Дневник одного тела - читать онлайн книгу. Автор: Даниэль Пеннак cтр.№ 64

* * *

72 года, 7 месяцев, 30 дней

Воскресенье, 9 июня 1996 года

Грегуар – гомосексуалист. Я могу обладать какой угодно «широтой взглядов» («широта взглядов» – какое узкое, одностороннее выражение!), но когда речь заходит о гомосексуализме, мое воображение отказывает. Если мои принципы и допускают это, мое тело никак не может постичь: как это – желать себе подобного? Грегуар – гомосексуалист, пускай, все равно это наш Грегуар, он может делать, что хочет, вопрос о его предпочтениях даже не стоит, но тело Грегуара, получающее наслаждение от другого мужского тела, – вот чего бедный разум моего собственного тела, если можно так сказать, никак не может постичь. Не содомию, нет. Мы с Моной тоже не чурались анального секса, и это приводило нас в восторг, а каким прелестным мальчиком она была тогда! Но в том-то и дело, что она не была мальчиком. Засыпая, думаю о Грегуаре и его гомосексуальности… Или, вернее, перестаю об этом думать. Загадка расползается на нити, превращаясь в ткань окутывающего меня сна.

* * *

72 года, 9 месяцев, 12 дней

Понедельник, 22 июля 1996 года

Я – один в саду, меня отрывает от чтения пение птички, названия которой я, к великому огорчению, не знаю. То же можно сказать и почти обо всех окружающих меня цветах, о некоторых деревьях, о большей части облаков и об элементах, составляющих этот комок земли, который я разминаю пальцами. Ничего из этого я не могу назвать. Работа на ферме в дни моей юности не дала мне почти никаких знаний о природе. Правда, я занимался ею только для того, чтобы накачать себе мышцы. А то немногое, что я узнал, я забыл. Короче говоря, я настолько цивилизовался, что у меня не осталось элементарных знаний! И в тишине этого невежества щебечет птичка, оторвавшая меня только что от чтения. Впрочем, я слушаю не столько ее щебет, сколько саму тишину. Наиполнейшую. И тут возникает вопрос: а где же мой тиннитус, где мой шум в ушах? Прислушиваюсь внимательнее: нет шума, только птичий щебет. Затыкаю уши, чтобы послушать, что делается внутри черепа. Ничего. Тиннитус пропал. В голове пусто, только легкое гуденье от надавливания пальцами – как будто приложил ухо к бочке. А бочка-то пустая, абсолютно. В ней нет ни шума, что радует, ни элементарных знаний, что огорчает. Снова берусь за свою ученую книжку, чтобы в голове стало еще более пусто.

* * *

72 года, 9 месяцев, 13 дней

Вторник, 23 июля 1996 года

Шум в ушах, конечно, вернулся. Когда? Не знаю. Ночью он уже был тут как тут, насвистывал в разгар бессонницы. Я ему даже почти обрадовался. Все эти болячки, которые так пугают нас при появлении, становятся для нас больше чем спутниками, они – это мы сами. В былые времена в деревнях людей так и называли – по их болезням: зобастый, горбатый, лысый, заика. То же самое в школе в моем детстве, среди ребят: толстяк, косой, глухня, хромой… От этих физических изъянов, воспринимавшихся как данность, в Средневековье появились фамилии. Все эти Курткюис (Короткая Нога), Легра (Жирный), Петипьер (Коротышка Пьер), Грожан (Толстый Жан), Леборнь (Кривой) и пр. и сегодня разгуливают по нашим улицам. Интересно, а какое прозвище эта грубая средневековая народная мудрость дала бы мне? Лесифлёр? Дюсифле? Папаша Дюсифле? Пусть будет папаша Дюсифле. Вы знаете, у него в голове свисток! Смирись с тем, что ты есть, Дюсифле, и да прославится твое имя.

* * *

72 года, 9 месяцев, 14 дней

Среда, 24 июля 1996 года

Снова думал о той не узнанной мною птичке, и мне вспомнились вот эти стихи Сюпервьеля:

Там, где был лес,

Трель птицы вознесется.

