Я сделаю с тобой все, что захочу - читать онлайн книгу. Автор: Сара Раттаро cтр.№ 22

Она наклонилась к столику между нами, как будто потянулась за сахарницей, но на самом деле лишь затем, чтобы сократить расстояние, которое нас разделяло, дабы ее яростные слова скорее дошли до адресата:

– Я бы тебе брюхо вспорола, если бы узнала, что…

Тут голос Карло стал приближаться, и она с улыбкой продолжила:

– Еще сахару, дорогая?

Я поняла, что вредить мне можно ровно до того момента, пока это не причиняет боли Карло. Она давила на меня, потому что сама была в моей власти.

– Нет, спасибо, – сухо, без улыбки ответила я, но ничего больше не добавила, потому что выросла в семье, где проблема считалась несуществующей, если о ней не говорили.

Моя мать скончалась внезапно – от болезни, которая разрушала ее долгие годы. Но от нас, детей, это тщательно скрывали.

Последующие месяцы стали моим алиби. Я не улыбалась, никак не проявляла радость, ни разу, пусть даже неуклюже, не попыталась ощутить себя матерью. Я пряталась за симптомами тяжело протекающей беременности, потому что знала, что Карло будет потакать любым моим капризам и найдет оправдание любым, даже самым странным моим поступкам.

Целыми днями я вяло перебиралась с кровати на диван и обратно.

Мне действительно было плохо, но не от того, что обычно портит жизнь беременным – тошнота, резь в желудке, налившаяся грудь, тянущая боль в животе, неуклюжая походка, отекшие ноги, головокружение. Мне было плохо потому, что я была замурована в другой женщине – втиснута, засунута, закована в нее. Я словно сидела в вагоне несущегося на всех парах поезда, который идет без остановок. Сойти с него невозможно – опасно даже пытаться.

Если ты готова потерять все, что имеешь, чтобы получить то, чего хочешь, знай: ты попала в порочный круг, ведь то, что ты имеешь, и есть ты сама.

Я зашла в кабинет доктора Лонгани. По внутренней связи он разговаривал с персоналом

в операционной. «Код красный!» – сказала медсестра. Доктор подозрительно взглянул на меня. «Сердцебиение не прослушивается». Я качнулась на каблуках. «Синьора, что вы здесь делаете?» «Нужно интубировать». Не говоря ни слова, я открыла сумку. «Кожные покровы желтушные». Я посмотрела ему прямо в глаза. Увидев пистолет у меня в руках, он вскочил со стула. «Уровень билирубина слишком высокий!» «Да что с вами? Вы с ума сошли!» «Сто миллиграммов фенобарбитала внутривенно!» «Доктор, вы должны мне помочь». «Проверить уровень натрия, калия, АСТ – срочно!» Я почувствовала, как меня начинает сковывать страх. «Слишком высокая температура!» «Немедленно уберите оружие!» «Рентген грудной клетки, ЭКГ, УЗИ сердца!» «Послушайте меня: времени совсем мало». «Свяжитесь с центром трансплантации: девочка долго не продержится!»

Так надо, о моя душа, так надо.

Не вопрошайте, чистые светила:

Так надо! Эту кровь я не пролью,

Не раню эту кожу, ярче снега

И глаже, чем надгробный алебастр.

Но пусть умрет, не то обманет многих.

Задуть огонь, потом задуть огонь.

Гася тебя, пылающий прислужник,

Я вновь могу зажечь твой огонек,

Когда хочу. Но, угасив твой свет,

Ты, высший образ, созданный природой, —

Где я найду тот Прометеев жар,

Чтоб воскресить его? Срывая розу,

Как я верну ей животворный рост?

Она увянет. Надышусь цветущей. (Целует ее.)

О сладкий вздох, зовущий правосудье

Переломить свой меч! Еще, еще.

Умри такою, и тебя я буду,

Убив, любить. Еще один, последний:

Всех сладостней и всех страшней. Я плачу,

Но это – грозный плач небесной скорби,

Которая казнит, любя. – Проснулась [5] .

Ты родилась 25 августа 1994 года, и твой отец чуть не обезумел от радости. По его словам, это был самый «астрономический» день в году.

– Ты только подумай, Виола! В этот день Галилей представил свой первый телескоп, а сто лет спустя открыли галактику Треугольника!

– Как ты только все это запоминаешь?

Ответ был очевиден: в его голове для всего находилось место.

Несколько дней спустя, перелистывая какой-то толстенный том, он воскликнул:

– Невероятно! Ты только послушай: двадцать пятого августа тысяча девятьсот восемьдесят первого года автоматический зонд «Вояджер-два» достиг Сатурна! Это знак судьбы! У меня астрономическая дочь!

Оглашая радостным смехом комнату, он все повторял, насколько этот день особенный, а я прижимала тебя к груди, чтобы утолить свою печаль. Теперь ты пахла лакрицей и тальком.

Как-то раз я прогуливалась на балконе, держа тебя на руках и укачивая в надежде утихомирить. Твой отец метнулся к нам и выхватил тебя у меня из рук.

– Что ты делаешь, Виола?

– Ничего. – Я посмотрела на него в растерянности, потому что впервые видела его таким. Чтобы спасти тебя, он бы, не задумываясь, бросился под пули. – Я хотела ее успокоить: она все плакала… – Тут я осеклась и взглянула в лицо Карло. Его щеки пылали, в глазах стояли слезы. – Карло, ты боишься оставлять дочь со мной? Что я, по-твоему, собираюсь с ней сделать? – Я укоризненно покачала головой, всплеснув руками.

– Виола, извини, я ничего плохого не имел в виду. Просто иногда женщины после родов испытывают сильнейший стресс, и…

– И ты думал, я могу причинить ей вред?! – закричала я так пронзительно, что Луче снова захныкала.

Он ничего не ответил, и я скрылась во мраке комнаты, а вы остались: он держал тебя на руках, совсем как мать на полотне Климта «Три возраста женщины».

Вскоре после этого тебя крестили. Надирия целыми днями занималась организацией мероприятия, продумывая все до мелочей, как будто крещение ребенка касалось только ее и никого больше. Мы постоянно ссорились – из-за бонбоньерок, подарков крестным, места проведения приема, меню. О своей затее Надирия сообщила нам через несколько дней после Нового года:

– Я договорилась о крещении в церкви на двадцать второе января.

– В церкви? – переспросила я.

– Ну да. Четыре месяца, крещение, церковь, – иронично добавила она и посмотрела на Карло. – Сколько еще вы собираетесь ждать? Луче уже четыре месяца, и ее пора окрестить.

– Ее пора окрестить? – Я начала потихоньку кипятиться.

– Дорогая, ты разве не крещеная? – злорадно попыталась уколоть меня Надирия.

– Отчего же, крещеная! – приняла я вызов.

– Тогда ты должна понимать, насколько это важно для Луче! – свекровь нанесла первый удар.