Сеул, зима 1964 года - читать онлайн книгу. Автор: Ким Сын Ок cтр.№ 16

«Мама, если я сейчас схожу с ума, то когда будете лечить меня, имейте в виду, что всё это из-за…»

Вот такие воспоминания той далёкой поры извлекла из дальних уголков памяти сумасшедшая, которую я встретил на вокзале ранним утром. Именно благодаря ей я почувствовал приближение Муджина, а сейчас, когда проезжал мимо запылённого указателя, что притулился в зарослях, ощущение это стало ещё явственнее.

— На этот раз ты уж точно войдёшь в совет директоров. Так что давай, вырвись на недельку из города, развейся и приезжай отдохнувшим. Ведь сам понимаешь, если ты станешь начальником, то обязанностей у тебя прибавится, — дали мне, сами того не ведая, весьма дельный совет жена и тесть. Это была действительно хорошая идея — остановить свой выбор на Муджине, так как там я мог отрешиться от всего — хотя нет, по правде сказать, там это происходило независимо от моего желания.

Автобус въезжал в город. И черепичные, и жестяные, и соломенные крыши, раскалившись под жгучими лучами июньского солнца, отливали серебром. Дробный стук железного молота из слесарной мастерской проник на мгновение в автобус и тут же покинул его. Откуда-то завоняло канализацией, а когда мы проезжали мимо больницы, донёсся запах креозота; заунывная мелодия шлягера струилась из колонок в одной из лавок. Улицы словно вымерли — люди прятались под навесами крыш. Там же, в тени, неуверенной походкой ковыляли туда-сюда раздетые догола карапузы. Даже центральная площадь города была почти пуста. Только ослепительное солнце нещадно палило над ней, и в его обжигающих лучах, вывалив наружу языки, спаривались в тишине две собаки.

Ночные встречи

Проснулся я вечером. Перед ужином пошёл в район, где размещались газетные издательства. В доме тёти газет не выписывали. Однако, как и для каждого горожанина, для меня газета стала неотъемлемой частью жизни, с ней я начинал и заканчивал свой день. Я зашёл в нужную мне контору и оставил тётин адрес, а также набросал примерную схему, как туда добраться. Выходя, я услышал, как перешёптывались меж собой клерки. Скорей всего, они меня узнали.

— …А! Это он и есть?! Весь такой важный из себя.

— …Говорят, преуспел.

— …А когда-то давно… из-за туберкулёза…

Среди этого шушуканья я надеялся услышать слова, продиктованные правилами приличия. Но так и вышел, не дождавшись «до свидания». Этим Муджин отличался от Сеула. Постепенно клерков с головой затянет водоворот сплетен, так что они и сами себя забудут. Они будут мусолить эти сплетни вновь и вновь, напрочь позабыв чувство опустошения, которое настигнет их, когда этот водоворот вышвырнет их наружу. Ветер дул со стороны моря. Улицы заметно оживились по сравнению с тем, когда я вышел из автобуса несколько часов назад. Из школ возвращались ученики. Казалось, портфели были непосильной ношей для них, и дети то и дело вращали их из стороны в сторону, перекидывали через плечо, прижимали к груди двумя руками и одновременно умудрялись надувать пузыри из слюней. Вдоль улицы вереницей тянулись школьные учителя и офисные служащие, гремя пустыми коробками от обеда. Мне же всё это казалось глупостью. Хождение в школу, обучение учеников, сидение в офисе — для меня это было глупой и пустой забавой. А зацикленные на всём этом люди, что упираются изо всех сил, выглядели в моих глазах смешно.

Когда я вернулся в дом тёти и сел ужинать, ко мне пришёл гость. Это был Пак, он учился в той же средней школе, что и я, только был на несколько классов младше. Для меня не было секретом, что он сильно уважал меня из-за моей былой славы книжного червя. Во времена нашего ученичества он был помешан на литературе. Говорил, что ему нравится американский писатель Фицджеральд, но в отличие от фицджеральдовских почитателей он ко всему относился очень серьёзно, к тому же был весьма скромен и беден.

— Услышал от одного приятеля из газетного издательства, что вы приехали. Какими судьбами к нам? — похоже, он и в самом деле был рад меня видеть.

— Что ж, мне теперь в Муджин и наведаться нельзя?! — ответил я тоном, который мне самому был не по душе.

— Давненько вас не было, вот и удивляюсь. В последний раз вы приезжали, когда я только что вернулся из армии. Сколько же с тех пор…

— Постой, неужто прошло целых четыре года?

Четыре года назад я приехал в Муджин после того как потерял место бухгалтера в фармацевтической компании после ее слияния с более крупной фирмой. Но если честно, то я уехал из Сеула не только из-за того, что лишился работы. Я бы тогда не приехал в Муджин, если бы меня не бросила моя подруга Хи, с которой я жил в то время.

— Слышал, вы женились… — проговорил Пак.

— Да, было дело… а ты?

— Нет ещё. Говорят, что хорошую партию сделали.

— Неужели? А ты чего до сих пор в холостяках ходишь? Сколько тебе в этом году стукнет?

— Двадцать девять.

— Погоди, погоди… двадцать девять, говоришь… Я слышал, у девятки суровый нрав… Может, в этом году надумаешь, всё же?

— Ну, не знаю…

Он, словно школьник, почесал затылок. Четыре года назад мне было двадцать девять, тогда Хи исчезла из моей жизни, а моя нынешняя жена потеряла мужа — он умер.

— У вас, надеюсь, ничего не случилось? — спросил Пак, знавший более или менее обстоятельства, которые привели меня в Муджин в прошлый мой приезд.

— Да нет. Кажется, скоро повысят в должности, вот и вырвался на несколько дней.

— Очень рад за вас! Говорят, что после освобождения [23] среди выпускников нашей школы вы больше всех преуспели!

— Да ну! Это я-то? — усмехнулся я.

— Да. Вы и Чо с вашего выпуска.

— Чо? Мой школьный приятель?

— Да-да, если я не ошибаюсь, он в позапрошлом году получил самый высокий разряд для поступления на государственную службу и сейчас возглавляет здешнее налоговое управление.

— Да неужто?

— А вы что, не знали?

— Да мы после окончания школы особенно не общались. Он, наверно, до этого работал служащим в этом самом управлении?

— Точно.

— Что ж, рад за него. Может, наведаться к нему сегодня вечерком?

Смуглолицый Чо был маленького роста. Поэтому он часто говорил мне, высокому и белолицему, что из-за меня у него возник комплекс неполноценности. Чжо больше всех впечатлил рассказ про мальчика, которому сказали, что линии его руки не предвещают ему удачу. Мальчик же трудился, не жалея сил, выцарапывая своими ногтями на руке счастливые линии. В конце концов он преуспел и зажил всем на зависть.

— А ты чем занимаешься? — спросил я у Пака.

Он покраснел и, немного помявшись, ответил, что работает учителем в нашей родной школе. У него был такой вид, будто он в чём-то провинился.

— А чем плохо? В свободное время можно читать в своё удовольствие! У меня так даже журнал полистать времени нет. А что преподаёшь?