Мечт@ - читать онлайн книгу. Автор: В. Виджани cтр.№ 69

Он присел на кровать и осторожно коснулся запястья, проверяя пульс. Красивая девушка, жаль… Она вся была словно из хрупкого стекла, тронешь — и разлетятся осколки… кажется, она сама говорила ему об этом. Глеб улыбнулся. Ева приоткрыла глаза, посмотрела на него без удивления и снова закрыла, словно дала понять, что можно начинать. «Неужели в ней спит некто, кто может препятствовать моей терапии?» — он в сотый раз задал себе этот вопрос. Да нет, бред! Хотелось бы посмотреть на того, кто может противостоять его методике подавления. Ему показалась, девушка усмехнулась, словно читала его мысли. А может быть, наоборот, следует спровоцировать ее Ведьму, вытащить наружу, изучить… а там… там, как карта ляжет…

Он заговорил вполголоса, не меняя тона, чуть растягивая гласные, и она безропотно покорилась его воле.

Ад.

— Где ты?

— Мне назначен ад.

— Тебе страшно?

— Нет.

— Расскажи, что с тобой происходит.

— Здесь не лучше и не хуже, чем в земной жизни. Два странных крылатых парня только что подвели меня к массивной двери. Они стоят за спиной, переминаются с ноги на ногу и поглядывают на часы. Знаете, такая смешная парочка лоботрясов, у которых всегда найдутся «срочные дела». Такие обычно строят из себя деловых в случае, когда им неинтересна ситуация. Это и есть мой случай — ситуация абсолютно банальная. Рослая девушка с правильным прикусом, стильная и дерзкая, свела счеты с жизнью, ушла по-английски. — Она рассмеялась сухим нехорошим смешком.

— Ты можешь назвать причину своего суицида. — Он старался не выдавать своего волнения. Такую находку нужно было записать. Он вытащил из кармана миниатюрный диктофон и включил запись.

— Скучно, — вдруг вскричала она, — в один прекрасный момент мне стало скучно. Там, в жизни, я была капризной и взбалмошной женой высокородного австрийского барона Гюнтера фон Баха, развращенная вниманием и любовью. О, как я ненавидела одинокие серые вечера и по-собачьи преданные глаза своего мужа. Ску-у-у-чно… — Она помолчала, облизывая потрескавшиеся губы, а затем, набрав в легкие воздуха, заговорила с жаром, словно боялась не успеть досказать всю историю своего падения. — В один из таких вечеров я затолкала в себя десятка два белых таблеток… а затем запила их виски с водкой. Мерзкий микс. Но ничего не поделаешь, не всегда под рукой алкоголь, которым хочется насладиться в последний раз… Потом снова таблетки и… глотками дурное пойло. Сначала ничего не происходило, немного кружилась голова, подташнивало, а потом появилась слабость и захотелось спать, но проклятая тошнота и холод не давали уснуть. Руки тряслись… я перестала чувствовать тело. Теряя сознание, я тут же приходила в себя, и все повторялось снова. Когда кислород прекратил поступать в легкие, я умерла.

— Что происходит сейчас?

— Какой-то белобородый старичок задает странные вопросы. Я не хочу отвечать. Он вежливо улыбается и зачитывает мои земные деяния. Я устала… Все это напоминает плохое телевизионное шоу. — Ева замолчала и вдруг заговорила снова, порывисто дыша: — Вредный старикашка! Из его слов я поняла, что не заслужила ничего положительного и гореть мне в аду. Фу, не переношу жару… Теперь я знаю, что ад — это то, что ты ненавидишь… Ненавидишь, но вынужден терпеть.

— Расскажи, что конкретно ты видишь. — Его просьба прозвучала настойчиво, но мягко.

— Парни-лоботрясы вытолкали меня в узкий коридорчик и подвели к странной двери, обитой медными листами. Сейчас начнется…

Ева стала метаться по кровати, и ему пришлось надеть на нее резиновые держатели. Он закрепил их на металлической прикроватной раме и вернулся к окну.

