Наложницы. Гарем Каддафи - читать онлайн книгу. Автор: Анник Кожан cтр.№ 9

— Заходи! И отнеси свои вещи в комнату.

Я двинулась за девушками, которые прошли через вход, миновали бетонный пологий склон, спустились на несколько ступенек вниз и вошли в железную дверь с детектором. Воздух был холодным и очень влажным. Таким образом, мы оказались в подвале. Моя соседка по машине, Амаль, показала мне маленькую комнату без окон: «Это будет твоя комната». Я толкнула дверь. Стены были покрыты зеркалами, так что невозможно было скрыться от своего отражения. В углах стояли две небольшие кровати, еще здесь был стол, мини-телевизор и прилегающая ванная комната. Я разделась, приняла душ и легла спать. Но заснуть не смогла. Включила телевизор и тихо плакала под египетские песни.

Среди ночи в комнату вошла Амаль.

— Быстро натягивай красивую рубашку! Мы обе поднимаемся к Вождю.

Амаль была настоящей красавицей. Она действительно хорошо выглядела в шортах и маленькой сатиновой майке; даже я была впечатлена. Я надела красную ночную рубашку, на которую она мне указала; мы поднялись по небольшой лестнице, которую я раньше не заметила, справа от моей комнаты, и оказались перед комнатой хозяина, находящейся прямо над моей. Просторное помещение, украшенное зеркалами, с широкой кроватью с балдахином, обрамленным прозрачным красным тюлем, таким же, как у султанов в книге «Тысяча и одна ночь», круглый стол, этажерки с несколькими книгами, ДВД-проигрыватель и целая коллекция флаконов с восточными духами, которыми он часто пользовался, письменный стол, на котором стоял большой компьютер. Напротив кровати виднелась дверь, выходящая в ванную комнату с огромной джакузи. Ой, совсем забыла! Рядом с письменным столом располагался угол для молитв с некоторыми ценными изданиями Корана. Я специально на это указываю, потому что меня это заинтриговало, ведь я никогда не видела, как молится Каддафи. Никогда. Только один раз в Африке, когда он произносил публичную молитву. Я об этом подумала: какое кино!

Когда мы вошли в комнату, он сидел на кровати, одетый в красный спортивный костюм.

— Ах! — воскликнул он. — Идите же танцевать, мои шлюшки! Давайте! Оп! Оп!

Он поставил ту самую старую кассету и стал щелкать пальцами, покачиваясь в такт.

— У тебя острые глазки, которые могут даже убить…

Сколько раз я слышала эту глупую песню! А ему она не надоедала. Амаль старалась изо всех сил, полностью войдя в свою роль, чертовски соблазнительно стреляла глазами. А я не могла. Она изгибалась, трясла бедрами и грудью, закрывала глаза, медленно поднимала волосы, они ниспадали ей на плечи, и, запрокинув голову, она трясла ими. Я же была начеку, прямая как палка, с враждебным взглядом. Тогда она подошла ко мне, чтобы завлечь в свой танец, слегка касаясь моего бедра, скользнув своей ляжкой у меня между ног, побуждая двигаться вместе с ней.

— О да, мои шлюшки! — выкрикивал Вождь.

Он разделся, дал мне знак продолжать танцевать и подозвал к себе Амаль. Она подошла и начала сосать ему член. Мои глаза отказывались верить. Я с надеждой спросила:

— Так что, я могу выйти?

— Нет! Иди сюда, потаскуха!

Он потянул меня за волосы, заставил сесть и поцеловал меня, или, скорее, обслюнявил, в то время как Амаль продолжала. Затем, по-прежнему держа меня за волосы, он сказал:

— Смотри и учись тому, что она делает. Ты будешь делать то же самое.

