Ночной гость - читать онлайн книгу. Автор: Фиона МакФарлейн cтр.№ 58

Шум бури в верхушках деревьев. Только звук, без дождя. Сначала птицы, протестуя, как будто среди ночи наступило утро, потом и насекомые. Ударил колокол, чтобы разбудить врача. «Не в такое ненастье», – сказала женщина, мать, но отец все равно вышел в шум. Он спустился на берег, к людям с биноклями, и бродил там в толпе, словно бог, старый пасторальный бог, пасущий овец. Кольцо матери соскользнуло с пальца. Она тоже потеряла мужа и была безутешна. Она сказала: «Браки не совершаются на небесах». Джунгли наступали, но не так, как надо: только обезьяны, попугаи и какие-то ненужные вещи, огромные распускавшиеся лилии, от которых пахло дождем. Невыносимо громкий стрекот насекомых. И в побледневшем море какой-то желтый предмет, но не лодка. Он был длинным и выходил из воды. Он задержался, оглядывая берег, озираясь на каждый далекий крик. Он стоял в косматом прибое, потом приблизился, и Рут его узнала. В воде стоял тигр. С неперерезанной глоткой и в собственной опаленной шкуре. Тигры терпеливы, они умеют ждать.

Он был стремителен, он приближался. Он знал: его не остановить. Он уже вышел из воды и стоял на песке, он уже достиг подножья дюны, где была ловушка. Его дыхание перекрывало щебет птиц, уши были прижаты к голове, а когти с грохотом камнепада скребли песок. Тигр был цвета заходящего солнца. И он пел! Он бежал и тихо пел псалом, вырывавшийся вместе с его дыханием поверх свесившегося языка. Он пел и взбирался по дюне, а за ним летели с криком все птицы, кроме чайки на плюмерии. Дерево то выплывало из зеленого света, то погружалось в него. К нему был привязан неподъемный длинный белый шнур, а из кроны непрерывно звучал звонок. Откуда только взялся этот шум после этой тишины? Тигр уже стоял в траве. Его тяжелая голова была такой знакомой, и он по-прежнему пел тихим знакомым голосом. Он заполнил собой огромное золотое пространство на границе сада. Его морда становилась все шире, и каждая черная линия убегала назад, и он, казалось, удалялся даже тогда, когда стоял на месте. И он был цел и невредим. Кто-то солгал ей о тигре. Женщина, такая же большая, как и он, и такая же реальная, солгала. Когда он двинулся вперед по газону, гортензии затрепетали и дикая трава отпрянула от зеленой травы. Он остановился у стула, потянулся всем телом и принялся точить когти о деревянную ножку. Потом отступил назад, немного помедлил и вспрыгнул на стул. Стул наклонился влево. Тигр больше не пел, но его дыхание было мелодичным. Он сидел выпрямившись, сложив лапы вместе, как в цирке. И начал вылизывать то правый, то левый бок.

– Ну же! – сказала Рут. Ее звали Рут. Это имя было ей обещано и осталось верным. – Скорее! – крикнула она, но тигр не двигался.

Она заметила, что поднимается, потому что уже не лежала на земле. Разве все эти танкеры не высоко в море? Ее деревянный позвоночник сгорел дотла, и теперь она могла стоять. Ей даже не пришлось держаться за белый провод, и это было к лучшему: кто знает, куда бы он ее привел? Теперь, когда она встала, она была ростом с тигра. Он не смотрел на нее, только тщательно вылизывался. Рут протянула к нему руки. Она пересекла ровный пыльный газон, который с каждым шагом куда-то исчезал. Вся трава улетела к подножью дюны, и обнажился только грязно-белый грунт.

– Скорее, – сказала Рут тигру, но тот, лениво повернув голову, лизнул другой бок. Полосы на шкуре стали более отчетливыми. Он пригладил их языком.

Рут подошла еще ближе.

– Кис-кис-кис! – позвала она.

Вытянув руки, она обняла его за плечи, покрытые густым теплым мехом. Птица, сидевшая на дереве, впервые запела. Она пела: «Готовьтесь! Готовьтесь!» Но бояться кроткого тигра не было причин. От него пахло грязной водой. И Рут прижалась головой к его мягкой груди, где билось большое сердце.

