– Я подумал, что раз вы капитан…
Стась кивнул:
– Да, конечно. Но все очень походило на ловушку или
провокацию. Ладно, Тиккирей, оставим это. Похоже, я слишком устал в последние
дни и пугаюсь собственной тени. Скажи, что ты собираешься делать?
Интересно, кто и зачем стал бы устраивать ловушки для
капитана космического корабля? Я о таком не слышал, но расспрашивать не
решился.
– Буду ждать вида на жительство.
Он кивнул.
– Понимаете, – объяснил я, – если правительство Нового
Кувейта и впрямь заинтересовано в иммигрантах, то оно ведь должно подходить к
каждому дифференцированно? Верно? А я молодой, здоровый, у меня хороший
нейрошунт…
– Что у тебя?
– Креатив-гигабит.
– Версия чипа?
– Один ноль один.
– Ну… – Стась улыбнулся. – В вашем гадючнике… уж извини,
приятель… это может считаться хорошим. Но тут богатая планета, где давно
перешли на более серьезные модели. Впрочем, дело привычки. У меня тоже
«Креатив», только версия один ноль четыре.
– Правда?
– Абсолютная правда. Не люблю я менять железо каждый год. Но
я бы не слишком рассчитывал на ускоренное рассмотрение твоего дела, Тиккирей.
– А что мне делать, капитан Стась?
Почему-то я понял, что могу быть с ним откровенен и
спрашивать совета без всякого стеснения.
– Я думаю, Тиккирей. Я бы хотел чем-то тебе помочь, но пока
не знаю… как сложатся мои собственные дела. – Он улыбнулся. – Зуд прекратился?
Я с удивлением понял, что кожа и впрямь перестала чесаться.
– Ага!
– Хорошо. Мне надо сейчас уезжать, Тиккирей. Если составишь
компанию, позавтракаем вместе. – Он снова улыбнулся. – Я угощаю.
Конечно, я не стал отказываться. Мне сейчас очень нужно было
экономить.
Через час, когда капитан Стась уже уехал из мотеля по своим
делам, я сидел в ресторане на открытой террасе с чашкой кофе и смотрел, как
восходит солнце. Капитан посоветовал мне несколько дней не пить соков и не есть
свежих фруктов. Конечно же, я его послушался. Тем более что чай и кофе здесь
были очень вкусными.
А еще здесь не было купола над головой…
Самого восхода солнца я не увидел, мешал лес. Но все равно
было очень здорово видеть, как светлеет небо, становясь из черного густо-синим,
как гаснут звезды – все, кроме двух-трех самых ярких, их даже днем видно, если
присмотреться.
Иногда высоко-высоко пролетали рейсовые самолеты или совсем
крошечные искорки флаеров. А уж космические корабли стартовали не реже чем раз
в полчаса. Мне еще никогда не было так здорово. И самое главное, я вдруг
окончательно поверил, что мне всегда и всюду будут встречаться хорошие люди.
Такие, как экипаж «Клязьмы» или капитан Стась. Ну неужели я не справлюсь со
своими проблемами?
– Эй, с тобой можно сесть?
Я повернулся и увидел мальчишку моих лет, может, чуть
постарше. Он стоял с бокалом какого-то напитка и довольно неприязненно смотрел
на меня.
– Садись, конечно. – Я даже чуть подвинул свой стул,
освобождая ему место у столика.
– Здесь лучшее место, чтобы смотреть на рассвет, – объяснил
пацан, садясь рядом. – Ты потому тут сел?
– Да. Так это твое место?
– Мое. Ладно, сиди, я же его не покупал…
Мы настороженно смотрели друг на друга. Это со взрослыми
легко почувствовать, хорошие они или плохие. А он был мой ровесник. И совсем не
походил ни на кого из моих приятелей, чтобы попытаться понять, какой он по
характеру. Смуглый, тощий и, наверное, с сильной азиатской кровью. Прическа у
него была очень странная, набок, так чтобы нейрошунт над правым ухом был
открыт. У нас, наоборот, все прикрывали шунт волосами. Одет он был в белый
костюмчик, такой официальный, словно собирался сейчас отправиться куда-нибудь в
театр или на собрание.
– Тебя как зовут? – спросил мальчишка.
– Тиккирей. Или Тик, или, иногда, Кир. Но это для друзей.
Он на миг задумался. Потом сказал:
– А меня Лион. Не Леон, а Лион. Понял?
– Понял.
Мы замолчали. Девушка, которая принимала заказы, поняла, что
больше ничего мы брать не собираемся, и ушла в глубь ресторанчика.
– Ты местный? – спросил Лион.
– Нет, я только вчера прилетел. Я с Карьера. Это
планета-рудник.
Лион сразу заулыбался:
– А я уже неделю здесь. Мы с «Обслуживания-7», это вообще не
планета. Космостанция в свободном межзвездном пространстве. Там такой удобный
узел гиперканалов, что решено было построить станцию! У нас ближайшая колония –
это Джаббер, но до нее восемь световых.
– Ого! – воскликнул я.
– Родители решили, что пора переселяться на планету, а не
жить с космиками. У меня есть еще младшая сестра и брат. Если будешь к ним
задираться, я тебе рожу начищу.
– Да не собираюсь я к ним задираться!
– Я на всякий случай, – сообщил Лион. – Чтобы не получилось,
что ты не знал. А у тебя есть братья и сестры?
– Нет.
– А кто твои родители? У меня отец инженер, а мать
программист.
– Мои родители умерли. – Я не стал уточнять, как и почему.
– Ой, извини. – Лион сразу сменил тон. – А с кем ты здесь?
– Один.
– У тебя что, гражданство есть?
– Да, имперское.
Кажется, он мне немного позавидовал. Хотя чему тут
завидовать, у нас гражданство получают сразу после того, как потребление
кислорода и продуктов составляет половину взрослой пайки.
– И ты хочешь переселиться на Новый Кувейт?
– Да.
– Здорово. – Лион сунул мне руку. – Давай не будем драться,
Тиккирей?
– Давай. – Я растерялся. – А надо было?
– Ну, для знакомства. У нас так принято… было принято. Но мы
же на новой планете.
Мы оба заулыбались. Наверное, Лион не был драчуном, и
необходимость подраться для знакомства его смущала.
– Здесь красиво, правда? – спросил он.
– Ага. У нас все живут под куполами, и атмосфера очень
пыльная. Такого рассвета не бывает.
– У нас вообще солнца не было, – признался Лион. – Над
станцией висел такой здоровый плазменный шар, чтобы осуществлять освещение. Но
это не то. И его никогда не гасили, даже на ночь, только спектр меняли немного.