Замок в Пиренеях - читать онлайн книгу. Автор: Юстейн Гордер cтр.№ 38

Что нам хотелось найти там, в горах? Чего мы не заметили, когда уезжали оттуда в последний раз? Следы крови? Или кожу? Волосы?

Мы говорили, конечно, не только об этом. Делая скидку на обстоятельства, поездка домой была довольно приятной. Возможно потому, что пришла весна… Или потому, что мы понимали: это наше последнее путешествие вдвоем. Мы стали относиться друг к другу с какой-то подчеркнутой нежностью. Игра страстей отныне была исключена. Зато мы были взаимно любезны, вежливы и предупредительны.

Надо было перебраться через фьорд, тогда мы снова попадем в Лердаль, к реке и старой деревянной церкви. У меня едва не случился нервный срыв, когда мы проезжали мимо поворота и обрыва, где всего лишь неделю назад я подумала, что ты хотел убить меня или же покончить с собственной жизнью. Ты убрал правую руку с руля и обнял меня за талию. Это меня согрело. Мы снова оказались наверху, в высокогорье.

>>>

А я еду по другой дороге. Я в Гуле, где ловко влез в беспроволочную зону в «Пресс-отеле». Я прочитал твое последнее письмо и посылаю свое.

Я чувствую себя здесь на птичьих правах: в гостинице я всего лишь случайный проезжий, приходится хитрить. В былые времена хитростью проникали в гостиницу, чтобы воспользоваться туалетом. В наши дни делают это, для того, чтобы войти в Сеть.

Мне предстоит снова пересечь этот горный перевал. У тебя есть часа четыре до тех пор, пока я снова подключусь к Сети. Это будет в нашей гостинице, туда я сейчас и еду. Я сообщил им о своем приезде, мне ответили, что сейчас конец сезона и я буду единственным ночным гостем.

>>>

Ты едешь во Фьерланн, Стейн? В таком случае помашем друг другу рукой в Хемседале. В каком-то месте у подножия мы проедем друг мимо друга: между нами будет всего один метр пространства и одно человеческое поколение времени.

Мы видим сверкающую холодную поверхность озера Эльдреваттнет, и я снова замечаю, что твоя рука на руле и нога на педали газа дрожат. Ты сворачиваешь в сторону и останавливаешься. Мы покидаем наш красный автомобильчик и по-прежнему проявляем друг к другу подчеркнутую заботу. Но горе, раскаяние, озлобление после всего случившегося разорвало эротическую связь между нами. Ты выкрикиваешь какие-то скверные слова. Я и не знала, что у тебя такой грубый лексикон. Я молча плачу.

Брусничная шаль исчезла, ее нет. Мы ищем ее повсюду, но не находим. Неужели кто-то нашел ее и прихватил с собой? Или это ветер унес шаль к черту на куличики?

Не помню, стало ли мне от этого легче или я испытала разочарование оттого, что мы обнаружили всего лишь несколько осколков от передних фар. Мы наехали здесь на человека, и наехали на большой скорости. Других следов случившегося мы не находим. Нет следов крови, нет камня или валуна, который мог задеть автомобиль.

Мы снова садимся в машину и едем дальше. Ты говоришь что-то о странном кургане «Сахарная голова», видневшемся вдали, словно это имеет какое-то отношение ко всей этой странной истории.

Внизу, проездом через Хемседаль, мы не говорим ни о чем другом, кроме случившегося. Кажется, разговор начал ты, и именно тогда, когда мы проехали съезд с шоссе, куда тебе в тот раз непременно нужно было свернуть и ради чего ты соблазнял меня. Сейчас было просто немыслимо, чтобы кто-то из нас сказал об этом хотя бы слово.

Мы заключаем договор. Всю дорогу до дома мы можем обсуждать нашу роковую поездку, но как только возвращаемся в Крингшё, и словом не упомянем о происшествии на горном перевале — ни ты, ни я, ни между собой, ни с кем бы то ни было. С момента нашего возвращения в Осло случившееся у Эльдреваттнет будет упоминаться исключительно как это.

Но я нарушила наш договор своими письмами. Не думаю, что это повлечет за собой для нас какие-то несчастья. Надеюсь на обратное, потому и пишу.

Бруснично-алой шали там больше не было, да ведь и времени прошло немало, но только теперь мы убедились в этом собственными глазами. В глубине души я была этим немного разочарована… Ведь если бы мы нашли эту шаль, пусть даже разорванную в клочья зверями в лесу, это послужило бы свидетельством того, что та, кого мы встретили в березовой роще, не была человеком во плоти и крови… Она была явившимся нам духом, ведь в этом случае мы судили бы наши обстоятельства по двум шалям — одной, принадлежавшей несчастной женщине, и другой, по-прежнему наброшенной на плечи Брусничницы. Поскольку об этом несчастье так и не сообщили в новостях, мы сошлись бы, пожалуй, во мнении, что водитель белого фургона позаботился о женщине с шалью. Но относительно ее состояния единства во мнениях у нас не было. То, что мы вновь встретились с ней в березовой роще, для тебя служило бы доказательством того, что ей достались при столкновении разве что незначительные увечья; для меня же прямо противоположного: она погибла от увечий, а ее появление там — было для нее появлением из иного мира! Ты полагал, что сразу же после падения она поднялась, а потом попросту уехала в белом фургоне. Ты твердо внушил себе, что ей нужно было снова спуститься с гор в Хемседаль, что у нее были какие-то дела с иностранным трейлером. Такое решение загадки вполне объясняло бы, почему мы ничего не слышали о несчастном случае на дороге. Я со своей стороны была абсолютно уверена в том, что женщина в алой шали либо получила тяжелые увечья, либо умерла, когда ее внесли в автофургон. Но уже через неделю после того, как мы сбили женщину с шалью, она была в нормальном состоянии. Хотя ты полагал, что она здесь, в нашем мире, а я — что она там, в мире ином.

Мы обсуждали и время происшествия. Если мы только слегка задели ее, зачем связывать ее с автофургоном, проехавшим через несколько минут? Это твои слова. Она всего лишь продолжила свой путь. Какой смысл водителю белого фургона сообщать полиции о том, что женщина средних лет идет по горному перевалу вдоль шоссе №52?

Я сказала: но мы ведь видели, что она словно испарилась. Даже если бы мы ее только сбили, она должна была, выйдя к людям, позвонить в полицию и сообщить, что ее едва не погубил красный «фольксваген» с лыжами на крыше.

Ты выслушал меня, ты держал руль увереннее, чем когда мы ехали по другой дороге, но покачал головой: значит, по той или иной причине она не хотела идти в полицию. Откуда мы знаем, чем она занималась там в ночное время? Обычно в такое время суток в горах прогулок не совершают… за много километров от ближайшего дома или селения! Само собой, можно перейти через горы и в ночное время, в это время года по-настоящему темно и холодно еще не бывает. Но все равно для этого должна быть причина: допустим, ты выполняешь какое-то поручение или спасаешься от чего-то бегством.

Я слушала. Теперь мы обсуждали твои доводы. Я спросила: от чего, например, спасаются бегством?

Несколько минут ты вел машину, не отвечая. Мы оба говорили в совершенно чуждой нам манере. Этане был разговор старых приятелей. Мы больше не шутили и не улыбались, хотя и были подчеркнуто предупредительны и желали друг другу всего самого лучшего! Но сделать это лучшее для другого были не в силах.