глаз, ты всё это хорошо знаешь. И он, кстати, тоже. Когда-нибудь мужчина износится.
– А если?
– Его дед сделал папу в шестьдесят лет, какие ещё вопросы?
– Откуда ты знаешь?
– Напрасно, Нина Петровна, вы игнорируете старую княгиню. Она многое может рассказать. Под настроение, конечно.
– Я не виновата, что сам факт моего появления на глазах свекрови, портит ей настроение!
– Нина! Скажи адрес, имярек твоего китайца, и спи спокойно.
Нина Петровна всхлипнула, затем взяла себя в руки, подала визитку подруге. Они ещё немного поболтали, позволив себе помечтать о будущем, затем Нина Петровна ушла в кровать и, действительно, спала сном праведницы.
* * *
Волконский слушал пространную речь доктора наук, академика и члена-корреспондента в одном лице, не стараясь вникать в суть.
– И всё же, Алик, ты говорил, что ничего мне не угрожает, – сказал Волконский, когда Алик наконец замолчал.
– Я на том и настаиваю!
– Но у меня всё же есть проблемы!
Профессор выслушал пациента. Сморщил лоб, сделал выводы.
– Давай проверим! – предложил доктор.
– Что проверим? Всё как надо функционирует.
– Тогда в чём проблема?
– Алик, ты скольких баб в своей жизни имел?
Профессор пожал плечами. Исповедоваться он не собирался. Судя по рассказу Волконского, у князя баб больше в неделю, чем у Алика за всю жизнь. Вот жизнь, а? Кому-то всё, а кому-то погоди. Пашешь, пашешь, крутишься как белка в колесе, переступаешь через собственное "я", чтобы достичь высот, теряешь здоровье, потенцию в том числе! А тут родился, выучился и живёт припеваючи! Действительно, голубая кровь, ничего не попишешь. Алик тяжко вздохнул.
– Алик! Ты что, с похмелья? Тогда завтра переговорим! – Волконский поднялся со стула.
– Всё у меня в порядке, Александр Андреевич! Я размышляю, чем тебе помочь.
– Ну, я не знаю, анализы какие-нибудь, пробы!
– Мне необходимо знать, чего ты хочешь. Тогда и алгоритм разработаю.
– Я хочу знать, всё ли со мной в порядке. Этого мало?
– Хорошо. Давай сделаем так. Я сегодня всё равно не уйду с работы: идёт важный эксперимент. Необходимо моё личное участие. Контроль, сам понимаешь. А ты собери сперму и привези сюда. Проверим на биохимическом уровне!
– Другое дело, Алик! Что ж ты мне мозги конопатил столько времени! Через два, – Волконский посмотрел на часы, – нет, через полтора часа буду.
– С презервативом, наполненным спермой.
– Так и не иначе! – Волконский повеселел. – Не прощаюсь, Алик!
– Жду!
Мужчины машинально протянули друг другу руки, но пожимать не стал и.
Волконский поехал к своей завтрашней подружке. По времени уже завтра наступило, не откажет, небось. По пути он заехал в дежурную аптеку.
– Девушка! – Волконский постукал пальцем по прилавку.
– Вы что-то хотели? – появилась девица заманчивых форм со слегка припухлыми веками.
– Я хотел бы взять презерватив, – Волконский произнёс эти слова с придыханием, лаская взглядом аптекаршу.
– Вам какой? – как рукой сняло остатки сна с лица девушки.
Волконский улыбнулся так, будто полагался на её выбор.
– С усиками, с ароматическими и вкусовыми добавками? – пухленькие губы девицы слегка скривилась.
– Предпочитаю классику, – Волконский протянул руку в окошечко.
Она посмотрела. В руке покупателя ничего не было.
– Это как? – она положила руку на его ладонь.
Волконский проник пальцами промеж её пальцев, слегка сжал и медленно отпустил.
– Есть кое-что из старого завоза, я посмотрю!