Она сникла и горько усмехнулась:

— Ну вот и всё. Двери открылись. Я слышу шум. Ощущение, словно одновременно играют как минимум три симфонических оркестра. Свет режет зрачки. Я ничего не вижу, кроме расплывчатых силуэтов каких-то чудиков, снующих повсюду.

Из ее глаз потекли слезы. Она сильно вспотела. Глеб поморщился и, достав из нагрудного кармашка носовой платок, промокнул ей лоб.

— Дым забивается в ноздри, выедая слизистую. Вытащите меня отсюда! Ай! — Она вздрогнула. — Кто-то из «добродетельных» ангелов толкнул меня внутрь, и двери закрылись. Как можно называть добродетельными тех, кто толкает тебя в преисподнюю? Пусть они и ангелы.

Она забилась, потом, захрипев, обмякла.

— Тебе ничего не угрожает, Ева, это всего лишь сон. Рассказывай свой сон.

— Теперь я вижу стену из живых человеческих голов. Они кричат от боли и ужаса. — Она сморщила личико и уже спокойнее продолжила: — Я стою на балюстраде, усыпанной купюрами разных эпох. Кажется, я званая гостья… я отражаюсь в зеркале. На мне головной убор танцовщицы Crazy Horse… Я обнажена, и мне есть чем гордиться. У меня красивое тело. Правда?

— Ты красивая. Рассказывай.

— Не могу! Снимите с меня этот проклятый обруч. Перья слишком тяжелы. — Она состроила недовольную мину. — Ко мне боком приближается волосатый тип с закрученными рогами, похожий на фавна. В лапах он держит здоровенный микрофон. Кажется, сейчас начнет орать. Сделайте потише звук, прошу вас…

— Не бойся его. Что он хочет от тебя?

Подражая неведомому фавну, она опять закричала. Вены на ее шее вздулись и потемнели.

— Достопочтимые ПадонГГи!.. Ур-р-роды и Ур-р-родки! Встречаем долгожданную баронессу Еву фон Бах!.. Приготовили украшения и… трижды: «Ур-р-р-ра-а-а!» Оркестр, туш! Ничего себе обращение? М-м-м? Ой! — Она изогнулась, пытаясь освободиться от резиновых наручников. — Он тычет мне раскаленным прутом в бок и просит улыбнуться. Из его волосатой пасти жутко разит нечистотами. Мне больно!

— Тебе не больно! Ты видишь сон и скоро вернешься домой. — Глеб обвел палату взглядом.

Совсем обессилевшая, Ева заговорила шепотом, словно доверяла ему самую сокровенную тайну:

— Уроды скандируют мое имя, взрывая хлопушки в виде гигантских фаллосов. Огонь похож на маленький пожар… Помещение наполняется дымом и гарью. Кажется, в голове лопаются сосуды. Мои попытки стянуть проклятый обруч приводят к еще большей боли, он впивается в лобовую кость так, что глаза выскакивают наружу, и я теряю сознание… В чувство меня приводит фавн. Он подносит к моему носу кусок розовой губки, пропитанной горячим крепом венской канализации, и я возвращаюсь к реальности. Абсурд!

— Дальше. Рассказывай!

— Конферансье подает мне два стакана — один, наполненный наполовину таблетками, и второй, с бледно-желтой жидкостью. Я все поняла. Что ж, остается сожалеть о Марго.

— Кто такая Марго?

Девушка улыбается кому-то в своем сне и причмокивает:

— Марго — это вино. Chateau Margaux… Каждый уважающий себя человек пьет шато. — Она хихикнула.

Он зловеще скрипит:

— А вот любимое вино нужно заслужить, дорогая! Когда вы преодолеете три тысячи восемьдесят пятый раз процедуры, возможно — я говорю, возможно, заметьте, — вам будет предложено великолепное Chateau Margaux… Год урожая на ваше усмотрение, баронесса!