Замок в Пиренеях - читать онлайн книгу. Автор: Юстейн Гордер cтр.№ 23

Наряду с множеством частных вопросов перед современным естествознанием стоят две колоссальные проблемы, а именно: что произошло в первую долю микросекунды существования Вселенной и какова природа сознания. Может быть, и нет особых оснований считать, что между этими двумя великими тайнами имеется некая связь. Но такую возможность нельзя исключить априори. Моя гипотеза состоит в том, что такая связь существует…

Я полагаю, что должно существовать более глубокое объяснение — корень и причина, стоящие за физическими законами, которые сформировали нашу Вселенную. Если имеется нечто Божественное, оно находится вне Большого Взрыва или до него. А вот после него, как я понимаю, появляются физические законы, и только они управляют нашим миром, так что все происходящее имеет естественные причины.

Тому, кто хочет найти доказательства бытия Божия, должно быть очевидно, что в первую очередь искать его надо в фундаментальных постоянных или в том, что Жак Моно назвал «первопринципами». Как я уже говорил, единственная вещь, в которую я не верю, это манифестация сверхъестественных сил.

Мои мысли, как и моя поездка, подходят к концу. Хочется верить, что ты сумеешь отыскать физика, который пойдет следом за мной и заявит: жизнь и сознание являются сущностными особенностями нашей Вселенной. Мои рассуждения не основаны ни на откровении, ни на вере.

Новый туннель из Маннхеллера, а вскоре внизу слева виден Каупангер, где мы вдвоем сошли с парома на берег. Снова поднимаемся наверх, в новое море тумана, через уезд Согндаль, и дальше минуем новый горный перевал.

Когда выезжаем из длинного туннеля на высоком горном склоне над Фьерланнс-фьордом, я не вижу под собой ничего, кроме тумана. Но я ведь знаю: там, под туманной завесой, древний ландшафт, который ждет меня. Въезжаем в новый туннель, и, когда покидаем его, я вижу под покровом туч Суппхелледаль, Бёйадаль и Мундальсдаль.

И тут пришла мысль: «Она там? Она тоже приедет?» Чистый рефлекс. Я знал, насколько иррационален этот импульс.

Я выхожу из автобуса у Музея ледников, звоню в гостиницу, и через несколько минут меня увозит автомобиль. Таким образом, скоро я вернусь в старое деревянное строение… вернусь через тридцать с лишним лет! Я занимаю номер 235 с чудесным видом на фьорд, на магазин и на книжный лоток внизу, а также на ледник и горы. От тумана осталось несколько клочковатых тучек невысоко над фьордом, я смотрю на них сверху из окна гостиницы.

В ресторане полно народу, приятно видеть, что в старой деревянной гостинице нет свободных мест. Возможно, причина этого — открытие новой выставки, посвященной проблемам изменения климата.

Я заказываю графин красного вина за 90 крон. Предпочитаю не выяснять, откуда виноград и какого происхождения вино; вполне приличное, похожее на «Каберне Совиньон». Мне подают обед из четырех блюд: местный салат, суп из цветной капусты, телячье филе и клубнику со сливками.

После обеда поднимаюсь в номер и распаковываю вещи. Глотнув немного водки, выглядываю в летнюю ночь. Сильный дождь льет как из ведра. Над фьордом и с крыши магазина кричат чайки. Перед тем как лечь спать, я выпиваю из бутылки еще.

А на следующее утро встречаю на веранде тебя. Вы приехали накануне сразу после обеда, стало быть, когда я стоял в номере с бутылкой водки в руках, ты уже была в этой гостинице. Вас накормили гораздо позднее, после того, как тележки с кофе укатили из буфетной, а ресторан опустел.

Я долго лежал, слушал крики чаек, но никак не мог заснуть. Уткнувшись лицом в подушку и закрыв глаза, я думал: «Я здесь, в гостинице… Как хорошо и тепло здесь… Как хорошо и тепло быть собой…»

И вот я вижу удивительный сон. Ощущение такое, будто он снится мне всю ночь… даже больше, несколько дней, и кажется чем-то вполне реальным.

Вполне реальным.

Ставлю точку на своей маленькой одиссее. Я сидел целый день напролет и писал; почти ничего не ел, только пил кофе и чай да пару раз спустился вниз… к буфету в столовой… и принял по маленькой…

А ты? Уже дома?

>>>

Да, дома, но мне кажется, ты должен держаться от буфета подальше. Еще только пять часов. Не мог бы ты взять себе за правило не отворять дверцу буфета раньше восьми-девяти часов вечера? Мы и раньше с тобой об этом говорили.

>>>

Мне не так просто сражаться с проблемами в такой колоссальной исторической перспективе! Разве у тебя не кружится голова при мысли о том, что ты живешь в этой Вселенной? Я пишу, что ощущаю связь между моим сознанием и Большим Взрывом, случившимся 13,7 миллиардов лет тому назад. А ты пускаешься в разговоры о рюмке из буфета в столовой… Очень трогательно, что ты по-прежнему обо мне заботишься.

>>>

Возможно.

>>>

Жду от тебя ответа! Что ты скажешь обо всем том, о чем я размышлял, пока ехал из Люсакера во Фьерланн?

>>>

По правде говоря, не знаю… Наверное, то же самое, что сказала бы твоя студентка: «Это так интересно, Стейн!» Это без малейшей иронии. Так я и думаю! Какая отрада для меня — читать такие, например, предложения: «Хотя мы не можем исключить и того, что наша Вселенная — источник души и разума».

От этого уже совсем недалеко до: «Полагаю, что за физическими законами, которые сформировали нашу Вселенную, должно существовать более глубокое объяснение — их корень и причина». Возможно, в этих словах заключается то, что ты называешь минимальным кредо, а значит, ты пытаешься ответить на тот вопрос, который я задала, то есть во что ты веришь.

Но сейчас я попрошу тебя кое о чем другом. Мне бы хотелось услышать про твой сон. Садись за новое сочинение. Ни на секунду не сомневаюсь, что оно будет содержать частичку естественно-научного tour de force [60] . Но ведь ты описываешь лишь внешнюю сторону нашей духовной природы! Это все равно, что любоваться раковиной, а не жемчужиной, которая находится внутри нее. Прекрасно известно, что на одного моллюска с жемчужиной насчитывается тысяча пустых.

Ты не перестаешь меня удивлять!

>>>

Я сижу в космическом корабле, который движется по орбите вокруг Земли. Я ощущаю себя невесомым. Такое ощущение, что никакого тела у меня нет. Я — сплошное сознание…

Земной шар покрыт копотью и пылью, весь черный. Я не вижу воды, не вижу земли, даже Гималаев не видно, ни одной горной вершины, возвышающейся над черной атомной зимой. Я кричу: «Хьюстон! Хьюстон!» [61] Но знаю — это не поможет. Радио — мертво! Астероид, который я должен был уничтожить, стер с лица Земли и человечество, и все живое.