Кошек приютила Эллен Гибсон. Она узнала об их бедственном положении от сестры, работавшей в приемной ветеринарной клиники. Джеффри позвонил туда, чтобы узнать адрес ближайшего приюта для кошек. Он говорил извиняющимся тоном, сообщила сестра Эллен, сослался на собак, международные перелеты и аллергию, и голос у него был виноватым и вместе с тем готовым дать отпор. Эллен знала, что Джеффри позвонил в клинику сразу после того, как вернулся из банка. Несколько человек, клиенты банка, стали свидетелями того, с какой яростью он набросился на управляющего и на Гейл Талитсикас; и в эти прохладные тревожные дни все только об этом и говорили. Куда бы Эллен ни пошла, она узнавала все новые подробности – например, что фамилия Фриды не Янг и власти никогда ее не присылали.

Подъехав на маленькой красной машине к вершине холма, Эллен оставила ее на дороге и направилась к дому пешком. Она не собиралась устраивать скандал или кого-то осуждать, хотя ей пришлось продираться через бурно разросшийся кустарник. Низкие чахлые деревца цеплялись за ноги и за волосы, а с дикой травы сыпались семена, от которых Эллен расчихалась. Джеффри поджидал ее у дома.

– Похоже на зачарованный замок, верно? – спросил он. Он был в старой одежде, должно быть еще отцовской, и в садовых наколенниках.

– Немного. – Эллен чихнула и смущенно рассмеялась. Она чувствовала себя незваным гостем и то же время была уверена в своей правоте. Словом, чувствовала себя глупо.

– Не надо было выходить из машины, – сказал Джеффри. – Просто едешь вперед, сметая все на пути.

Эллен подумала о том, что, помимо всего прочего, Джеффри должен стыдиться того, что участок его матери пришел в такое состояние. Но она также помнила, что всего неделю назад состояние дороги не показалось ей почти непроходимым. Как будто сад намеренно разросся, чтобы спрятать дом. Она быстро и неловко пожала руку Джеффри, а тот легонько похлопал ее по плечу, как будто говоря: «Успокойтесь!»

– Вы ангел-хранитель нашей семьи, – сказал он.

Ангел смерти, подумала Эллен. Ей уже приходило это в голову. Она была дурным предзнаменованием, птицей, кружившей над головой с вопросом: «У вас все в порядке?» – в то время как никакого порядка здесь никогда не было.

– Мне очень жаль, что так случилось, – сказала Эллен, и ее слова прозвучали как извинение, хотя на самом деле извиняться было не за что.

Одна часть Эллен, полагавшая, что Джеффри следовало бы прервать ее извинения и взять вину на себя, умолкла под влиянием другой, более сострадательной части. Джефф был худее, чем на похоронах отца, как будто эта смерть настолько поразила его, что он начал заботиться о сердце и сосудах. И он прижимал руку к пояснице, стараясь выпрямиться, как будто унаследовал больную спину Рут, но это обнаружилось только сейчас. Возможно, семейные проблемы всегда с нами и с каждой смертью просто переходят от одного к другому. Как глупо, ведь это генетика, верно?

– Мы очень вам признательны.

– Не стоит благодарности. Мне хотелось бы сделать больше. – На самом деле ей хотелось бы сделать меньше.

– Нам всем хотелось бы сделать больше, – заметил Джеффри, который был невыносим.

На минуту Эллен позволила себе, чтобы откуда-то из глубин ее души поднялось безграничное отвращение к Джеффри. Будь Рут моей матерью, подумала она, как не раз думала прежде. Но потом склонила голову в сочувственном кивке. Было трудно подобрать слова. У Джеффри был вид человека, еще не оправившегося от какой-то неизвестной болезни. Он двигался как будто под водой. Направившись к лежавшей возле дома тачке, он приподнял ее и снова бросил. Он страдал, и Эллен поняла, что именно этого от него ждала, и испугалась, что расплачется.