Никто ту птицу не найдет,

Не улыбнется ей и не услышит.

Один Господь, заслушавшись,

Промолвит: «То поет щегол».

Это из «Тяги земной», кажется, и называлось это «Пророчество». Да, ну а моя-то птичка, та самая, настоящая, как она называется? Спрошу завтра у Робера.

* * *

72 года, 9 месяцев, 16 дней

Пятница, 26 июля 1996 года

Вот уже несколько дней меня мучают газы. Неодолимое желание пукнуть нападает на меня неожиданно, без предупреждения, и я ловлю себя на том, что пукаю, одновременно покашливая, в детской надежде, что звук кашля заглушит пуканье. Узнать, удается ли эта военная хитрость или нет, невозможно, потому что кашель так громко отдается во внутреннем ухе, что внешний хлопок я уже и сам не слышу. Впрочем, все эти предосторожности совершенно не нужны: люди, которые меня обычно окружают, настолько воспитанны, что скорее умрут, чем осудят вслух мое бескультурье. При этом мой кашель никого не волнует. Вот дикари!

Поведал о своих злоключениях Тижо, тот развеселился и рассказал в ответ один из своих анекдотов. И, как и все шутки Тижо – очень «физиологические» по своему характеру, – этот анекдот оставил во мне «шлейф чувств», такой же стойкий, как запах духов «Шанель».

...

ТИЖО И ЧЕТЫРЕ СТАРЫХ ПЕРДУНА

Встречаются четверо старых друзей. Первый говорит: Я пукаю со страшным треском и жуткой вонью. Второй: А я пукаю со страшным треском, но совсем без вони. Третий: А я – совсем без треска, зато вонь, вот это вонь так уж вонь! И наконец четвертый: А у меня ни треска, ни вони. Все молчат, переглядываются украдкой, наконец один из троих спрашивает: Так зачем же ты тогда пукаешь?

* * *

72 года, 9 месяцев, 27 дней

Вторник, 6 августа 1996 года

Ну, ну, смелее: что это там у тебя за невысказанные вопросы по поводу гомосексуализма Грегуара? Какова природа этих вопросов? Вот в чем истинный вопрос! Я размышлял над этим сегодня днем, глядя, как они с Фредериком собирают малину. Ответ дал мне сам Грегуар после ужина, когда был доеден последний кусок фруктового пирога. Мы пошли пройтись по саду, он взял меня под руку и сказал, что знает, о чем я сейчас думаю. Ты думаешь про нас с Фредериком, дедушка, кто кого трахает. (Дедушка в легкой прострации.) Да это нормально, знаешь, все об этом задумываются, когда речь идет о геях. (Молчание.) Ну а поскольку ты меня любишь так же, как и я тебя, тебе должно быть интересно, принимает ли твой любимый внук все меры предосторожности, чтобы не подхватить этот жуткий СПИД. Да, именно так, это и есть то самое узкое место, в котором собираются все мои страхи. И тут из меня потоком хлынули вопросы, которые, думаю, терзают немало бедных ребят и которые они не осмеливаются никому задавать. Что там со слюной? Через нее может передаваться вирус? А фелляция? Можно таким образом подхватить СПИД? А геморрой? А десны? Вы про зубы свои думаете? А что насчет частоты? А смена партнеров? Вы, по крайней мере, храните друг другу верность? Не волнуйся, дедушка, Фредерик не бросал свою жену, чтобы изменить мне с мужчиной! А что до меня, то я, как и ты, – принципиальный однолюб. Относительно «кто кого», то это по настроению, смотря как идет дело, а бывает, что и по очереди. Делаем еще один кружок по саду, а затем вот это, более техническое пояснение. Тебе интересно, почему гомосексуализм, дед? Ну, это вопрос серьезный! Не будем углубляться, ладно? Скажем только, что по-настоящему удовлетворить мужчину может только мужчина. Возьмем, например, фелляцию – чисто технически: чтобы делать это как следует, надо самому знать, как это здурово! Женщина, как бы искусна она ни была, не может знать и половины!