– Чему улыбаешься, знакомого увидел? – решила поддеть его жена.
Оба супруга помнили, как Николаю в своё время этот самый, теперь уже бывший, парторг отказал в приёме в партию.
– Да, только не этого! Вон, видишь, на заднем плане скромненький мэр?
– Ну да, скромненький! Этот Чугуев уже во всех ушах и глазах! На языке каждой базарной бабы!
– Вот как? – Никола удивился. Налаживая хозяйство, готовясь к посевной, он не имел времени подставлять свои уши и глаза всюду проникающему Чугуеву. Николай улыбнулся, вспомнив, как вместе избавлялись от похмелья в офицерской баньке.
После областной программы показали новости спорта.
Мелькнул Павел Бураков. Крупным планом.
– Во! Дают люди! – высказался Николай.
– Чего давать-то? Знай себе, бегай по полю! Кстати, знаешь какие у них сейчас заработки?
– Марюха! Нам ли считать чужие деньги? Со своими бы разобраться. Кстати, где наш спиногрыз?
– Скоро приедет с компьютером! – сказала Мария с гордостью.
– Вот на этой машине и подсчитаешь нашу прибыль! За неделю справишься?
– Постараюсь.
– А потом, обмоем! – Никола улыбнулся.
– Сперва пойдём на выборы.
– Да?! И ты собираешься голосовать за Чугуева?
– За кого ещё-то?
Никола пожал плечами. Он сходит и проголосует только из памяти за прошедший отпуск у самого Чёрного моря.
– Зимой, кстати, оно ещё чернее! – сказал он вслух.
– Кто?
– Горец в габардиновом пальто! Ладно, некогда мне тут лясы точить, пойду в сарайку.
Маша знала своего мужа. Она поняла, что Никола чего-то не договаривает. Маша накинула шаль и выскочила следом.
– Ты знаешь Чугуева?
Никола продолжал молча закручивать тиски.
– Почему не сказал мне?
Никола запыхтел, изо всех сил зажимая железную трубу.
– Вы недавно знакомы?
– Маша! Не мешай работать! – Николай взял молоток и дважды стукнул по краю трубы. Она погнулась и деформировалась.
– Видишь, сломал?!
– Я сама сделаю, Коля! – сказала Маша, скрестив руки на груди.
– Что ты сделаешь? Хоть немного тяму имеешь? Как теперь мне муфту накрутить?
– Коля! Какая муфта? Речь о нашем будущем.
– О безоблачном?
– Да. Если ты хоть что-то понимаешь. Если тяму имеешь!
– А! – Никола в запале ударил полотком по краю зажатой трубки и попал по пальцу. Он обернулся к жене, держа палец во рту.
– Коля! Почему ты так смотрел на Чугуева?
– Ты что? В чём меня обвиняешь? – Никола рассмеялся, не смотря на боль в ушибленном пальце.
– Вы вместе отдыхали на юге? – Мария посмотрела в глаза мужу.
– Ну и что? Я сменил ориентацию?!
– Нет. Ты просто поумнел.
– Под влиянием Чугуева?
– Не знаю под чьим там влиянием, но факт остаётся фактом. И будь любезен, оставайся в здравом рассудке!
– Чего ты хочешь?
– Коля! Ты сам заметил, какой он одинокий, – сказала Мария, как будто говорила о близком человеке.
– Да там столько жополизов вокруг вертится!
– Именно. А такие люди никогда не могут быть друзьями.
– Что ты предлагаешь? – Николай уселся на скамейку рядом с верстаком.
– Надо помочь человеку. Он же твой друг.
– Да какой он мне друг?
– Вместе отдыхали, поди, водку кушали?
– И это что, повод для дружбы с богатым?
– Это повод для дружбы любых мужчин.
– Маша! – Николай посмотрел в глаза жены. – Знаешь, сколько надо иметь денег, чтобы дружить с богатыми?
– Я не прошу тебя дружить!
– Тогда зачем мне поддерживать совершенно чужого человека?
– Просто по-людски. У тебя есть друзья?
– Вообщем-то не очень много.
– А у него вовсе нет! Не с кем поговорить, излить душу.
– Тебе-то, какое дело? Интерес имеешь?
– Дурак ты, Никола! Да! Я имею интерес, и огромный! Скоро весна, что будешь делать? Как сеять?
– У меня ли башка должна болеть?
– Не заболит башка, заболит другое место. То самое, на которое беду накличешь.
– Ну какая там беда, если не набиваться на дружбу к мэру?!
– А ты и не набивайся! Встретишься с Чугуевым, попьёшь водки.
– Что-то я не понял, ты меня к чему склоняешь? К алкоголизму?
– К нормальной жизни я тебя склоняю, ни к чему больше. Люди узнают, что ты знаком с мэром.
– И это пойдёт на пользу?
– Во вред это ни пойдёт.
– Ладно. Я согласен, – Николай посмотрел на часы, как будто мысленно выделил время для пьянки.
– Вот и ладненько! Езжай завтра в город, повстречайся с Чугуевым. Как его зовут?
– Лёней.
– Вот и скажи ему, мол, Лёня, вижу тебе не по себе. Или что-нибудь в этом роде.
Николай задумался. Может, Маша права? Действительно, Чугуев в поезде плакался, как тяжело работать на ответственной должности. Да и вспомнить есть что, хотя бы парилку офицерскую. Не говоря уже о моржовом купании.
– Наверное, в этом есть какой-то смысл, – сказал Николай вслух.
– Да ещё какой!
Бросив покорёженную им трубку, Николай сделал патрубок из резиновой трубы, навернул хомуты: неделю продержатся. Коровы не замёрзнут.
Поутру Николай сообразил, что не знает, как попасть к Чугуеву.
– Маша! – сказал он, подцепляя глазок жареного яйца на вилку. – Я не поеду.
Жена чуть не подпрыгнула на стуле.
– Не пойду же я на приём к мэру! Да меня и в Управу-то не пустят. Только на руки посмотрят и выгонят! – Никола показал промазученные пальцы.
– Этого не требуется. Коля! Разве я предлагаю ерунду?
Николай пожал плечами. Тут же жена напомнила ему о скупке ваучеров.
– Так и толку-то от них?
– Будет толк, как повстречаешься с Чугуевым!
– А! Вот ты о чём. Думаешь, подскажет, как их пристроить?
– Как взять акции, и какие.
– Фермы нам мало?
– Колхозного коровника? И общественного туалета на шесть дырок!
– Ладно, сообразим.
– Так соображай поскорее! Не сегодня-завтра выборы. А потом ты ему будешь нужен, как собаке пятая лапа!