И все-таки это судьба - читать онлайн книгу. Автор: Лариса Райт cтр.№ 5

– Заглохни, Серый.

И он улыбался совсем не расстроенной и не оскорбленной, а все понимающей улыбкой:

– Уже надоел тебе, да?

– Ага. И всем остальным тоже.

– Ну, тогда помолчу.

– Сделай милость.

Сергей замолкал, а Мадина веселилась вовсю. Хохотала с подружками, кокетничала с друзьями, но приходила пора отправляться домой, и она командовала:

– Серый!

Он в секунду оказывался рядом, подавая пальто и не забывая поцеловать руку, скулу или краешек плеча. Мадина, снова смеясь, ласково смотрела на мужа:

– Пошли уже.

– Пойдем, пойдем. – Он хватал ее за руку и тащил в мир, куда никому, кроме них двоих, входа не было. И все оставшиеся, не исключая Милы, чувствовали в этот момент острую зависть. Несдержанная Алка всегда говорила:

– Счастливые!

Мила внутренне соглашалась, но лишь на долю секунды. Потом представляла себя на месте Мадины и мгновенно ощущала приступ непонятной тошноты. В Сергее не было ничего противного. Внешность заурядная, но не отталкивающая. Хороший рост, подтянутая фигура. Немного лысоват, но это скорее плюс – хорошо вырабатывается тестостерон. Да и вообще, что плохого в том, что с тебя после многих лет брака все еще сдувают пылинки, оберегают и буквально смотрят тебе в рот? Вот это последнее Милу и смущало. Сергей не был недотепой. Он умел поддержать разговор, рассказать анекдот, выразить свое мнение. Но стоило порог комнаты переступить его жене, как от красноречия мужа не оставалось и следа. Он словно уступал ей пальму первенства. Как бы молча сообщая, что в ее присутствии все его слова и суждения будут мелкими и ничтожными.

Нет, о таком спутнике жизни Мила мечтать не могла. Это она хотела смотреть в рот и заглядывать в глаза. Пусть бы он обожал ее, подавая пальто и целуя руки, но не подобострастно кивая в ответ на ее указания. Она могла бы отставать на полшага, чтобы окружающие сумели лучше разглядеть и правильно оценить ее мужчину. А слепое Сережино поклонение не для Милы. Хотя все правильно. Оно для Мадины.

Тут очень кстати будет вспомнить еще одну знакомую пару. Как раз их случай вписывался в Милины размышления о собственном желательном кавалере. Муж – начальник, жена – заместитель. Вроде при деле, даже правая рука, а все же на вторых ролях. Нагрузку он жене распределяет. Знает, когда можно рассчитывать на ее помощь, а когда следует освободить для домашних дел, или для похода в салон, или еще для какой-нибудь мишуры, незаметной для обычного мужского глаза и мышления. Конечно, и этот товарищ ничего не планирует заранее. Сам заместитель ему сообщает о необходимом маникюре, родительском собрании или непожаренных котлетах. Мила долго считала этот союз идеальным и примеряла на себя, пока однажды не услышала, как заместитель просит начальника:

– Костик, мне бы постричься…

– А в выходные нельзя? – сказано довольно грубым, недовольным тоном.

– Ты же знаешь, в субботу нас Алехины пригласили, а до этого у Светочки танцы. А воскресенье… Ну, это неважно. Мне бы хотелось до субботы успеть, чтобы в гости во всеоружии. Ну, ты понимаешь…

Его нахмуренное лицо разгладилось. «Сейчас он скажет, что отведет дочку на танцы, а жена пойдет себе в парикмахерскую», – подумала Мила. Не тут-то было.

– А твоя мама Светку не отведет?

– Кость, она же в больнице. Давление. Ты разве забыл?! – Голос заместителя слегка дрогнул.

Начальник смутился.

– Да-да. Я что-то… Извини, в общем. Иди давай, в эту свою парикмахерскую. Только возвращайся быстрее.

«Я бы обиделась», – мгновенно решила Мила и, обведя взглядом присутствующих, поняла, что так поступило бы большинство дам на ее месте. Но жена Костика и не думала дуться. Скорее всего, ситуация для нее была привычной. Она радостно поблагодарила и помчалась приводить себя в порядок. Мила раз и навсегда вычеркнула типаж Константина из возможных кандидатов себе в мужья.

– Это все потому, что нормальных мужиков не осталось, – говорила она маме, когда та в очередной раз заводила песню о дочкином одиночестве. Милу такие разговоры давно не раздражали. Понятны ведь мамины страхи. Дочь одинока – значит, не устроена. И неважно, что карьера удачна. Не в деньгах счастье. Нужен мужчина. И постоянный. И желательно, чтобы законный. Да и с внуками надо спешить. Хочется же понянчить. А возраст-то к семидесяти приближается. Но, с другой стороны, должна ведь она понимать, что абы за кого Мила выскочить не может. Мила тоже не девочка. Она разбирается, размышляет, прикидывает. Но мама с ней не согласна. Дело вовсе не в отсутствии мужчин.

– Нет, – сообщает она дочери, – это все потому, что ты не желаешь ни под кого подстраиваться.

– А почему я должна это делать?! Мама, мне почти сорок лет. Пусть под меня подстраиваются.

– Дочь, я надеюсь, что, если все образуется, твоему мужу все-таки будет не двадцать?

– Мам! О чем ты говоришь?! Конечно нет!

– Значит, приблизительно твоего возраста?

– Ну, наверное…

– Тогда ему определенно тоже будет непросто подстраиваться. Мила, брак – это сплошной компромисс.

– Почти как бизнес.

– Вот именно!

– Мам, а ты не думаешь, что бизнеса мне хватает выше крыши. Вот где надо изворачиваться, подгонять контракты, обсуждать условия. Я не хочу так в личной жизни. Мне нравится играть по своим правилам, а не подстраиваться под чужие.

– Ты просто никогда никого не любила.

– Мам!

– Хорошо, Геннадий не в счет. Но уже столько воды утекло!

Гена. Геночка. Генка Жигалкин. Первая и последняя Милкина любовь. Красивый умный парень с так необыкновенно ему подходящей яркой фамилией. Генка всегда спешил. Быстро говорил, быстро ходил, почти бежал, быстро принимал решения. Генка спешил жить. Они познакомились в институте. Милка не могла взять в толк, как такую энергичную, неуемную личность занесло на экономический. Экономика – это усидчивость, рассудительность, спокойствие. А Генка был бурей, метеором, вихрем. Но учился хорошо. Ему все давалось легко от природы. О таких говорят «поцелованный Богом». Наверное, так и было. Генка рос в хорошей, обеспеченной семье. Оба родителя занимали какие-то высокие должности в разных министерствах. Единственного сына баловали заграничными шмотками и редкими нотациями. Но при этом Генка умудрился не испортиться. Воспитывала его в основном бабушка, тоже не чаявшая души во внуке, однако сумевшая дать ему правильные жизненные ориентиры. Генка был добрым и отзывчивым, происхождением своим не кичился и к обладанию жизненными благами относился философски. Сегодня есть – завтра нет. И вообще, это все родительское. Я к нему отношения не имею. Гордиться мне пока нечем. Школу Генка окончил с золотой медалью. В институт поступил без всякой протекции, хотя ее легко могли бы оказать. На курсе сразу сделался старостой и мечтой практически всех девчонок. Высокий, голубоглазый, всегда улыбающийся Жигалкин играл на гитаре, давал списывать лекции, а на семинарах блистал эрудицией.