Он поблагодарил Амаль и попросил ее закрыть за собой дверь. Потом набросился на меня и долго на мне неистовствовал. Мабрука входила и выходила, словно ничего не происходило. Она передавала ему сообщения — «Лейла Трабелси просит, чтобы вы ей перезвонили» — до того момента, когда она сказала: «Теперь заканчивайте. У вас есть другие дела». Я была поражена. Она могла сказать ему что угодно. Я даже думаю, что он ее боялся. Он пошел в ванную, погрузился в джакузи, через края которой вылилась вода, и крикнул мне:

— Подай мне полотенце.

Оно было рядом с ним, но он хотел, чтобы его подала именно я.

— Надуши мне спину.

Затем он указал мне на звонок возле магнитофона. Я нажала. И тотчас же появилась Мабрука.

— Дай этой маленькой потаскухе ДВД-диски, пусть она учится своей работе!

Через пять минут Сальма принесла в мою комнату ДВД-проигрыватель, позаимствованный у другой пленницы, и стопку дисков.

— Держи, это порно. Внимательно смотри и учись! Хозяин разозлится, если ты не будешь в курсе. Это твое школьное домашнее задание!

О боже мой, школа… Это было уже так давно. Я приняла душ. Амаль устроилась на соседней кровати, хотя у нее была своя комната. Прошла уже целая неделя, а я ни с кем не разговаривала, и я больше не могла выносить одиночество и страх.

— Амаль, я не понимаю, что я здесь делаю. Это не моя жизнь, это ненормально. Мне все время не хватает мамы. Могу ли я хотя бы позвонить ей?

— Я поговорю с Мабрукой.

Изнуренная, я заснула.

В дверь моей комнаты постучали, и внезапно вошла Сальма.

— Поднимайся, в чем есть! Быстро! Твой хозяин хочет тебя!

Было 8 часов утра, я поспала всего несколько часов. Похоже, Каддафи тоже только что проснулся. Он еще был в кровати, с взъерошенными волосами, и потягивался.

— Иди сюда, потаскуха! — Сальма грубо толкнула меня. — А ты принеси нам завтрак в постель. — Он сорвал с меня спортивный костюм и яростно набросился на меня. — Ты смотрела фильмы, шлюшка? Ты теперь должна все уметь!

Он рычал и везде меня кусал. Он опять меня изнасиловал. Потом встал, чтобы съесть зубчик чеснока, из-за которого у него постоянно воняло изо рта.

— Пошла вон, потаскуха.

Выходя, я встретилась с Галиной и двумя другими украинскими медсестрами, которые входили в его комнату. И в это утро я поняла, что имею дело с сумасшедшим.

Но кто об этом знал? Папа, мама, ливийцы… Никто не знал, что происходит в Баб-аль-Азизии. Все они испытывали черный страх перед Каддафи, потому что сопротивляться ему или критиковать его было равносильно приговору к тюремному заключению или к смерти, ведь он действительно наводил ужас, даже когда его называли «папа Муаммар» и пели в его честь гимн перед его фотографией. И после этого представить, что он со мной сделал… Это было так унизительно, так оскорбительно, так невероятно! Вот именно! Это было просто невероятно! Значит, никто мне не поверит! Я никогда не смогу рассказать свою историю. Потому что это был Муаммар, и, кроме того, что я обесчещена, меня еще и примут за сумасшедшую.

***

Я перебирала в уме все эти мысли, когда в комнате появилась Амаль.

— Пойдем, не сиди здесь, прогуляемся!

Мы двинулись по коридору, поднялись на четыре ступеньки и оказались в просторной, хорошо оборудованной кухне, стена которой была украшена плакатом с изображением молодой брюнетки, чуть старше меня. Амаль сказала, что это Ханна Каддафи, приемная дочь полковника. Я только позже узнала, что в 1986 году ложно объявили о ее смерти во время бомбардировки Триполи по приказу Рейгана. Но в Баб-аль-Азизии ни для кого не было секретом, что она не только жива-здорова, но и является любимым ребенком Вождя. Амаль приготовила кофе и вынула из кармана небольшой мобильный телефон. Мои глаза округлились от удивления.